Воронцова не испугали ни скалистая местность, ни скудная растительность. Строительство дворца меняет окрестности, а парк становится одним из лучших в мире садом.
Надежда Ковалевская, старший научный сотрудник Алупкинского дворцово-паркового музея-заповедника, рассказывает, как здесь появились кипарисы и кто из знатных особ высаживал деревья.
Михаил Семенович Воронцов жил в Алупке непостоянно, обычно приезжал осенью из Одессы, где проходила его основная деятельность. А в Крыму ему нравились и мягкий климат, и красота природы, в Алупке — обилие источников. И сама гора Ай-Петри! Ну, и еще, наверное, можно объяснить интерес Воронцова к Алупке тем, что в переводе с греческого Алупка означает «лисьи норы», а Михаил Семенович Воронцов воспитывался в Англии, где одно из национальных увлечений — это охота на лис.
Символ Южного берега.
Поговаривают, что Семен Романович, отец графа и русский дипломат в Лондоне, отговаривал сына строиться в Крыму: далеко от центра, Одесса — крупный, многонациональный город, тут пересекаются многие торговые пути, а Крым — еще неизведанный, малонаселенный край… И крепостных везти сложно, да и было бы по чему. Сама императрица Екатерина не побывала на побережье, потому что не было дорог. Порт в Ялте и нижняя шоссейная дорога — первая на Южном берегу — строились много позже, в 1830-х годах.
Очень интересно сейчас вспомнить о том что крепостные Воронцова, будущие строители Воронцовского дворца, на подводах, то есть на телегах, запряженных лошадьми, снабженные провиантом, питанием, добирались вообще 35 дней! Такие раньше были дороги. С освоением российским дворянством Ялты и Алупки стали появляться сады, питомники, был заложен Никитский ботанический сад. Кипарис культивировался в первую очередь в Алупке, а уже потом смог распространиться по всему Южному берегу. Дело в том, что, как говорят ботаники, в Алупке удивительные по составу земли. Здесь когда-то не состоялся вулкан, и поэтому не только обилие источников и ручьев, которые питают алупкинскую землю, благодатны для садоводства и цветоводства, но еще эта земля, говоря поэтичным языком пропитанная пеплом, она тоже очень плодородна.
В сентябре 1820 года во время своего путешествия по Крыму Александр Сергеевич останавливается в Алупке в гостинице «Два кипариса». Это было уже тогда! А сейчас тем более практически на каждом пейзаже из Крыма изображают эти деревья — как символ ЮБК. Но, только представьте себе, когда-то кипарисы в Крыму не росли! В первом тысячелетии до нашей эры их привезли сюда греки-колонисты. Однако чего только про кипарисы теперь не сочиняют! Дескать, посадил их сам Григорий Потемкин, князь Таврический!
— Название «кипарис» производится от названия Кипр, — продолжает рассказ Надежда Александровна. — Местные аборигенные жители, которые жили до античных греков в Крыму, они, конечно же, никогда не сталкивались с этой южной культурой. Ну, а греки умели возделывать и ухаживать за кипарисами, тем более, наверное, эти деревья напоминали им родину. Кипарисы росли в Крыму и тогда, когда часть полуострова принадлежала венецианцам, генуэзским поселенцам, при турецком владычестве. Правда, при турках кипарис ушел в забвение. Восточные народы любили культуры со сладкими плодами, а кипарис всегда считали символом печали и даже смерти, траурным деревом. Поэтому кипарис осваивал крымское побережье дважды. Второй раз после присоединения территории к Российской империи.
Греческий вклад.
Считается, что по распоряжению Потемкина из южной Турции в 1787 году были доставлены различные породы деревьев, в том числе и кипарисы, но есть упоминание еще о Степане Кондораки, который, по одной версии, был арендатором у Потемкина, по другой — местным алупкинским землевладельцем. И он тоже сажал здесь кипарисы.
Удивительно, что путешественники тех лет не упоминали кипарисы, кроме одного — Павла Сумарокова. Но было это уже в 1799 году. Возможно, ему одному из всех посчастливилось побывать в питомнике Степана Кондараки. Два кипариса оттуда изображены на всех рисунках XIX века, а позже, когда на месте горы вырос Воронцовский дворец, стали и его отличительной чертой. Две зеленые стрелы ярко выделяются на фоне другой растительности. Пирамидальный кипарис — он очень поэтичный! Он такой стройный, у него бархатистая по фактуре зелень, и он всегда фигурирует и на картинах художников, и на старинных рисунках, литографиях. Так что, судя по всему, пирамидальный кипарис был более предпочтителен. Правы и те, кто говорит, что кипарисы в Крым завезли греки, и те, кто уверен, что кипарис растет тут благодаря Потемкину и отчасти Воронцову с его вкладом в свой парк и садоводство. Однако потемкинские кипарисы, конечно, не сохранились! Кипарисы живут в Крыму всего 200 лет, а при сильных ветрах и того меньше. Даже первые два дерева из питомника Кондараки исчезли к 1974 году, их уже нет на фотографиях, и сейчас мы любуемся в Алупке более молодыми представителями этого вида.
И не только ими. Отправляемся дальше в путешествие по парку — к месту, где протекает Мармонов ручей. Там у Верхнего Хаоса высажено дерево, представляющее интерес и для российской истории. Впрочем, таких деревьев в парке несколько. Великая княгиня Елена Павловна, императрица Александра Федоровна, даже принц Уэльский — кто только не приложил руку к высадке деревьев в парке Алупки! Но начнем с маршала Огюста де Мармона, по имени которого и назван ручей.
Герцоги и лопаты.
Огюст де Мармон, герцог Рагузский, имел грандиозное поручение от Наполеона — сдерживать натиск союзников и ни в коем случае не сдавать Париж. Но маршал ослушался и подписал соглашение (с тех пор во Франции «рагуза» означает предатель). Маршалу повезло передать ключи от города в руки графу Воронцову. Так началась эта удивительная дружба, и через 20 лет Огюст де Мармон по приглашению Воронцова приезжает в Крым. И в знак русско-французской дружбы на картах Алупкинского имения появляется ручей под названием Мармонов ручей — в честь французского гостя и уже друга, а маршал Мармон сажает в Алупке тюльпанное дерево и чинар, платан. Платан сохранился, а вот тюльпанное дерево, очень нежная культура, увы, нет.
В апреле 1869-го в Алупке, уже у Семена Михайловича Воронцова, гостили другие высокопоставленные особы: принц Уэльский и его супруга. Они посадили две секвойи, или веллингтонии, как их называли раньше. В воспоминаниях принца Уэльского, будущего короля Англии Эдуарда VII, указано, что одно дерево он посадил за себя, другое — за свою супругу.
Справедливости ради отметим, что сами высокопоставленные и знатные особы в земле не рылись и лопату в руки не брали. Высадка была чисто символической. Есть такой очень любопытный рисунок, где Александр II сажает дерево. Он на лопате имеет немножко земли. Дерево помещено уже в лунку, а рядом по одну сторону стоят чиновники, наблюдающие за этим, а по другую сторону — крестьяне с лопатами. Вот они выстроились в ряд и готовы прикопать это дерево!.. Есть у нас и деревья великой княгини Елены Павловны, невестки Павла I, и императрицы России Александры Федоровны, супруги Николая I. Это платаны, пробковый дуб, лавры. Их высаживали в 1837 году. А в Массандровском парке, который входит в состав Алупкинского дворцово-паркового музея-заповедника, есть дуб, полученный от желудя одного из дубов Петра Великого, который, собственно, и заложил традицию высадки деревьев в России.
По Массандровскому парку мы погуляем как-нибудь в другой раз, а пока узнаем, как найти «знаменитые» деревья, высаженные царственными особами и маршалом Мармоном в Алупке. И хотя памятных табличек около них пока нет, многие из них сохранились, и найти их можно без особого труда.
— Есть тут поляна, она носит название Татарская, там протекает ручей — он и называется Мармонов ручей. А рядом находится платан. Платан большой, рядом с ним немножко поменьше, но вот этот большой старый платан около ручья, он и есть тот самый чинар, посаженный маршалом Мармоном. А секвойи, веллингтонии, высаженные принцем Уэльским, находятся недалеко от скалы Айвазовского — на нижней террасе нижнего парка. Их легко увидеть — они очень высокие, мощные, а между ними магнолия. И, наконец, платаны и лавры великой княгини и самой императрицы раскинулись около Чайного домика выше детского пляжа, — завершает свой рассказ Надежда Александровна Ковалевская.
