Именно поэтому для каждого из нас важно понять: что же такое зависимость? Какая из них самая опасная? Как уберечь от этого всего своих родных и близких? Об этом мы поговорили с практикующим психологом и почетным членом Ассоциации психологов Узбекистана Алишером Халиковым.
— Расскажите, пожалуйста, что такое зависимость?
— Эксперты говорят о зависимостях много, но часто очень заумно, а то и назидательно. Я постараюсь говорить просто. Зависимость — то, без чего мы не можем жить и без чего наш организм уже не в силах нормально работать. Зависимостью может стать все: от элементарных привычек и до тяжелых наркотиков. Даже такая приятная и привычная вещь, как секс. Для большинства из нас секс — способ продолжить род и получить удовольствие. Это то, что на уровне тела заложено в нас. Наваждение ли секс? Обычно нет, но есть люди, для которых — да. Это сексоголики. Такой человек все время хочет, хочет и хочет. Постоянно: неважно с кем и где. Лишь бы было. Он подсаживается на гормоны счастья, и тогда секс — уже не естественная потребность, а зависимость.
Или алкоголь. По крайней мере, половина людей время от времени употребляет спиртные напитки, и ничего. А что происходит с алкоголиком? А вот что: весь его организм становится заточен под алкоголь. Грустно — он пьет, радостно — тоже пьет! Человек нормально жить уже не может без этой вещи, без алкоголя его организм просто перестает адекватно функционировать. Запрети ему это — и он умрет. И любой, хоть мать родная, кто встает на пути перед желаемым, становится врагом. Потому что у человека идет перестройка всего организма на психологическом и биологическом уровнях под его новую главную потребность.
Однако сам алкоголик будет это до последнего отрицать. И попадет в круг таких же, как и он сам. Где бытуют мнения, что их зависимость — это нормально. Может, они и понимают, что это плохо, но глубоко подсознательно. И даже если какой-то уникум четко осознает свою зависимость, все равно он тянется к этому! Ведь организм уже требует: пей (играй, колись, кури).
— Что играет решающую роль при возникновении зависимости? Наверное, гены?
— Гены играют совсем небольшую роль, поверьте. Если в семье все алкоголики, то отнюдь не обязательно, что и их дети станут такими же. Но обычно так и бывает. Почему? Окружение определяет ваши привычки. Если вы не соответствуете определенным критериям, вы вне его. Как обычно первое употребление происходит? По принципу «делай как я. А если не будешь, то ты плохой». В СССР вот было нормой, что на любом мероприятии на столе должна стоять водка. Это уже традиция, норма общества. Помните, как было раньше? Стресс, радость, болезнь, здоровье — пей. Все зависит от среды. И сила, и вид зависимости.
Хорошо, что сейчас у нас общество хотя бы в плане классических вредных привычек, вроде курения или алкоголя, меняется. Люди стали за ЗОЖ, более религиозны и сознательны.
— И какая тогда у нас самая опасная зависимость в рамках всего общества — сейчас и потенциально?
— С алкоголизмом у нас хорошие тенденции, число зависимых уменьшаются. С курением, думаю, примерно так же. Тревожно — с аптечными наркотиками, молодежь их очень активно принимает. Главная опасность — игромания. Особенно среди молодежи. Молодежь не спортом занимается и не книги читает, а сидит в телефоне. Для совсем молодых реальный мир малоинтересен. Для них важен кусок пластмассы с монитором. И даже обычная компьютерная игра легко со временем переходит в игру на деньги. Выключите электричество, и у молодых ребят ломка настоящая начинается.
— И многие ли у нас на этом сидят и можно ли это сравнить с настоящей зависимостью, как от веществ?
— Очень много таких случаев. У нас самое опасное не алкоголизм и не курение, а зависимость от вот этого нелегального тотализатора. Я думаю, в нашей стране ставки на спорт делает примерно 10−20 процентов населения. Так многие наши жители пытаются получить дозу адреналина и уйти от настоящих жизненных проблем. Это называется лудомания. И это еще более древняя форма зависимости, чем все остальные. Потому что гонка за адреналином была всегда. А главное, это пристрастие формируется так же на химическом уровне.
Что движет игроком? Стремление получить желаемое. Когда человек играет, происходит выброс адреналина, человек чувствует, что он все может, что он почти Бог, все барьеры сняты, а проблемы ничтожны. Мозг уже не работает в привычном режиме, сознания в этот момент уже нет, тормозов — тоже. Игрок то выигрывает, то проигрывает. Идут постоянные перепады эмоций, человек ищет состояние той значимости и силы, которое он ощущал при победе. Но даже при новой победе его больше нет. Оно бывает лишь в первый раз, больше — не повторяется. Это одинаково при любой зависимости. И это все завязано на гормонах.
— И к чему может привести лудомания, если вовремя не остановить человека?
— Люди проигрывают все. Жен, дочерей и даже собственные органы. Лично знаю случаи, когда проигрывали жен и взрослых дочерей в сексуальное рабство. Было такое, что человек проиграл свой орган. Хорошо, до вырезания не дошло. Все поняли криминальность ситуации, обратились к силовикам. Человека потом под охраной ко мне водили лечиться. Был парень, который брал в долг, чтобы играть. Что-то выигрывал, потом проигрывал, затем опять занимал. Долг нарастал. Деньги человек брал под имя брата, а тот занимал высокое положение в обществе. И в итоге брат игрока, чтобы не запятнать свое имя, продал дом, который он строил несколько лет и в который вложил 350 тысяч долларов.
Это все паутина, и из нее крайне тяжело выбраться своими силами и даже силами семьи. И, кстати, очень много таких зависимых именно из богатых и влиятельных семей.
— Как такого человека заставить лечиться?
— Заставить — никак. Дать понять — можно. Первый принцип — осознание и мотивирующие проблемы. Человека надо удалить от зависимости, грубо говоря, закрыть его. Есть специальные клиники, где больным занимаются и где его изолируют от пристрастия. Вот туда и надо идти. А в обычной жизни зависимый не видит проблем — и не увидит, пока не упадет на самое дно.
Надвигающуюся катастрофу могут увидеть только самые близкие. Как? Человек становится замкнутым, много лжет, раздражается и так далее. Это все звоночки, после которых надо вести к специалисту. У меня было очень много случаев, когда прям на моем сеансе люди раскалывались. В министерствах даже ребята работали, которые вот так вот отрицали, сидели на таблетках, пили, играли. Еще такие дерзкие приходили, не признавали свою проблему. Потом наступал переломный момент, затем слезы и: я готов лечиться.
— Что можно сделать глобально и на будущее, чтобы таких людей в принципе было поменьше?
— Уже сейчас пора браться за воспитание и культуру. Сколько лет в Великобритании ставят на спорт? Лет двести. Сколько лет во Франции или Италии пьют вино? Тысячи. У них развитая культура употребления и взаимодействия, поэтому и рецидивов меньше. А у нас… вакуум. И он просто заполняется неконтролируемо и нелегально. А надо его контролируемо заполнять.
Все эти онлайн-забавы на деньги у нас под запретом уже десятки лет, и каков результат? Число зависимых только растет. Потому что что-то отменять и запрещать — невозможно. Период такой, что никак. Только контролировать, воспитывать и просвещать. Чтобы дети, подростки, молодежь понимали, что мы для них это делаем, о них печемся. А запретите, и человек будет скрытно этим заниматься. Ведь там он король и герой.
Пройдет еще не 30 лет, пока ситуация не улучшится, но уже сегодня нужно начать воспитывать, а не стимулировать интерес запретами. В той же Британии лечение лудомании систематизировано: есть центры, где лечат, есть порталы, которые объясняют, как не доиграться. А у нас даже признаться боятся, что зависимы. Поэтому пока проблему не отдадут в руки специалистов, а не силовиков и педагогов-морализаторов с их неработающими запретами, ничего хорошего ждать не стоит.
— По этой логике и наркотики тоже тогда стоит легализовать?
— Нет, это совсем другое. Наркотики несут прямой и безусловный вред здоровью. Они опасны не только последствиями, но и сами по себе — они убивают человека, приводят к неизлечимым болезням. К тому же именно наркотический бизнес быстрее всего начинает работать по уличным, бандитским схемам.
Я был свидетелем заместительных терапий в рамках снижения вреда от наркотиков еще 20 лет назад. Видел, какой тут беспредел был. Когда тем, кто стоит на учете как наркоман, выдавались лекарства. Тогда люди просто приходили в клинику, и им выдавали чуть ли не оптом метадон. Сиропом, таблеточками, порошком. И они потом шли на улицу и торговали этим.
— Как проходит лечение при зависимости?
— В несколько этапов. Первый — очистка на химическом уровне, медикаментозное лечение, чтобы человек какое-то время не возвращался к пристрастию. Затем надо работать уже с психологом — выявляются все травмы человека, определяется, какие проблемы были в его жизни и какие есть прямо сейчас. Далее идет изменение мышления и ценностей. Это уже основное.
Обычно используется так называемая 12-шаговая терапия выявления и решения. Первый и главный шаг — признать проблему. Потому что обычно человек до последнего не готов осознать свое состояние. Но чтобы вылечиться, нужно быть честным в отношении себя и других: да, я зависим, и да, у меня из-за этого масса проблем. После чего надо начинать получать новую информацию, а не отрицать. Ведь обычно человек все отрицает и оттого живет в постоянном напряжении. А чтобы с ним справиться, он что? Снова идет к тому, от чего зависим. И впадает в глобальный самообман. Поэтому нужно много работать с мотивацией избавиться от зависимости, потому что обычно она нулевая в этот момент!
— Насколько высок процент тех, кто смог избавиться от зависимости? И насколько — тех, у кого бывают рецидивы?
— У тех, кто работает индивидуально, как я, процент выздоравливающих очень высокий. Это долго, дорого, но эффективно. В клиниках — конвейер, там ниже процент, но тоже больше половины. А срывы — это нормально. Мы их отрабатываем. Сорваться не стыдно, стыдно в этом не признаться и пойти снова по кривой дорожке.
— Наконец, что можете посоветовать близким зависимых?
— Вовремя и адекватно оценивать опасность. Недавно я отказался от одного лудомана. Знаете, почему? Узнал, что, когда он выигрывал, родные его хвалили. Когда проигрывал, ругались. Опять стал выигрывать — все хорошо. Парень молодой, только закончил Международный вестминстерский университет в Ташкенте.
Работать за 5 миллионов ему было не интересно. Он стал играть офлайн, такие места у нас тоже есть, просто их не афишируют. Я маме так и сказал: вы сами его стимулируете. Выигрываешь — хороший, проигрываешь — плохой. Родные осуждают его за проигрыш, а не за зависимость от игры. Так же, как бывает при алкоголизме — ну и что, что он пьет, зато радостный становится. Такие близкие осознают беду только когда появляются вторичные проблемы.
Я пытался несколько раз сделать таким семьям замечание, а мне отвечали: а тебе какое дело. Вот так общество само порождает болезнь. Поэтому просто хочу сказать — будьте осторожнее. Хорошо еще, если зависимые попадают к психологу и в клиники, ведь там ими занимаются специалисты, которые знают, как помочь. А ведь многие из-за незнания или стыда идут прямиком в долговую яму, места не столь отдаленные или… могилу.
— Выглядит все безнадежно, честно говоря.
— Отнюдь. Возможность излечения есть всегда, было бы желание и специалисты.
Кирилл Пулатов.