17 февраля в Петербурге состоялся финал второй всероссийской туристической премии Russian Travel Awards, организованной комитетом по развитию туризма Петербурга. Основатель конкурса Геннадий Шаталов рассказал «Фонтанке», как будет развиваться внутренний туризм без конкуренции с международным, что делать Петербургу, если он перестал быть «окном в Европу», и куда податься жителям Северной столицы, если в соседние страны не пускают.
— Геннадий Васильевич, победителей Russian Travel Awards назовут только завтра (беседа происходила 16 февраля. — Прим. ред.). Сегодня финалисты выступали с презентациями. Что лично вас, как основателя премии, больше всего зацепило? Кто ваш личный фаворит?
— Номинаций в этом году было 19, и они касались всех видов туризма — культурного, горнолыжного, событийного и так далее. В каждом пять финалистов, которые были выдвинуты экспертными группами. Всего 42 региона от Чукотки до Калининграда и еще три участника не смогли в последний момент. Это те регионы, которые видят туризм как одно из направлений экономического развития. И главное, что он не ограничен областным, краевым и республиканским центром. Например, в Башкирии захвачены такие маленькие города, как Бирск. Органы власти поддерживают, но вся инициатива — по событиям, сувенирам, экскурсионным маршрутам, небольшим музейчикам — принадлежит малому бизнесу. Или тот же Стерлитамак — там новый фестиваль, который финансируется местными предпринимателями, потому что они увидели, что за два дня зарабатывают на приезжих.
Когда выступает группа от Чукотки, ты понимаешь, что это другая часть страны. Про Хакасию несколько лет назад многие и не слышали [как про туристическое направление]. Очень активно подтянулся Байкальский край. Даже жители Москвы, которые здесь были, с удивлением узнали, что в Подмосковье есть горнолыжный курорт.
В номинации «Событийный туризм» жюри несколько раз переголосовывало, потому что были настолько мощные выступления. Башкирия, Нижний Новгород, Санкт-Петербург — регионы, где событийный туризм является одним из приоритетных.
— Еще несколько лет назад российским регионам приходилось конкурировать со всем миром за туристов, а Петербург принимал премию World Travel Awards. Сейчас возможностей для заграничных поездок у россиян стало заметно меньше. Отсутствие конкуренции — это благо или зло для отечественной туротрасли?
— С одной стороны, выпадение определенного сегмента имеет негативный характер. Но сейчас появился шанс при правильном позиционировании, улучшении качества турпродукта заполучить ту аудиторию, которая выезжала за рубеж. Приведу пример горнолыжных курортов. Я знаю людей, которые в последние годы ездили в Альпы и тратили хорошие деньги. Я их уговорил в прошлом году попробовать Шерегеш (Кемеровская область. — Прим. ред.). И они говорят: «Да, сейчас это другая история». Еще два года, и это будет курорт номер один, потому что строятся отели и аэропорт. И, приезжая в аэропорт московский, ты можешь сдать лыжи и тебе их доставят уже в отель в Шерегеше — это мировая практика, и они это внедряют.
— Сумела ли наша отрасль воспользоваться предоставленным ей шансом?
— Еще десять лет назад в ходу был термин «исторически сложившиеся территории» — Золотое кольцо и так далее. Сейчас люди едут в исторически несложившиеся регионы. Появились чартеры. Об этом раньше можно было только мечтать. Люди, ограниченные в перемещениях [за границу], хотят путешествовать здесь. А в бизнес приходит все больше профессионалов, которые понимают, что местечковость и ерунду уже не продашь, и это заставляет их делать хорошие турпродуты. Резко возросла конкуренция между самими регионами, и даже городами внутри одного региона, — за тех людей, которые куда-то уезжали.
— То есть без конкуренции с заграницей развитие туризма не остановится?
— Наш турист — очень капризный. Чтобы он вернулся, надо бороться. Сейчас начинают выстраиваться экскурсионные туры в Белоруссии, и туда пошел поток, а не к нам. Потому что появились прямые рейсы до Минска из многих городов. Все ждут открытия Китая, и это тоже будет конкуренция.
Но [до пандемии] огромное количество денег вывозилось — это не во благо экономике. А если [сейчас] это будет инвестироваться в те же отели, это будет хорошо. Если посмотреть на мировую статистику, 80% американцев путешествуют только по США, у них даже паспортов нет. (По данным опроса ВЦИОМ, проведенного в 2022 году, 29% россиян имеют загранпаспорт и лишь 2% — шенгенскую визу. — Прим. ред.).
Почему у нас еще не перемещались по стране? Потому что не знали, им никто ничего не предлагал. Предложение рождает спрос. Как может понять человек, что он хочет? Когда у нас не очень активно продвигались территории, ты как осел между двумя копнами [сена] стоял и думал: тут непонятно и там непонятно, никуда не поеду.
Сейчас появилась традиция куда-то ездить на встречу Нового года. А раньше считалось, что Новый год — это семейный праздник. Очень активно начал развиваться лакшери-туризм. Например, в Крыму есть замечательное место «Мрия» (пятизвездочный отель Mriya Resort & SPA. — Прим. ред.). Там новогодняя ночь — 100 тысяч на двоих. И она забронирована на 100% была за три месяца.
— В этом, на мой взгляд, одна из проблем российского внутреннего туризма. Дорогой сегмент, пожалуй, может конкурировать с зарубежными аналогами. Но если мы берем массовый, крымские курорты по уровню цена/качество до той же Турции не дотягивают.
— Да, но ситуация постепенно меняется. Турецкие курорты такие дешевые, потому что туристический поток там есть круглогодично. Российские регионы тоже идут в этом направлении. В том числе за счет создания событий, которые распределены [в течение года]. Например, сейчас мы живем в «Англетере» и «Астории», и они заполнены. А сейчас февраль — не самый хороший месяц для того, чтобы посетить Петербург. [Зимой] нужны деловые мероприятия, которые проходят в отелях.
— Петербург до пандемии принимал 10 млн туристов в год, причем половина была иностранцами. Российские туристы лишь частично импортозаместили этот поток и тратят существенно меньше. На ваш взгляд, что нужно сделать Петербургу, чтобы превзойти допандемийные показатели? Какие направления нужно усилить, а где мы недорабатываем?
— Если смотреть на Петербург, событийный туризм после культурно-познавательного выходит на вторую позицию. Я много знаю крупных московских корпораций, которые начали для своих корпоративных праздников и мероприятий выбирать Петербург. На фестиваль «Фонтанка SUP» приехали люди из 100 городов, и это люди не совсем бедные. Наши даже больше тратят.
Когда ушли иностранные туристы, был серьезный провал, но по итогам 2022 года в Петербург приехали 7 млн туристов. Да, еще не вернулись к доковидным показателям, но к концу года улучшилась статистика. Зарубежные туристы тоже вернутся. Есть Индия, Иран, другие страны Азии, там путешествуют люди с деньгами.
— Исторически у Петербурга был имидж «окна в Европу». Его хотели позиционировать как хаб, когда шли разговоры про электронные визы и свободу неба для запуска лоукостеров. Теперь, с учетом закрытых для туристов границ с соседями, мы скорее европейский тупик. Надо ли теперь как-то менять позиционирование?
— Когда мне говорят, что Петербург — культурная столица, я соглашаюсь. Для меня это Ленинградский рок-клуб. В течение пяти лет я два раза в год сюда приезжал, будучи курсантом военного училища, — мы создавали рок-клуб в Воронеже.
— А сейчас вы сами поехали бы в Петербург как турист? Что бы вы посетили и что смотрели?
— Театр однозначно. У меня не закрыты Новая Голландия, Севкабель. В этом году, если будет «Фонтанка SUP», я обязательно приеду. Я бы приехал лечиться в Военно-медицинскую академию, я бы тихо гулял, курил, отдыхал на Рубинштейна, ходил по Гостинке, вспоминал бы свою юность, посещал небольшие музейчики. Я бы еще раз вернулся в Петергоф.
Вчера я впервые с 1985 года побывал в Кронштадте — меня Корнеев (Сергей Корнеев — глава комитета по развитию туризма в Петербурге. — Прим. ред.) вытащил на открытие выставки ледяных фигур. Я не узнал город, я [сильно поразился].
— До закрытия границ многие петербуржцы любили путешествовать в Финляндии и Эстонии. Вы бы какие уголки России посоветовали для туристического импортозамещения — помимо очевидных вариантов соседних Ленобласти и Карелии?
— А зачем ездили в Финляндию? На шопинг?
— Наверное, каждый за своим. Но, на мой взгляд, главное — это сочетание природы и удобной инфраструктуры.
— Если природа, то Иркутская область. Сейчас такого льда, как на Байкале, вы нигде не найдете. Северная Бурятия — там и природа, и комфорт, и ценник хороший. Но не всякий петербуржец его потянет, средний точно нет. Есть комфортные истории в Свердловской области. Если говорить о большом количестве озер — это Марий Эл. В Ханты-Мансийске — и реки, и озера, и чего только нет. Любители спа оценят тюменские термы, любители истории — Тобольск. Если путешествие связано с этнографией, то Башкирия, Удмуртия. В Мурманской области и северное сияние, и море, и этника.
— Что, на ваш взгляд, больше всего тормозит внутренний туризм в России?
— Логистика и нерешенность инфраструктурных вопросов. Но для этого не только государство должно вкладывать деньги, но и бизнес, развивая отели и так далее. А он не будет, если нет интереса к территории. Между городами должны быть самолеты и поезда, возможность напрямую перемещаться. И должно измениться мышление — что пора путешествовать по России.
— Как лично вы пришли к идее развивать российский туризм? В какой момент вы решили, что надо что-то менять?
— Я занимался пиаром, потом придумал Russian Event Awards (премия в области событийного туризма. — Прим. ред.), стал перемещаться и увидел, что мы — реально недооцененная территория. Мне нравится видеть, как развиваются территории. Та же Калининградская область, когда я ее видел в 1985—1986 годах и сейчас — это совершенно другой уровень сервиса. И в первую очередь, нравятся люди, которые начинают понимать, что можно в своем небольшом селе жить, развивать туризм и зарабатывать деньги, чтобы, например, позволить себе слетать в Петербург на выходные или отпуск.
— В чем роль конкурсов, подобных Russian Travel Awards, в развитии туризма? Само событие — скорее для профессионалов. Вот наградили друг друга и разошлись. Как это, например, может повлиять на мой выбор, куда поехать в отпуск?
— После прошлого финала туроператор из Удмуртии выстроил коммуникацию с петербургским туроператором, и они не одну группу туристов из Удмуртии отправили в Петербург. Ведь кто-то должен предложить турпродукт.
— Я, например, не люблю групповой туризм, мне нравится смотреть то, что я выбрала сама и в своем темпе. А в России инфраструктура, увы, мало все еще заточена под индивидуальный туризм, если не брать в расчет крупные города.
— Полностью согласен. Индивидуальный туризм — это европейская история. Но когда операторы делают, например, чартеры в Бурятию, происходит удешевление. Мы летим, а дальше самостоятельно берем экскурсии на месте, даже с учетом того, что это будет дороже обходиться. Второе — это инфраструктура. Неслучайно 75% средств, которые выделены в рамках национального проекта, пойдут именно на ее развитие. Не только в большом городе нужно построить отели, но и обеспечить комфортное перемещение и проживание в каких-то отдаленных местах.
Что касается сравнения с Европой, у нас любители иностранного событийного туризма любят приводить один из популярных пивных фестивалей. А я спрашиваю: а сколько ему сотен лет? То, что я видел 12 лет назад, когда я начинал поездки по России, и то, что я сейчас вижу, — уже небо и земля. От аэропорта до Улан-Удэ не было нормальной дороги. Камчатка не могла принимать чартеры, потому что был один нормальный отель и он не вмещал всех.
— Ваш блог называется «Путешествующий человек». В чем разница между туристом и путешествующим человеком?
— Я не всегда турист. Во время своих поездок я провожу занятия, семинары, события, получаю доход. Но иногда это совмещено. Иногда то, что мне заплатили, я тут же и трачу, например на пополнение коллекции сувениров. Я встречаюсь, помогаю что-то делать. Путешественник — это человек, который не просто приехал, а внес какую-то лепту в развитие этой территории. В этом режиме с 2016 года я беспрерывно путешествую по городам и регионам. Даже если не приглашают, я еду сам, потому что надо открывать новые территории для того, чтобы они дальше развивались.
Беседовала Галина Бояркова, «Фонтанка.ру».
