Парад Победы в Москве
20 июня на Центральном аэродроме встречали знамя Победы, водруженное над Рейхстагом. Предполагалось поставить знамя во главе парадного шествия, нести его должны были участники штурма Рейхстага, поднявшие знамя над столицей гитлеровской Германии — Егоров, Кантария, Съянов, Самсонов и Неустроев. На генеральной репетиции знамя нес 22 летний капитан Неустроев, командир батальона, захватившего Рейхстаг. Блин получился комом. Знамённая группа оторвалась от сводных полков, так как фронтовики не имели опыта хождения торжественным маршем. Тогда по приказу Жукова Знамя Победы отвезли в Центральный музей Вооружённых сил, а фронтовикам выделили места на трибуны для гостей.
Есть ещё одна версия неудовольствия Жукова, вынужденного сломать сценарий парада. В Берлине перед отправкой знамени в Москву политотдел стрелковой дивизии проявил излишнюю инициативу и на полотнище сделали надпись («150 стр. ордена Кутузова II ст. Идрицк. див.»). В политотделе корпуса к ней ещё добавили («79 ск, 3 уа, 1 Бф.») По видимому Жукову не понравились эти надписи на символе Победы.
А капитан Неустроев через 40 лет всё-таки пройдет со знаменем Победы. 9 мая 85-го он был ассистентом знамённой группы.
Парад был назначен на 24 июня, воскресенье. Погода выдалась дождливая. Десять фронтовых полков выстроились напротив Мавзолея. Войска Московского гарнизона расположились на прилегающих площадях и улицах.
По ступеням Мавзолея медленно поднялись руководители партии и правительства. Впереди шли Сталин, Молотов, Калинин и Ворошилов.
Из Спасских ворот Кремля на белом коне выехал принимающий парад Маршал Советского Союза Жуков. Интересно, что Сталин лично дал указание подобрать коня именно белой масти. Навстречу ему поскакал на вороном коне командующий парадом Маршал Советского Союза Рокоссовский. На цветных кадрах кинохроники видны жёлтые дорожки — это песок, посыпанный, чтобы кони случайно не поскользнулись на неровностях брусчатки.
На параде работало 16 кинооператоров и на киноэкраны вышли два фильма. Кинооператор Михаил Посельский вспоминал: «Неожиданный гром грянул, когда после просмотра Сталин спросил: — „Почему в картине о параде показаны не все командующие фронтами? Куда делись Баграмян и Еременко?“ Дело в том, что восемь командующих фронтами вышли на парад в мундирах и погонах маршалов, а двое оставались генералами. Операторы едва успели запечатлеть на пленку маршалов, а на съемку генералов времени не хватило».
Пришлось организовывать срочную киносъёмку в Риге и Кракове, где находились штабы командующих фронтами. Всего несколько секунд длится эпизод с двумя генералами, но дотошный взгляд киномана может обратить внимание на кадры, которые выбиваются из общего киноряда.
Сталин на Параде выглядел утомленным. После прохождения военной техники должна была быть ещё и демонстрация, сотни тысяч москвичей стояли в праздничных колоннах вокруг Кремля. Но Сталин распорядился демонстрацию не проводить. Москвичи долго не могли поверить и не расходились.
Из воспоминаний участника парада Станислава Лапина: «После прохождения по Красной площади мы пошли на набережную, в наши автомашины. И последнее, четвертое ранение я получил цветами по носу. Вы представляете? У меня была вся рубашка или гимнастерка в крови. И когда нас народ остановил на Зубовском бульваре, где я проживал, я командиру батальона говорю: разрешите, я помоюсь, а утром я выйду к части. Чтобы был на поверку! Я только ноги опустил, меня стали так подбрасывать, что от цветов остался один корешок. Ну пришел домой: мама спрашивает: что с тобой? Я говорю: опять война».
Несмотря на предварительные договоренности прямо накануне оговоренной даты все три главнокомандующих сообщили, что не смогут прибыть в Берлин и их заменят находившиеся на месте генералы. Сталин понимал, что союзники пытаются принизить политическое значение совместного парада войск стран антигитлеровской коалиции. «Не обращайте внимания на отказ союзников и принимайте парад сами, тем более что мы имеем на это прав больше, чем они», — ответил он на сообщение маршала Жукова о демарше союзников. В итоге со стороны Великобритании в параде участвовал заместитель командующего британскими оккупационными войсками генерал-майор Брайан Робертсон, США — командующий 3-й американской армией генерал Джордж Паттон и командующий французскими оккупационными войсками в Германии и на Рейне генерал армии Мари-Пьер Кениг.
Советские войска открывали и закрывали парад, что было самым убедительным напоминанием о том, кто брал Берлин и внес решающий вклад в общую победу над фашистами. В параде принимали участие только сухопутные силы. Со стороны Советского союза это были самые отличившиеся при взятии Берлина военнослужащие, от солдат до генералов, а союзные войска были представлены военнослужащими, несущими службу в западном секторе немецкой столицы.
7 сентября, ровно в 11 часов по берлинскому времени, на площадь выехал открытый паккард с маршалом Жуковым в парадном мундире. Объехав выстроившиеся войска, он поднялся на центральную трибуну и произнес короткую речь. В ней говорилось о том, что союзники уничтожили «два очага мировой агрессии» и теперь им «предстоит закрепить победу организацией прочного, длительного и справедливого мира во всем мире между демократическими народам».
Открывать парад под русский оркестр доверили сводному советскому полку во главе с командиром 902-го стрелкового полка Героем Советского Союза подполковником Георгием Леневым. Затем прошла французская и английская пехота, а замыкал марш американский сводный полк 2-й воздушно-десантной дивизии.
После пехоты настало время бронетехники. Открыли прохождение двадцать четыре средних крейсерских танка А34 Comet, а завершили советские танки. Они двигались по три в ряд, заняв почти все шоссе. Головной танк вел бывший тракторист из Чувашии Гвардии старшина Константин Маслов — герой форсирования Десны, Одера и уличных боев в Берлине. За его флагманской машиной — 52 новейших на тот момент тяжелых танков ИС-3 из состава 2-й гвардейской танковой армии. По свидетельству очевидцев, советские танки произвели огромное впечатление на союзников, а эта демонстрация мощи советского оружия стала самым значимым моментом парада.
Сталин прекрасно понимал, зачем союзники устроили демарш с главнокомандующими. К этому моменту в отношении союзников уже начала проявляться некоторая натянутость. В результате, несмотря на то, что на параде были фотографы и велась киносъемка, он не получил широкого освещения и прошел практически незамеченным для жителей стран-участниц Антигитлеровской коалиции. Каждая страна пыталась выдвинуть на первый план свой собственный парад, подчеркнув именно свои заслуги в общей победе. В СССР при жизни Сталина трехминутную кинохронику парада, из реально отснятых 30 минут, показали всего лишь один раз и даже не снабдили комментариями.
Парад в Харбине
2 сентября 1945 года был подписан Акт о безоговорочной капитуляции милитаристской Японии. В этот же день маршал Советского Союза А. М. Василевский объявил распоряжение Сталина о проведении в Харбине Парада в честь этой победы.
Почему был выбран именно Харбин? Город исторически был связан с Россией, начиная с момента основания в 1898 году для целей строительства Китайско-Восточной железной дороги. Кроме того, по окончании Гражданской войны он стал одним из центров белой эмиграции, а многие его горожане, в основном рабочие и служащие КВЖД, приняли советское гражданство.
Большинство жителей Харбина сочувствовали СССР в борьбе с фашистской Германией и собирали средства для Красной армии. При освобождении Харбина от японских оккупантов 18-22 августа русские горожане оказали деятельное содействие, а солдаты-маньчжуры из белоэмигрантов складывали оружие и переходили на сторону соотечественников.
Весть о предстоящем параде быстро распространилась по Харбину и к нему начало готовиться практически все население города. Красная материя исчезла с прилавков, а в многочисленных швейных мастерских местные жители срочно перешивали форму для гарнизона, так как старая сильно истрепалась в ожесточенных боях.
Как потом вспоминал командующий 1-м Дальневосточным фронтом генерал-полковник Афанасий Белобородов, «буквально в считанные дни весь гарнизон был переодет в новое и, прямо скажем, щегольское обмундирование. Боевую технику отремонтировали, покрыли свежей краской».
16 сентября 1945 года на Вокзальной площади ровными прямоугольниками выстроились войска. В 11 утра принимавший парад генерал Белобородов выехал на площадь, а навстречу ему на гнедом, с белыми чулочками на ногах, коне скакал командовавший парадом генерал-лейтенант артиллерии, комендант Харбина Константин Казаков.
Из воспоминаний генерала Белобородова: «Дружно ударил по брусчатке парадный пехотный шаг, батальоны 300-й Харбинской дивизии открыли прохождение. Следом пошла 59-я Краснознаменная дивизия, тяжелые пушки и пушки-гаубицы, показались машины с гвардейскими минометами, и площадь буквально ахнула: „Катюши“! „Катюши“!»".
После пехоты шли танковые бригады и тяжелый самоходно-артиллерийский полк, которые встречали гулом восторга собравшиеся жители города, державшие в руках советские и китайские флажки.
Потом пошли колонны демонстрантов. Генерал Белобородов: «Харбин — город многонациональный. Помимо китайцев и русских в нем жили своими общинами корейцы, поляки, татары, немцы и другие народности. Все они вышли на демонстрацию в национальных одеждах, с детьми, у каждого в руках красный флажок или алая гвоздика — так что зрелище было очень красочное».
Все предприятия и общественные организации города пожелали участвовать в праздничной демонстрации. Вместе с детьми, по самым скромным подсчетам, это триста тысяч человек, то есть около половины всего населения города.
Парад уже заканчивался, как вдруг на площади появились бегущие бойцы Народно-освободительной армии Китая. Они заранее сообщили о том, что хотят принять участие, но из-за того, что находились за сотню километров еле успели на парад и имели изможденный вид.
Замыкали шествие офицеры бывшей Русской императорской армии, осевшие в Харбине после Гражданской войны. Узнав о параде, делегация белогвардейских офицеров обратилась к командованию гарнизона с просьбой выйти на демонстрацию в русской военной офицерской форме при всех имеющихся регалиях и получила согласие.
Из мемуаров первого секретаря Приморского крайкома ВКП /б Пегова: «В русской военной офицерской форме шли дряхлые старики, многие из которых, опираясь на костыли, были увешаны георгиевскими крестами и медалями».
На праздничном приеме по случаю парада пел Александр Вертинский, а первый секретарь Пегов, по его собственным воспоминаниям, вместе с генералом Белобородовым «отплясали „русскую“ под музыку знаменитого харбинского оркестра».
Три парада, посвященные одной Победе, сильно отличались друг от друга не только из-за мест проведения, но и из-за смыслов, которые в них вкладывались. Парад Победы в Москве отдавал должное великой жертве, принесенной советскими людьми и решающей роли Красной армии в Победе. Берлинский стал предвестником будущей конфронтации между бывшими союзниками, переросшей в Холодную войну. Харбинский же показал, что при искреннем желании договориться и примириться могут все: и люди разных национальностей и бывшие непримиримые противники, сражавшиеся друг с другом в братоубийственной Гражданской войне.
