«Черный Дельфин» — самая страшная тюрьма России. Тут обитают маньяки, людоеды и террористы

Там в крайне суровых условиях отбывают пожизненные сроки самые опасные преступники — от маньяков и каннибалов до террористов и создателей преступных группировок. Наш первый рассказ — о колонии «Черный Дельфин» в Оренбургской области, крупнейшей зоне особого режима, которая ведет свою историю с XVII века. Зэки здесь живут под круглосуточным наблюдением, на прогулки каждого из них выводит целый отряд тюремщиков, а чтобы никто даже не пытался бежать, на головы им надевают черные мешки. За свои страшные преступления эти арестанты останутся в «Черном Дельфине» до конца своих дней.

Соль земли русской

Считается, что тюрьма, на месте которой столетия спустя возник «Черный Дельфин», была создана в екатерининские времена — после подавления бунта под предводительством Емельяна Пугачева в 1773 году. Тогда властям понадобилось место, куда можно было бы сослать бунтовщиков. Поскольку восстание Пугачева началось на территории нынешней Оренбургской области, там же и возникла тюрьма. Ее создали в крепости Илецкая Защита — сегодня там находится город Соль-Илецк.

Впрочем, по некоторым данным, к моменту подавления пугачевского бунта в том районе уже содержались каторжане, которых ссылали туда с 1756 года, еще при императрице Елизавете Петровне.

В 1893 году тюрьму в Илецкой Защите преобразовали в Илецкое арестантское отделение, рассчитанное на 400 человек. Оказавшиеся там арестанты шили казенную одежду, изготавливали сапоги и валенки, выжигали алебастр для штукатурки зданий, а в теплое время года трудились на огородах. Но добычей соли они больше не занимались: отчасти этому способствовал случай, когда измученный тяжелым трудом на рудниках арестант убил приказчика промысла.

Осужденных в Илецком арестантском отделении распределяли согласно их вероисповеданию и принадлежности к тому или иному сословию. Но наказывали за нарушения режима всех одинаково: положенное количество ударов розгами мог получить как крестьянин, так и мещанин.

От пьяниц до маньяков

В 1905 году Илецкое арестантское отделение преобразовали в пересыльную тюрьму и в таком режиме она работала до революции 1917 года. С приходом большевиков и вплоть до 1942 года учреждение называлось Илецким концентрационным лагерем. Там содержали дезертиров, белогвардейских пособников из мирного населения и военных, пойманных на пьянстве. Некоторым из них свою вину удалось искупить качественным ремонтом тюремного здания: после его завершения, в 1919 году, первая партия арестантов была амнистирована.

В те годы в Илецкий лагерь отправляли тех, кто не представлял особой опасности — дезертиров, бездельников-алкоголиков и спекулянтов. Условия содержания были весьма гуманные: заключенные питались наравне с тюремщиками и могли выходить за пределы учреждения.

Само собой, мягких условий у них уже не было — а вскоре илецких арестантов вновь привлекли к добыче соли.

В 1942 году статус исправительного учреждения поменялся вновь: теперь оно называлось Соль-Илецкой тюрьмой управления НКВД № 2 для содержания подследственных. В 1953 году она перешла в ведомство МВД, а в 1965-м стала пристанищем исключительно для осужденных, больных открытой формой туберкулеза.

Свой нынешний статус исправительной колонии особого режима, где содержатся осужденные на длительные сроки вплоть до пожизненных, «Черный Дельфин» получил лишь в 2000 году. Перед тем как доставить на территорию исправительной колонии (ИК) № 6 — так звучит официальное название «Черного Дельфина» — первую партию осужденных, там провели капитальный ремонт и установили современную систему слежения. Кроме того, камеры оборудовали дополнительными решетками на входе, чтобы усилить безопасность персонала.

В колонии укрепили и периметр: там появились дополнительные блок-посты.

А учитывая, кто сегодня сидит в «Черном Дельфине», любой побег оттуда представляет серьезную опасность.

Зэки в мешках

Свое неформальное название колония «Черный Дельфин» получила после того, как на ее территории появилась скульптура этого животного.

Криштопа и его сокамерники в порядке творческой инициативы изваяли дельфина в технике папье-маше и покрасили черной краской — единственной, которая нашлась на тот момент в колонии. Тюремной администрации поделка пришлась по вкусу: ее установили во дворе и превратили в фонтан.

Правда, сами зэки главной тюремной достопримечательности не видят.

Делается это по двум причинам.

Первая — дезориентировать осужденных и не допустить, чтобы те запомнили расположение объектов. Вторая — чтобы уберечь их самих: вокруг колонии расположено несколько многоэтажных зданий, в которых могут расположиться снайперы. Не все родственники жертв считают пожизненный срок достаточным наказанием, а некоторые из арестантов знают больше, чем хотелось бы их сообщникам, оставшимся на свободе. Поэтому, чтобы потенциальный киллер не смог опознать свою жертву, на всех надевают черные холщовые мешки.

Пир каннибалов

Сегодня «Черный Дельфин», состоящий из двух трехэтажных корпусов, является самой большой колонией особого режима в России. Там содержат порядка 900 человек — притом, что ИК № 6 способна принять вдвое больше. Тюремщиков в колонии примерно столько же, сколько и зэков. Своих подопечных они между собой называют «осами» — от слова «осужденный».

Один из самых жутких персонажей — людоед Владимир Николаев из Новочебоксарска (Чувашия), совершивший два убийства. В 1997 году он расправился со своим собутыльником, после чего расчленил жертву, чтобы упаковать части тела в сумки и незаметно вынести из квартиры. Но проголодавшись, Николаев отрезал кусок плоти, отварил и съел.

Второго приятеля Николаев убивал уже осознанно: захотел поесть и продать мясо, чтобы заработать деньги на выпивку. Разоблачил каннибала его знакомый, которому Николаев отдал часть мяса якобы сайгака. Жена приятеля сделала из этого мяса пельмени и угостила гостей — но вкус начинки, по словам одного из приглашенных, сильно отличался от мяса сайгака, и хозяева отдали пельмени на экспертизу. Что творилось с людьми, когда они узнали, что ели человечину, доподлинно не известно.

Владимир Николаев был приговорен к смертной казни, которую из-за моратория заменили на пожизненный срок. Одно время осужденный сидел в двухместной камере, и, по словам каннибала, с сокамерником у него сложились хорошие отношения. Еще один каннибал из «Черного Дельфина» — житель Алтайского края Александр Маслич, убивший четверых человек.

Этот проступок навсегда лишил его возможности выйти по УДО.

Кровавое прошлое

Свой век в «Черном Дельфине» коротает «Тольяттинский потрошитель» — мучитель и убийца детей Олег Рыльков. С 1993-го по 1997 год он изнасиловал 37 (по другим данным — 39) несовершеннолетних девочек и совершил четыре убийства (троих детей и одной женщины). Когда у Рылькова поинтересовались, что он чувствовал во время своих преступлений, тот ответил: «Как это ни кощунственно звучит, но что-то такое… Высшее наслаждение, что ли».

Еще один маньяк из «Черного Дельфина», чье имя до сих пор навевает ужас на жителей Ростовской области, — Владимир Муханкин. Мать назвала его в честь Ленина, даже не подозревая, что для ее сына идеалом будет совсем другой человек — Андрей Чикатило, чьи страшные преступления Муханкин решил превзойти. В первой половине 1995 года он убил восьмерых человек. У некоторых из своих жертв маньяк вырезал внутренние органы, которые затем клал себе в постель. Серийного убийцу поймали после того, как его опознала чудом выжившая девочка.

Четвертый маньяк ИК № 6 — серийный убийца и насильник Вадим Ершов, орудовавший в период с 1992 по 1995 годы в Красноярском крае; его жертвами стали 19 человек. Свое первое преступление Ершов совершил во время службы в армии: не выдержав дедовщины, он избил своего обидчика кирпичом и несколько раз пырнул ножом, после чего дезертировал из части. На воле маньяк стал нападать на женщин, большинство из которых ограбил, изнасиловал и убил. Он наверняка убивал бы и дальше — но помог случай. Ершов напал в подъезде на 16-летнюю девушку, и на ее крики выбежала соседка, которая ударила маньяка огнетушителем по голове. Тот лишился сознания — и попал в руки милиции.

Бывший следователь из Екатеринбурга Сергей Виноградов — сосед Ершова по колонии. В начале 90-х, пользуясь своим служебным положением, он проник в квартиру двух местных жительниц, матери и дочери, и задушил обеих. А потом Виноградов начал встречаться с жительницей Екатеринбурга, у которой была девятилетняя дочь — девочка стала еще одной жертвой следователя. Ему хотели поручить расследование этого дела — но Виноградов отказался. Некоторые странности в его поведении вызвали подозрения у коллег — и расследование завершилось обвинениями.

Михаил Иванцов — еще один убийца из «Черного Дельфина» — из чувства ревности учинил расправу над беременной женой. Женщину он убивал на глазах у своего шестилетнего сына. Случившееся не лучшим образом сказалось на психическом развитии ребенка. Уже в 15 лет он получил пятилетний срок за первое преступление. По некоторым данным, он не собирался останавливаться — а все потому, что хотел попасть к отцу. В «Черный Дельфин».

Без шансов на снисхождение

Один из них — Иса Зайнудинов, которому недавно исполнилось 80 лет. В 1999 году Зайнудинов стал одним из исполнителей подрыва жилого дома в Буйнакске (Дагестан). В результате теракта погибли 64 человека. В «Черном Дельфине» находится и еще один исполнитель этого преступления — Алисултан Салихов.

Другой осужденный террорист из ИК № 6, 55-летний Тамарлан Алиев, в 1998 году подорвал дом в Махачкале — тогда погибли 19 человек и более 90 — были ранены. Алиев считается чрезвычайно опасным преступником, склонным к побегу. Правоохранительные органы столкнулись с этим в 2001 году — экстремиста доставили на следственный эксперимент в Буйнакск, где он работал. Оказавшись в местном СИЗО, Алиев сбежал оттуда, но вскоре был пойман.

Компанию в «Черном Дельфине» ему составляет Олег Костарев — националист и бывший студент-химик, который в августе 2006 года подорвал самодельную бомбу на Черкизовском рынке Москвы. В тот день погибли 14 человек, 61 — получили ранения.

Жизнь по часам

Вся жизнь зэков «Черного Дельфина» подчинена строгому распорядку дня. Поднявшись в 6:00, арестанты заправляют нары и умываются. Помимо умывальника и кровати, стандартные камеры ИК № 6 оснащены зеркалом, унитазом, столом, табуреткой и тумбочкой. Все казенное имущество осужденные должны содержать в идеальной чистоте, как и свою одежду и обувь; последнюю в «Черном Дельфине» разрешено носить только без шнурков — на всякий случай.

В 6:30 начинается завтрак. Во время приема пищи можно послушать радио, по которому нередко выступают специально приехавшие в колонию религиозные проповедники — обращение к вере среди пожизненно осужденных не редкость. В 7:15, после завтрака, в колонии включают розетки: осужденные могут воспользоваться бритвами или вскипятить воду. Кто не успел, тот опоздал: ровно в 8:00 розетки отключают и начинается проверка.

Затем следует команда повернуться и подойти к решетке, отделяющей вход от основного помещения камеры. «Есть, гражданин начальник» — фраза, которую зэки зазубривают в первые дни; они обязаны произносить ее после каждого требования со стороны надсмотрщиков.

Осмотр камеры начинается в момент, когда на руках сидельца плотно защелкиваются наручники. Для этого зэк, повернувшись спиной, просовывает руки в маленькое окошко в решетке. Затем осужденного выводят в коридор. Там, помимо тюремщиков, его встречает кинолог с собакой: животных для этой службы много лет готовят в питомнике при «Черном Дельфине». Жизнь собак порой подвергается реальной опасности: однажды агрессивный зэк попытался задушить овчарку, но этому помешали надзиратели.

Между тем из всего контингента «Черного Дельфина» на учете у психиатра стоят около 160 человек.

Быт особого режима

В качестве дополнительных мер предосторожности зэков водят в согнутом положении и закованными в наручники. По территории колонии они передвигаются с завязанными глазами (для дезориентации) в компании двух конвойных и кинолога с собакой. Наручники с осужденных снимают лишь в часовне — чтобы они могли креститься — и в душе. Правда, моются зэки только в специальной клетке.

Каждый день в 9:00 в «Черном Дельфине» начинается медицинский обход — за здоровьем осужденных ежедневно следит тюремный врач. В 10:00 те из них, чье состояние было признано удовлетворительным, отправляются размяться на прогулку.

Пока зэки «гуляют», тюремщики тщательно обыскивают их камеры. Прогулка продолжается 1,5 часа — затем осужденные возвращаются в свои камеры и коротают время до обеда.

Обед длится с 13:00 до 13:50. Кормят зэков без изысков — питаются здесь в основном супом и хлебом. Само собой, никаких столовых в «Черном Дельфине» нет, еда доставляется в камеры в жестяных мисках, которые сотрудники кухни просовывают через маленькое окошко на специальных лопатах с длинным черенком.

После обеда «осы» принимаются за уборку своих камер. Затем — прослушивание радио до 17:00 и ужин в 18:00. Следом идет вечерняя проверка, а в 20:30 розетки в камерах включаются снова. Спать осужденные «Черного Дельфина» ложатся в 22:00.

Окно в телевизор

С момента побудки и до самого отбоя на нарах сидеть, а тем более лежать, категорически запрещено.

Накрываться с головой нельзя: это расценивается, как нарушение дисциплины, влекущее наказание. За всеми действиями осужденных тюремщики следят 24 часа в сутки при помощи видеонаблюдения, которое ведется в каждой камере.

Вариантов развлечься в ИК № 6 очень немного.

Для этого в «Черном Дельфине» необходимо провести минимум 10 лет, а телевизор осужденному должны купить родственники. Они есть далеко не у всех: от многих близкие отворачиваются, узнав о том, что те совершили.

Скоротать время за просмотром передач можно в течение 4 часов 15 минут в сутки. При этом тюремное начальство оставляет за собой выбор контента: заключенные смотрят только центральные каналы и только передачи, не содержащие сцен насилия. И никакой рекламы — ролики блокируют при помощи специальных программ. Но это, скорее, привилегия, нежели ограничение.

Кроме того, осужденным не запрещают читать, а вот шахматы из соображений безопасности в колонии находятся под строгим запретом — возможен вариант, при котором кто-то из «осов» попытается проглотить фигурку, чтобы затем попасть на больничную койку. Оказаться в лазарете, где действуют более мягкие правила, — заветная мечта едва ли не каждого осужденного в «Черном Дельфине».

С мечтами о свободе

Самые опасные из зэков ИК № 6 сидят в одиночных камерах. Те из осужденных, кого психологи признают не опасными для других зэков, делят камеры с соседями — для этого предназначены двухместные и даже четырехместные камеры.

Понятно, что при столь серьезных мерах безопасности побег из «Черного дельфина» становится чем-то из области фантастики — хотя такие попытки были, и были неоднократно. В 2016 году СМИ поспешили заявить, что из ИК № 6 сбежал первый за ее историю заключенный — им якобы стал 32-летний Александр Александров, осужденный за разбой. На самом же деле он отбывал наказание не в самом «Черном Дельфине», а в колонии-поселении при нем.

…Что до самой колонии, то многие из тех, кто там находится, не расстаются с мечтой однажды очутиться на свободе. Теоретически шансы на это, как ни удивительно, есть: согласно действующему законодательству, осужденные пожизненно могут просить об условно-досрочном освобождении (УДО) после 25 лет за решеткой. Обязательное условие для этого — отсутствие замечаний, начиная с 22-го года отсидки.

Говорят, судьи по умолчанию отказывают таким просителям. А потому колония в Соль-Илецке до сих пор остается тем местом, откуда заключенные могут выйти лишь в одном случае — после смерти.