Ветеран-железнодорожник Павел Клименко прошёл с боями Пруссию и Маньчжурию. Трижды мог погибнуть, но судьба хранила его. А один раз товарищи посчитали его павшим. Пехотинец выжил, вернулся в родные края, где посвятил себя работе на магистрали.
«Сыночки, привыкнете».
В армию Павла Клименко призвали в 1944 году в возрасте 17 лет. Он начал учиться в абаканской школе младших авиаспециалистов на авиатехника. Однако пройти службу в этой специальности не пришлось: школу закрыли, а молодых бойцов посадили в эшелон и отправили на запад.
Павел стал миномётчиком, воевал в составе 184-й дивизии 5-й армии на 3-м Белорусском фронте. — В первом бою я был как кролик: приседал от каждого взрыва, — вспоминает фронтовик. — В нашей роте воевал узбек Ака Мурсагатов, ему было около 40 лет. Так он нас успокаивал: «Сыночки, привыкнете, привыкнете». Потом уже я и не слышал эти взрывы.
Подразделение Клименко освобождало Польшу, форсировало реку Вислу и вступило в Восточную Пруссию. Когда переходили реку, лёд был крепкий, но только для пехоты: техника осталась на правом берегу. В Пруссии наши войска с боями продвигались в сторону Кёнигсберга, освобождая города и выходя к берегам Балтики. На территории Пруссии Павел Клименко совершил подвиг: взял в плен 12 фашистов.
«Я стоял в карауле. Вдруг слышу — шорох. Рука дёрнулась, автоматически произвёл выстрел. Командир взвода вскочил: “Что такое?” Я говорю: “Кто-то здесь есть — в развалинах”. Он: “Да не может быть. Тебе, наверное, показалось”. Но когда стали осматривать сарай, в торце обнаружили дверь, ведущую в подвал. Взводный хотел туда бросить гранату, потом передумал: вдруг там хозяин с семьёй. А когда по-немецки скомандовал, оттуда вышли 12 фрицев, такие же молодые и зелёные, как мы. Вечером командир роты объявил мне благодарность и сказал, что представит к награде. Правда, награду — орден Отечественной войны II степени — я получил уже после войны, в 1969 году, когда работал в паровозном депо Тайги. А вообще награды бойцы нередко теряли. Вот и я, к примеру, медаль “За боевые заслуги” “оставил” в ходе боёв на востоке».
О войне Павел Владимирович сегодня вспоминает без слёз, даже смеётся, рассказывая забавные случаи. К таковым относит и своё везение: «Однажды в Пруссии утречком старшина привёз боеприпасы. Но подъезжать к боевой позиции ему было нельзя, и он остановился в низине, метрах в 150 от батареи. В первый раз за боеприпасами сходили мы вдвоём с Акой, тем самым узбеком, что подбадривал меня в первом бою, — взяли по два ящика мин. Остались ещё четыре ящика. Едва отошли — начался обстрел, в ходе которого погибли командир расчёта и наводчик: мина угодила как раз в нашу позицию. “Если бы мы не пошли, то нашли бы здесь свою смерть. Нас бог спас”, — сказал тогда Мурсагатов.
Японский фронт.
18 апреля 1945 года часть Клименко сняли с передовой, дали отдохнуть пару дней в тылу и затем отправили на восток. Там тоже сибиряк чудом остался в живых.
«С японцами первый бой мы приняли под Мулином, где попали под удар вражеской авиации. Когда начался налёт, была дана команда “Ложись!”. И я угадал с местом: авиабомба разорвалась всего в двух метрах от нас. Я только почувствовал удар и больше ничего не помнил. Контуженный, пролежал с неделю, — вспоминает фронтовик. — А ещё был случай под Муданьцзяном. Попали под обстрел, меня с товарищами от близкого взрыва завалило землёй, и наши ребята решили, что я убит. Они даже забрали у нас оружие и “похоронили” нас, хотя и мысленно.
Когда я пришёл в чувство, не мог пошевелиться: на мне лежала огромная глыба земли. При этом слышу, как наши ходят. И кто-то из ребят говорит: «Смотри, каска шевелится». Откопали меня, посадили и спросили, из какой я части. Оказалось, что из их полка, только из другой роты. Вытащили меня из земли, а напарника, смотрю, разрубило пополам. Я же не был даже ранен: на спине разве что разрубило вещмешок и солдатский котелок. Меня тогда сильно оглушило и свело поясницу: с неделю не мог разогнуться. Хотя ранение за всю войну было — на ноге до сих пор рубец от шва остался".
В январе 1951 года Клименко вызвали в штаб. Командир сказал ему, что собирается отправить на учёбу в автотехникум — полку требовались квалифицированные специалисты. На что фронтовик ответил, что пусть поищут молодых, а он хочет на родину — и так уже семь лет служит.
Вернувшись в Сибирь, недавний солдат год проработал кочегаром паровоза на станции Тайга. Потом окончил трёхгодичную школу паровозных машинистов. Когда железную дорогу начали электрифицировать, снова пошёл учиться, теперь на машиниста электровоза.
Года два Павел Владимирович по совету старших товарищей отдал ремонту локомотивов. За это время изучил устройство электровоза буквально до винтика. Это позволило Клименко, вернувшись в машинисты, самостоятельно устранять не только мелкие, но и довольно серьёзные неисправности прямо в пути следования, не задерживая движение поездов. На пенсию фронтовик ушёл с должности машиниста электровоза, отдав в общей сложности работе на магистрали 37 лет.
