«Дуба», «Рома Горьковский», «Заран». Эти имена — часть криминальной истории Нижнего Новгорода, которая спустя годы по-прежнему интригует многих. Вероятно, поэтому в третий раз переиздали книгу полковника милиции в отставке, бывшего начальника Нижегородского областного управления по борьбе с организованной преступностью Евгения МАКАРОВА «Про воров и оперов» (16+). Nn.aif.ru узнал у Евгения Ивановича чуть больше, чем в ней написано.
Не короновали, а назначали.
Злата Медушевская, nn.aif.ru: — Евгений Иванович, в какой момент организованная преступность просто захлестнула нашу страну, Нижегородскую область в том числе?
Евгений Макаров: — После распада СССР распалась и мощная правоохранительная система, которая сдерживала преступный мир, и начался беспредел. В бывших южных республиках СССР пошли массовые «коронации». В одном только Тбилиси в конце 1980-х числилось 64 «вора в законе»!
Особенностью организованной преступности в регионе в те годы я бы назвал то, что у нас были авторитеты из числа воров, которые основные деньги делали вокруг промышленных предприятий. Им очень понравилась схема захвата преступными группировками автомобильного завода в Тольятти.
А у нас же был ГАЗ и ещё много других крупных заводов. Во многом благодаря нижегородским правоохранительным органам захватов не произошло.
— А «воры в законе» у нас когда появились?
— Одним из первых стал Сергей Полубинский — «Дуба». Его короновали в 1988 году в Москве. Он был карманником, но обладал способностью находить компромиссы, за что получил второе прозвище «Дипломат» и пошёл «на повышение».
Потом из тюрьмы освободился коронованный на зоне в Саратове «вор в законе» Равиль Бедретдинов, или «Рома Горьковский». Он сказал: «Я здесь главный». Но в городе на тот момент обосновались два заезжих грузинских «вора в законе» Омар Арахамия и Сосо. Они претендовали на часть криминальной добычи автозаводской группировки под руководством авторитета Геннадия Заранко, «Зарана». Бедретдинов в конфликт вмешался и был прилюдно избит Омаром и Сосо. Тем же вечером Бедретдинов застрелил обоих.
Через некоторое время «Зарана» убил киллер. Ходили слухи, что это была месть «воров в законе» за смерть Омара и Сосо. На этапе в СИЗО забили до смерти в камере и «Рому Горьковского».
Мне навсегда запомнилось зверское убийство семьи авторитета Владимира Пикина. Этническая банда считала, что Пикин — хранитель воровского общака в Нижнем Новгороде. Нагрянули к нему в дом, застрелили беременную жену Пикина, её подругу, отца и тётку. Самого Пикина убили после долгих пыток. Чудом уцелели двое его детей…
Были и массовые перестрелки. Они происходили, когда пересекались бизнес-интересы бандитов, особенно в период приватизации. Не прекращались и нападения на инкассаторов, крупные кражи. Помню, в начале работы шестого отдела милиции, который занимался борьбой с организованной преступностью, нас было 16 человек. Спали на работе.
Девять пуль мимо.
— Нижегородские опера, как Володя Шарапов, в банды внедрялись?
— Это ювелирная работа, сравнимая с работой разведчиков. Я несколько лет работал оперуполномоченным на зоне. Когда пришёл в 6-й отдел, на русском языке почти не разговаривал — только «по фене». За такие навыки меня в отдел и взяли — я мог сойти за своего. Помню, перед внедрением всем отделом собирали меня на дело: дали спортивный костюм, золотую цепочку, кроссовки.
Страшно было до и после. А когда работаешь, не осознаёшь, что ходишь по лезвию бритвы. Знаю, что мне как-то братки могилу в Кировской области копали. Однажды девять пуль мимо пролетели. Когда в тебя стреляют, время как будто растягивается, хотя всё происходит в долю секунды.
Сам я стрелял крайне редко. И любой полицейский должен помнить: нажать на курок легко, жить потом с этим трудно.
— Какое расследование вы считаете самым важным в своей карьере?
— Это было совместное дело с региональным управлением ФСБ. В Нижний Новгород в годы второй чеченской кампании приехали подрывники с заводским взрывателем, а тротил им должен был привезти кустарь из Волгограда. Планировали устроить теракт на Канавинском рынке или на Московском вокзале.
Преступников взяли, но в квартире взрывчатку не нашли и решили, что они уже заминировали многоэтажный дом, где жили сами. Жильцов надо было срочно эвакуировать… И всё же наш оперативник обнаружил взрывчатку в тайнике на кухне над газовой плитой.
Помню, допрашивал того самого кустаря из Волгограда. У человека жена, двое детей, и свои действия он оправдывал тем, что их надо кормить. Работа, мол, такая…
— Сегодня принято романтизировать преступный мир. Мол, есть там Робин Гуды. Вы их встречали?
— Я видел ребят, которые поначалу считали, что они грабят только богатых. Но в конечном итоге среди воров нет Робин Гудов. Когда встаёт вопрос о куше, все принципы уходят на задний план.
Сейчас происходят опасные процессы. Преступность мимикрирует вслед за обществом. Зачем кого-то убивать, если можно стать телефонным мошенником и грести деньги лопатой? Мы можем вернуться в «лихие 90-е», но на новом витке. Я хочу, чтобы читатели моей книги, особенно молодёжь, об этом задумались.
