«17 августа 1972 года лодка, в которой сидели Александр Вампилов и Глеб Пакулов, натолкнувшись на затопленное бревно, перевернулась — несколько дней не дожил до своего 35-летия Александр Вампилов», — с этих слов начинается документальный фильм Владимира Эйснера о жизни и творчестве известного сибирского драматурга.
Этот фильм сняли на Восточно-Сибирской студии кинохроники в 1987 году к 50-летию со дня рождения драматурга. Сегодня эти уникальные кадры как никогда ценны — на них воспоминания мамы Александра Валентиновича, его близких друзей, коллег и современников — многих из которых тоже уже нет с нами. Так каким же они все запомнили драматурга?
«Не нравилось. Кратко писал»
«Я поздно поняла, какой он талантливый, — вспоминала мать Александра Вампилова, Анастасия Прокопьевна. — Я даже как-то говорила ему: “Что ты, Саня, разве сможешь ты писать?”. А он мне однажды сказал: “Эх, мама, ты меня не понимаешь и не ценишь”. А я ответила: “Матери всегда должны быть строги к своим детям”. Я почему-то этот разговор очень хорошо запомнила — Саша тогда сказал, что всё будет хорошо».
«Он определённо был очень талантливым, — рассказывает учительница Вампилова Клавдия Токтонова. — Жаль, конечно, что мы раньше и не замечали этого, просто не придавали значения. Вот те же сочинения на моих уроках. Мне не нравилось — кратко писал».
Душа компании
Картинка сменяется, и вот мы в университетской аудитории. Прямо на партах сидят именитые иркутские журналисты, в прошлом — однокурсники и друзья Александра Валентиновича.
«Вот здесь мы сидели, вот на этих самых местах, — рассказывает журналист Игорь Петров, показывая на парту под собой. — Нас же было всего несколько ребят в женском коллективе. Здесь мы собирались и в свободное время, здесь же проходили наши лекции. Я помню, трудно давался Сане иностранный язык. Очень трудно. Он же первый раз поступал и не поступил из-за немецкого языка».
"У Распутина, значит, уроки французского, а у Саши — уроки немецкого, — смеётся сидящий рядом с Игорем Константиновичем журналист Виталий Зоркин, дополняя рассказ друга.
К Александру Вампилову всегда тянулись люди. Он играл на гитаре, пел, был весельчаком и душой компании. В университете организовал даже собственный музыкальный коллектив.
«Старенькое пианино стояло вот прямо здесь в углу, — говорит Игорь Петров, показывая аудитории. — Здесь мы проводили свои репетиции».
«Озорство, мальчишество было присуще Вампилову, — дополняет Виталий Зоркин. — Мы как-то собрались вечером и пошли в Центральный парк. Проходили мы мимо дома нашего преподавателя, и вдруг Саня плащ по-испански откинул, гитару — на колени и запел серенаду Дон-Жуана: “На призывный звон гитары выйди, милая моя”. А мы все хором подпевали. Наутро нас вызвали в деканат — долго журили, но, к счастью, этим дело и кончилось».
«Жил среди нас гений. А мы не понимали!»
В 1959 году Александр Вампилов пришёл работать в областную газету «Советская молодёжь». Литературная жизнь в Иркутске тогда кипела. У Вампилова же вышел первый сборник рассказов, опубликовались первые пьесы. Однако чтобы они попали на сцену, требовалось разрешение министерства культуры Советского Союза.
«Тогда его приезды в Москву не завершались особой радостью, — вспоминает в фильме советский и российский актёр театра и кино Вадим Андреев. — Там говорили, что драматургия хулиганская, здесь — что не на периферии больших интересов. Я как сейчас помню его глаза… “.
Писатель и близкий друг Александра Валентиновича Глеб Пакулов вспоминал о Вампилове так: «Жил среди нас гений. А разве понимали мы тогда, что это гений? Не увидели в нём ничего. А зря!».
Сейчас говорят — это потому, что он опережал время.
К собственным постановкам относился критически
К концу 60-х пьесы Вампилова всё-таки попали на сцену. Их стали ставить далеко за пределами Иркутской области.
«Я тогда уже знал о драматурге Вампилове — читал его пьесы, а наш областной ленинградский театр поставил спектакль “Старший сын”, — вспоминал режиссёр Георгий Товстоногов. — И вот когда я сел в один из первых рядов партера на премьере, рядом со мной оказался незнакомец довольно мрачного вида. Мы не перемолвились ни словом, но весь первый акт он меня сердил — спектакль шёл хорошо, было много положительных реакций от зрителей, а мой сосед не реагировал никак. Он даже не улыбнулся ни разу. Я ещё подумал про себя: “Ну что это за зритель такой, который ничего не воспринимает из происходящего на сцене”. Кончился первый акт, я пошёл в кабинет дирекции, где оказался и мой сосед. Меня с ним познакомили — это был Вампилов».
Сотрудничество Вампилова с Товстоноговым продолжилось и дальше.
«Когда уже я работал с ним над пьесой “Прошлым летом в Чулимске” — сказал, что будем ставить, но есть нюансы, — рассказывал Товстоногов. — Мне показалось, что Валентина написана несколько сентиментально, и он согласился — сказал, что через пару дней принесёт другой вариант. Принёс. И что удивительно, исправил всего три реплики, не больше, и ощущение это исчезло. У него была удивительная тонкость относительно таких моментов. Я обожаю Чехова и считаю, что Вампилов из всех современных авторов наиболее близок именно этому писателю. И это покоряло, потому что когда начиналась работа на сцене, как и у Чехова, нельзя было переставить ни одного слова».
«Не думал никто тогда о смерти»
«В то лето мы строили большие планы, — вспоминал Глеб Пакулов. — В августе мы поехали на Байкал. Я увидел озеро впервые, засмотрелся, и вдруг Саня начал читать мне стихи Рембо, а Байкал вокруг волновался, волны накатывали. Помню, в драной палатке сидим, продрогли, нас ещё дождь заливает. Мы всё о чём-то говорили».
На Байкал драматург с друзьями вырывался каждое лето. В роковом августе 1972 года они захватили с собой киноаппарат.
«Шутки ради, снимая Саню, я перевернул камеру, ему это понравилось… мы тогда посмеялись над этим», — горько говорит Пакулов.
В ледяной воде Вампилов не доплыл до берега всего несколько метров — остановилось сердце…
