До своего 100-летнего юбилея ярчайшая звезда русского императорского балета не дожила самую малость — всего девять месяцев. А выпавших на ее долю загадочных происшествий, таинственных совпадений, счастливых избавлений и роковых встреч хватило бы на несколько судеб. Накануне 150-летия со дня рождения Матильды Кшесинской, которое отмечается 31 августа, «Известия» вспоминают ее личные и артистические свершения.
Украшение и слава
Матильде Кшесинской на роду было написано стать артисткой. Её дед, известный скрипач-виртуоз, в свое время слыл первым тенором Варшавской оперы. Отец был не менее известным танцовщиком, служил в Мариинском театре. Его коньком была мазурка, и юной Малечке, вступившей в труппу, выпала возможность выйти с ним на сцену именно в этом танце. До того были 10 лет обучения в Императорском театральном училище, где её педагогами были Лев Иванов, Христиан Иогансон и Екатерина Вазем, и судьбоносное событие на выпускных торжествах, которые по традиции посещала императорская семья.
Как писала Кшесинская в своих мемуарах, царствующий монарх Александр III, посмотрев школьный спектакль, напутствовал 17-летнюю танцовщицу: «Будьте украшением и славою нашего балета!» — а за ужином усадил её между собою и наследником престола, будущим императором Николаем II, шутливо пригрозив обоим: «Смотрите только, не флиртуйте слишком!».
В девичьих дневниках Кшесинской этих фраз нет, и очевидцы их не подтверждают. Казалось бы, налицо мемуарный вымысел. Но если взглянуть на ситуацию издалека, имеет место чистая, да еще освященная августейшим присутствием правда. Кшесинская действительно добилась того, что, по ее словам, напророчествовал ей император. Роман с наследником стал для нее трамплином в карьере и жизни, хотя и не вылился в роман с царем. После помолвки Николая с Алисой, принцессой Гессен-Дармштадтской, влюбленные расстались.
Произошло это не столь мелодраматично, как показано в нашумевшем блокбастере «Матильда». Из мемуаров балерины следует, что простилась она с Ники на Волконском шоссе, у стоявшего на обочине сарая с сеном.
Я приехала из города в своем экипаже, а он — верхом, прямо с полигона. И, как всегда бывает в таких случаях, когда нужно очень многое сказать друг другу, к горлу подступил комок, и мы говорили совсем не то, что хотели. Очень многое так и осталось невысказанным. Да и о чем можно вести речь на прощание, если знаешь, что уже ничего нельзя изменить… Мне казалось, что жизнь кончилась и впереди не будет ничего, кроме боли и горечи.
Но жизнь продолжилась более чем успешно. В театре Кшесинская быстро выдвинулась в примы-балерины. На личном фронте Матильде покровительствовали сразу два великих князя. Их поддержка сделала ее одной из самых богатых и влиятельных женщин столицы. Она рискованно, но всегда удачно вкладывала деньги в биржевые операции и даже — по неподтвержденным слухам — занималась поставками вооружения в действующую армию. На дни рождения балерины в ее Стрельнинском дворце накрывались столы на тысячу с лишним персон и запускался спецпоезд из Санкт-Петербурга, чтобы все гости могли прибыть вовремя. Особняк, который Кшесинская построила на углу Кронверкского проспекта и Большой Дворянской улицы, слыл эталоном роскоши: его убранство от мебели до шпингалетов было выписано из Парижа. Коровник при немалом усадебном хозяйстве был свой, отечественный — Матильда Феликсовна была сторонницей здорового образа жизни, хотя любила кутить и веселиться.
Перейдя на 14-м году службы на разовые контракты, она выступала только в разгар сезона, позволяя себе длительные перерывы, во время которых прекращала регулярные занятия и предавалась развлечениям. «Всегда веселая и смеющаяся, она обожала приемы и карты; бессонные ночи не отражались на ее внешности, не портили ее настроения. Она обладала удивительной жизнеспособностью и исключительной силой воли», — писала ее коллега по сцене Тамара Карсавина.
Две части биографии
1917 год положил конец излишествам. После трехлетних скитаний Кшесинская прибыла в Европу, имея в багаже несколько платьев и альбом с дорогими сердцу фотографиями. Один из ее покровителей — великий князь Сергей Михайлович — погиб в шахте в Алапаевске. С другим великим князем — Андреем Владимировичем, отцом ее сына Владимира — 49-летняя Кшесинская обвенчалась в эмиграции и стала именоваться светлейшей княгиней Красинской-Романовской.
Ее биография разделилась на две части: роскошная жизнь в России и относительно скромное существование в Европе, где ей приходилось зарабатывать уроками. Но и в этих условиях она сохраняла царственный апломб. Солист Большого театра Асаф Мессерер, встретившись с Кшесинской во Франции, был поражен излучаемым ею «блеском преуспевания». В 1929 году она открыла собственную балетную студию и энергично взялась за дело. В конце 1930-х там уже занималось 150 учеников, в том числе будущие звезды Марго Фонтейн и Иветт Шовире.
Последняя, поздравляя любимого педагога с Рождеством, писала, что хотела бы повернуть время вспять и увидеть мадам на сцене, так как ее сценические фотографии не дают достаточного представления о балерине Кшесинской. Действительно, по постановочным кадрам, на которых Матильда Феликсовна в изящных позах блистает бриллиантами, трудно определить масштаб ее дарования.
Было ли ее лидерство в театре следствием близости к высшим кругам или она действительно была артисткой экстра-класса? Судя по оставшимся на нашу долю описаниям ее танца, порой не самым к ней благоволящим, — да, была. Из воспоминаний современников вырисовывается артистический портрет Кшесинской: виртуозная исполнительница сложнейших трюков (она первая среди русских танцовщиц исполнила 32 фуэте), выдающаяся актриса и, говоря по-современному, трудоголик.
«В течение месяца, предшествующего ее появлению на сцене, Кшесинская всё свое время отдавала работе, — писала Тамара Карсавина. — Усиленно тренировалась часами, никуда не выезжала и никого не принимала, ложилась спать в 10 вечера, каждое утро взвешивалась, всегда готовая ограничить себя в еде, хотя ее диета и без того была достаточно строгой. Перед спектаклем она оставалась в постели 24 часа, лишь в полдень съедала легкий завтрак. В шесть часов она была уже в театре, чтобы иметь в своем распоряжении два часа для экзерсиса и грима».
Поэт критического пера Аким Волынский предпочитал Матильде других солисток, но, посмотрев ее в «Талисмане», вынужден был пропеть оду: «Она играет себя, свой гений, капризный и могучий, с оттенком греховной личной гордыни… В такие минуты публика разражается неистовыми аплодисментами, воплями сумасшедшего восторга. А черноглазая дьяволица балета без конца повторяет под браво всего зала свои невиданные фигуры, свой ослепительно прекрасный танец».
Кшесинская танцевала «Спящую красавицу» и «Дочь Фараона», «Баядерку» и Эсмеральду’и «Младу», «Тщетную предосторожность», «Царя Кандавла» и «Талисман», а в «Русских сезонах» Дягилева и мечту балерин — «Лебединое озеро». Была первой исполнительницей в «Пробуждении Флоры», «Арлекинаде», «Временах года». Принимала участие в новаторских «Эвнике», «Бабочках» и «Эросе» Михаила Фокина. Закрыла великую эпоху Мариуса Петипа, станцевав в его прощальном «Волшебном зеркале». В жизни их отношения были далеки от идеальных. Но на сцене в лице Кшесинской самодержец мариинского балета имел преданную последовательницу выпестованного им русского балетного академизма. Того самого, что вошел в историю как Русский императорский балет и которому Кшесинская верно служила всю жизнь.
Слезы счастья
В 1950-м в Лондоне была создана Федерация русского классического балета, куда вошли 15 британских балетных школ. Своей задачей новая организация продекларировала сохранение канонов русского классического танца с помощью методики, разработанной в императорских балетных училищах. Кшесинская взяла шефство над федерацией. «Мне пришлась по душе идея продолжения традиции русского балета в английских школах», — писала она. А как могло быть иначе? На тот момент она была воплощением этой традиции, и можно представить, как отрадно ей было видеть, что традиция не только выжила, но и триумфально продолжается.
В 1958 году балетная труппа Большого театра приехала в Париж. Двумя годами ранее Кшесинская похоронила мужа, жила скромно, деля свое время между домом и танцевальной студией. «Хотя я не хожу больше никуда, кроме студии, где зарабатываю, чтобы жить, я сделала исключение и пошла в Оперу посмотреть русских, — вспоминала она. — Я плакала от счастья. Это был тот же балет, который я видела более 40 лет назад, обладатель того же духа и тех же традиций».
Матильда Кшесинская скончалась 6 декабря 1971 года, не дожив несколько месяцев до своего столетия. На ее могиле на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем стоит православный крест, а на мраморной плите — надпись: «Светлейшая княгиня Мария Феликсовна Романовская-Красинская, заслуженная артистка императорских театров Кшесинская». Артистический титул вписан в эпитафию согласно ее последней воле. Думается, им она гордилась более всех своих жизненных достижений.
