ВИЧ за железным занавесом

В 1985 году в инфекционную больницу № 2 на Соколиной горе со странным симптомами попал тридцатилетний гражданин ЮАР, учившийся на курсах при Высшей школе профсоюзного движения. Так был зафиксирован первый пациент со СПИДом на территории СССР.

Одни эксперты говорят, что распространение ВИЧ приняло эпидемический характер. Им отвечают, что поводов для паники нет, в школах со скандалами отменяют уроки сексуального воспитания, а Минобр рекомендует молодёжи нравственные ценности вместо презервативов. По просьбе самиздата журналист Татьяна Торочешникова изучила, как на протяжении десятков лет в нашей стране менялось отношение к этому заболеванию и к чему это привело.

Фонд «Нужна помощь» совместно с агентством Tiburon research летом 2017 года провели онлайн-опрос на тему «Что знают и думают молодые россияне о ВИЧ». Выяснилось, что 10% подростков (16−18 лет) и 16% молодых людей (19−23 года) лично знакомы с ВИЧ-инфицированными. 70% молодёжи в общих чертах знают о том, что такое ВИЧ и как он передаётся, хотя 15% подростков считают, что заразиться при незащищённом гомосексуальном контакте невозможно.

Большинство сочувствует инфицированным, но при этом 80% некомфортно представить себе отношения с таким человеком, 66% напрягаются, когда человек с ВИЧ приходит в гости, и 51% некомфортно учиться или работать рядом с ВИЧ-инфицированным. 64% считают, что в отдельных группах и регионах много людей с ВИЧ, 25% — что в России эпидемия, 4% — что ВИЧ болеют единицы и это редкое заболевание.

Новая форма рака

В июле 1981 года газета The New York Times опубликовала статью под заголовком «Rare cancer seen in 41 homosexuals». Речь в ней шла о неизвестном заболевании, выявленном среди геев, предположительно — новой форме рака. Газета сообщала о 41 заражённом. Болезнь у всех пациентов протекала одинаково: тёмные пятна на коже, кашель, слабость — и быстрый летальный исход. К концу года умерло 59 человек. Журналисты начали бить тревогу.

Активисты гей-сообщества развернули масштабную общественную кампанию с требованием признать неизвестную болезнь серьёзной угрозой и выделить средства на её исследования. Они проводили пикеты и встречались с чиновниками, чтобы добиться финансирования. Параллельно гей-активисты организовали горячую линию, на которой принимали звонки тех, кто пострадал от gay cancer — так стали называть эту болезнь.

Вирус стал распространяться с невероятной скоростью — к концу 1984 года в США было выявлено более 4000 заражённых. Однако администрация Белого дома не спешила принимать меры. Активисты требовали внимания к проблеме: основным их лозунгом было «Silence = Death», молчание убивает. Общественная кампания довольно быстро вышла за пределы гей-сообщества и политизировалась — к ней подключились журналисты, писатели, врачи. Единственным, кто так и не сказал ничего на эту тему, был президент США Рональд Рейган. Ни он, ни кто-либо из его администрации ни разу не произнёс слова «СПИД» в публичных речах. Его критиковали за бездействие, но он продолжал молчать даже тогда, когда от СПИДа умер друг его семьи Рок Хадсон, известный актёр. Впервые Рейган публично высказался на тему СПИДа в 1987 году — когда 36 000 американцев уже были инфицированы, а 20 869 человек умерли.

История вируса начала 80-х довольно подробно изложена журналистами, которые были свидетелями этих событий. В 1983 году корреспондент газеты San Francisco Chronicles Рэнди Шилтс начал писать книгу под названием «And the band played on». Он рассказал, как исследовали и выделяли вирус две конкурирующие лаборатории — во Франции и в США.

Шилтс беспристрастно показал обе стороны и предоставил возможность читателю самому сделать выводы. Шилтс был открытым геем. Он сдал анализы на ВИЧ, как только появилась возможность, но попросил врачей не сообщать ему результаты, пока книга не будет закончена: хотел избежать конфликта интересов в своей журналистской работе. В 1987 году он отправил рукопись издателю — и узнал, что заражён. В 1994 году Шилтс умер. Его книга стала бестселлером и была номинирована на Национальную книжную премию. Она легла в основу документального фильма, снятого HBO в 1993 году и получившего несколько наград в номинациях премии «Эмми».

За железным занавесом

В СССР беда пришла позже. В большинстве источников говорится, что вирус попал в страну через советского переводчика, который привёз его из командировки в Танзанию. Однако если копнуть глубже, выясняется, что у этого события была предыстория. Первый случай СПИДа на территории СССР зафиксировали в 1985 году у гражданина ЮАР. Тридцатилетний мужчина по прозвищу «Африка» учился на курсах при Высшей школе профсоюзного движения и был одним из лидеров южноафриканских партизан, боровшихся против апартеида. В инфекционную больницу № 2 на Соколиной горе он попал с пневмонией и оказался в руках главного исследователя ВИЧ — Вадима Валентиновича Покровского.

В инфекционной больнице Африку лечили всеми возможными способами, но препараты давали временный эффект, и в течение пары месяцев он умер. Молодой, сильный, красивый мужчина, который даже в больнице пытался заниматься спортом, сгорел на глазах у врачей. Покровский, рассказывая об этом, замечает: «Тогда-то мы и узнали, что такое СПИД». Через несколько дней к Покровскому пришли друзья Африки — они забрали его прах и пообещали похоронить товарища на аллее героев, когда режим будет сломлен. До победы им оставалось девять лет.

После этого Покровский с коллегами начали обследовать иностранных студентов в Российском университете дружбы народов. Они приезжали в университет, ставили музыку, чтобы студенты не падали в обморок, и брали анализы крови на ВИЧ. В течение двух лет они выявили около 200 заражённых африканцев, латиноамериканцев, индусов. Церемониться с ними советское государство не стало и просто выслало всех инфицированных по домам. Покровский рассказывает, что спустя годы встретил одного из высланных, который был студентом медицинского факультета. «Я ему сказал, что очень жалею, что так получилось, а он ответил — ничего страшного, я уехал в Сорбонну, стал врачом и сейчас занимаюсь СПИДом».

Поиски вируса продолжались. Покровский читал лекции будущим врачам и рассказывал о симптомах СПИДа. Однажды после лекции к нему подошла девушка: она заподозрила, что один из её пациентов — Владимир К., молодой переводчик, — болен СПИДом. Владимир лежал в проктологическом отделении. Его перевели к Покровскому в инфекционную больницу на Соколиной горе и осмотрели. Подозрения подтвердились: у Владимира обнаружилась саркома Капоши, та самая «редкая форма рака», от которой умирали геи в Нью-Йорке.

Пациент долго не хотел рассказывать о том, откуда взялся вирус, но наконец Покровскому удалось его разговорить — и выяснилось, что в 1984 году Владимир, будучи в длительной командировке в Танзании, «имел контакты» с местным населением. Достоверно неизвестно, какой образ жизни он вёл после возвращения в СССР, но рассказывают, что он был невоздержан в связях и, предположительно, передал вирус своим партнёрам. Через некоторое время Владимир К. умер в больнице.

Активные мероприятия

Группа Покровского сообщала обо всех случаях вируса министру здравоохранения СССР. Власть, вынужденная принимать меры, на эти сообщения отреагировала привычным способом: ВИЧ объявили происками Запада. Кампания против вируса началась в скромной газете «Патриот», выходившей в Нью-Дели. Газета издавалась при содействии КГБ и служила рупором советского коммунизма в Индии.

Автор статьи ссылался на неназванного американского учёного, письмо которого якобы получил главный редактор «Патриота». Форт Детрик — небольшая военная база, где в 50−60-х годах действительно разрабатывалось биологическое оружие, однако эти эксперименты были запрещены президентом Никсоном в 1969 году, то есть за 14 лет до «разоблачения» в индийской газете.

Детонатором антиамериканской кампании в СМИ (и образцом искусства пропаганды) стал материал, который вышел в «Литературной газете» в 1985 году. Он назывался «Паника на Западе, или что скрывается за сенсацией вокруг AIDS». Автор — журналист Валентин Запевалов — с первых же слов брал драматическую ноту.

Запевалов приводил статистику заболеваемости и после этого элегантно задавал вопрос в пустоту — почему же все болезни «неизменно появляются в США»? Далее читателю предлагалась подборка фактов из истории разработки биологического оружия, и наконец Запевалов цитировал «выходящую в Индии солидную газету “Патриот”», которая «прямо высказала предположение, что AIDS — следствие бесчеловечных экспериментов Вашингтона». В конце статьи Запевалов выражал надежду, что «кто-то из жертв возбудит дело против Пентагона и ЦРУ, и тогда окончательно вскроется, что все жертвы AIDS — результат очередного чудовищного эксперимента».

Почему же все болезни «неизменно появляются в США»?

Сложно сказать, каким тиражом выходила «Литературная газета» в те годы, но вслед за ней тему подхватили другие: материалы в подобной стилистике в течение двух лет регулярно появлялись практически во всех советских газетах и журналах. Американский историк Том Богхардт в 2009 году выпустил подробное исследование о том, как в СССР проводились «aktivinyye meropriatia», основной целью которых была «dezinformatsiya» граждан.

Карьера Валентина Запевалова, с которого началась эта история, между тем пошла в гору и вроде бы сложилась достаточно неплохо. В 2001 году он обнаружился в Росвооружении в должности пресс-секретаря, затем его следы встречаются в центральном аппарате партии «Единая Россия», и наконец в 2013 году, судя по его фейсбуку, он начал работать в РЖД.

Математика не сходится

До 1988 года случаи вируса в СССР по-прежнему были единичными, так что советские СМИ, можно сказать, работали немного на опережение. Группа Покровского, однако, продолжала исследования — и в 1988 году выявила два случая в Элисте. Инфицированными оказались взрослая женщина и ребёнок. Они не были связаны родством, но когда обоих привезли в Москву, они встретились (всё в той же инфекционной больнице на Соколиной горе) и узнали друг друга. Выяснилось, что они лежали в одно и то же время в одной больнице.

Основной причиной распространения вируса стали нестерильные шприцы, которые использовал медицинский персонал. Так ВИЧ попал к тем, кто лежал в этой больнице, а позднее заражённых выявили и в соседних областях — Волгоградской, Ростовской и в Ставропольском крае. История вспышки вируса в Элисте попала в эфир Первого канала и вызвала волну паники у людей. Болезнь, которую считали уделом геев и наркоманов, впервые коснулась обычных людей, причём пострадали дети. Минздрав был вынужден перестать играть в страуса, спрятавшего голову в песок, и принял меры. По всей стране, в каждом регионе, начали появляться СПИД-центры. В Москве такой центр возник на базе той самой инфекционной больницы № 2. Руководителем его стал доктор медицинских наук Алексей Израилевич Мазус.

Мазус родился в семье московских евреев. Его отец, Израиль Аркадьевич, писатель, в студенчестве был участником антисталинской организации «Демократический союз». Его довольно быстро арестовали, обвинили по 58 статье (как врага народа) и сослали в Вятлаг на шесть лет. В 1954 году он вернулся в Москву. Завёл семью, жил в Кунцево, был инженером-строителем и занимался разработкой автоматизированной системы управления строительством; несмотря на судимость, его допустили к крупным промышленным и военным объектам. В 1989 году он был реабилитирован. В 1991 году участвовал в обороне Белого дома, позднее стал сопредседателем Объединения репрессированных и членом Союза писателей.

Несмотря на протестную юность, позднесоветское диссидентство он воспринимал скорее скептически. В одном из последних интервью он говорит, что знал Красина, Якира, Литвинова, Горбаневскую — но в успех их борьбы не верил.

Умер Израиль Мазус в 2016 году, в возрасте 87 лет.

Его сын Алексей Мазус в 1985 году поступил в ММСИ им. Семашко, а в 1986 году организовал первый в СССР кабинет консультирования и анонимного обследования на ВИЧ-инфекцию. Сейчас он совмещает несколько должностей — руководит московским СПИД-центром, является внештатным специалистом Минздрава по проблемам диагностики и лечения ВИЧ-инфекции, а также числится на кафедре инфектологии и вирусологии Сеченовского медицинского университета.

В своих выступлениях он часто подчёркивает, что работает в сфере ВИЧ «с первого больного в нашей стране». Как выяснилось, Мазус действительно помнит южноафриканского борца с режимом. «Ему повезло — мы его лечили, а у него на родине на него бы плюнули: там эпидемия была в разгаре, а средств на лечение не выделялось никаких — страна-то бедная», — говорит он. Формально должности в самом Минздраве у Мазуса нет, однако он как практикующий врач постоянно выступает спикером этого ведомства на всевозможных конференциях.

Поговорить с Мазусом сложно. Активисты, которые имели с ним дело, характеризуют его как человека чрезвычайно закрытого. Его ближайшая помощница с журналистами не общается, а в МГЦ СПИД, по месту его работы, отправляют в пресс-службу Департамента здравоохранения Москвы. Мазус кажется публичным человеком, но это не так: интервью он даёт только узкому кругу изданий, а когда вынужден отвечать на неприятные вопросы, старается делать это обтекаемо. При этом с цифрами Мазус обращается вольно. «Давайте считать, — отвечает он журналисту на вопрос о миллионе ВИЧ-инфицированных, — сейчас у нас есть 600 тысяч, прибавим ещё 60, в следующем году прибавим 80, хотя такого не будет. Ну, не получается миллион, никак. Математика не сходится».

Вокруг миллиона

Покровский руководит Федеральным центром СПИД — структурой, которая относится к Роспотребнадзору. Формально обязанности разделены так: Роспотребнадзор разрабатывает методические рекомендации по профилактике ВИЧ и ведёт статистику по всей России, а Минздрав — лечит, управляет сетью региональных СПИД-центров и распределяет бюджет. Эти два ведомства, казалось бы, должны работать в прочной связке, но на деле ситуация складывается иначе.

В речи Мазуса Покровский фигурирует редко и всегда — без имени, в роли зловещей тени, почти как «тот-кого-нельзя-называть».

Или: «Если вы сделаете анализ [данных] за последние десять лет, вы увидите цифру миллион в каждом выступлении представителя этого центра». Под словами «один из российских экспертов», «представитель этого центра» нетрудно угадать Покровского.

Статистика Роспотребнадзора показывает ежегодный прирост новых случаев на протяжении последних восьми лет. За всё время, начиная с 1987 года, зарегистрировано 1 103 150 инфицированных. Покровский считает, что на самом деле их больше: ещё около 500 000 человек, по его оценке, не знают о своём диагнозе. Мазус статистику не оспаривает, более того, в интервью «Московскому Комсомольцу» он вроде бы делает книксен в сторону Роспотребнадзора и говорит, что «в России исторически сложилась лучшая в мире служба надзора за инфекционными болезнями, в том числе и за ВИЧ-инфекцией». Однако сам он всегда оперирует другой цифрой: количеством живых инфицированных, которых, естественно, меньше, чем инфицированных вообще, — около 870 000 человек.

Второго ноября 2016 года в Екатеринбурге была объявлена эпидемия ВИЧ. Покровский, комментируя ситуацию, заявил, что ещё в 15 регионах России эпидемия приняла генерализованный характер. В ответ на это в марте 2017 года Минздрав лишил Роспотребнадзор денег на закупку лекарств для Федерального центра СПИД. В Федеральном центре стояло на учёте около 1000 пациентов — это были жители Москвы, прописанные в других регионах. Московский СПИД-центр под руководством Мазуса таких не берёт — только москвичей с пропиской.

«Эпидемии в нашей стране нет», — говорит Мазус на конференции в МГЦ СПИД 1 декабря 2016 года. Голос его нетороплив и размерен. Он гипнотизирует слушателей, будто пытаясь противостоять всеобщей истерии и панике. «Нет эпидемии. В медийном контексте эпидемия — это Африка, когда болеет каждый пятый и ВИЧ касается всего населения, которое находится на территории».

Каждый день вирусом заражается в среднем около трёхсот человек, и к концу года эта цифра, скорее всего, достигнет 100 000.

Текст: Татьяна Торочешникова

Иллюстрация: Алёна Белякова