9 Мая тысячи жителей Донской столицы придут на Парад Победы со своими семьями. В этот же день в городе стартует памятная акция «Бессмертный полк». В рамках нового формата каждый ростовчанин сможет разместить портрет своего героя на окнах квартир, домов и машин.
Накануне праздника журналисты «КП — Ростов-на-Дону» увидели один из таких портретов в самом центре города. Его разместила коренная ростовчанка Татьяна Райхельт. Женщина рассказала про подвиг своего отца, а также поделилась интересной историей про пленного немца, очутившегося на донской земле в послевоенные годы.
БЫЛ ТРЕТЬИМ РЕБЕНКОМ ИЗ ЧЕТВЕРЫХ.
В Нахичевани чуть ли не каждый дом хранит свою памятную историю. Вот, например, в самом центре пятиэтажки кто-то из местных разместил портрет героя войны. Черно-белую фотографию, на которой изображен серьезный мужчина в форме. В какой-то момент замедлила ход, чтобы рассмотреть детали. Интересно, кем был этот человек, о чем думал, чем жил? Все эти вопросы не давали покоя, поэтому набравшись смелости решилась побывать в роли незваного гостя. Посчитала предположительный номер квартиры, зашла в подъезд и — о, чудо! — хозяйка как раз была дома. Ею оказалась коренная ростовчанка Татьяна Райхельт. Женщина радушно пригласила на чай и пообещала рассказать несколько интересных историй.
— На фотографии изображен мой отец — Золотарев Николай Ефимович, — начинает рассказ собеседница. — Он родился 3 ноября 1923 года в деревне Екатериновка Сальского района. Был третьим ребенком из четверых, необыкновенно умный и математически одаренный, считал в голове шестизначные цифры, умножал делил за секунду, все просто диву давались. Очень хотелось пойти с его портретом в колонне «Бессмертного полка», однако услышала по телевизору, что в этот раз шествия не будет. Но сама-то акция не отменяется! Сказали, что каждый желающий может разместить фотографию ветерана на окнах квартир, решила воспользоваться этой возможностью.
КОПАЛИ МЕРЗЛУЮ КАРТОШКУ.
— Мой папа внес очень большой вклад в нашу Победу, — продолжает Татьяна Николаевна. — Едва в 1941 ему исполнилось 18, тут же призвали на службу. Сначала в Свердловскую область на месячный курс молодого бойца, а после — вручили доисторическую винтовку и направили на Калининский фронт под Москву. По словам отца, с таким оружием было очень небезопасно, затвор перезаряжался так долго, что за это время бойца могли просто убить. В целом, нормальной амуниции почти не было, страна просто не ожидала внезапного вторжения. Вместо сапог папа перематывал ноги чем-то похожим на бинты. И это — в лютый мороз!
Спустя несколько месяцев все там же, под Москвой, получил первое ранение: две недели лечения — и снова в бой. Чтобы не умереть с голоду, как-то раз они с товарищами решили выкопать мерзлую картошку в огородах у местных. Так те, завидев происходящее, тут же ринулись прогонять незваных гостей лопатами и вилами. Времена были настолько тяжелые, что некоторые люди не хотели делиться куском хлеба даже с теми, кто сражался за их жизнь.
Уже к 19 годам папа вновь получил ранение: на этот раз через грудную клетку насквозь прошла пулеметная очередь. Направили в столичный госпиталь, где он сражался за жизнь на протяжении 11 месяцев. А вскоре всю больницу эвакуировали в Анжеро-Судженск Кемеровской области.
КРОВОТОЧАЩАЯ РАНА.
— Едва госпиталь перевели, отцу стало чуть лучше, только вот правая рука по-прежнему оставалась обездвиженной, — с грустью продолжает рассказ Татьяна Николаевна. — Но он не мог сидеть без дела, говорил командирам: ну раз на фронт нельзя, возьмите хоть на работу. Чуть погодя нашего Николая Ефимовича позвали в шахту бухгалтером. Математический склад ума довольно быстро позволил освоить дело, научился писать левой рукой, и тут же включился в дело. Вел наряды и пересчет угля, оформлял зарплаты. Все время, что папа трудился в шахте, ему писала мать, и при любом удобном случае звала домой. Мол, приезжай уже к нам, Коленька, тут сестер кормить надо, да и работа у местных найдется.
В результате, в 1944 году поддавшись на уговоры мамы, он сдался и вернулся обратно в Зимовниковский район Ростовской области. Находясь дома, Николай Ефимович не решался сознаться семье в том, что получил статус инвалида войны, ему было стыдно. Но думать о переживаниях было некогда, поэтому почти сразу устроился на ферму учетчиком.
И, вот, в конце 1944-го папа женился на маме, это был брак двух давних друзей. Вместе учились в школе, очень хорошо общались, так и случилась любовь. Сложное время было. Эту тяжелую войну прошел и мой дедушка Золотарев Ефим Семенович. Его призвали в возрасте 50 лет, но он стойко сражался и дошел до Берлина. Сколько себя помню, мало кто из членов семьи рассказывал о тех ужасах, что пришлось пройти. Для них эта была кровоточащая рана, которая не заживала в сердцах до самой смерти.
УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ.
— Но это еще не все, — продолжает ростовчанка. — Больше двадцати лет я жила и работала в Германии. Примерно в 2010 году приятельница Нэля познакомила с немцем Роландом Хеллером. Рассказала я ему, что родилась и выросла в Ростове-на-Дону, на что собеседник охнул. Сначала не очень поняла, с чем связана такая бурная реакция. Позже выяснилось, что его друг Отто Петер Билинг целых пять лет находился в плену в донской столице, причем довольно хорошо отзывался как о городе, так и о местных военачальниках. Говорит: я пришлю главу его книги, которая посвящена вашему городу. Так, 5 февраля, 2011 из Бад-Нойштадт ко мне в Ганновер пришло письмо. Внутри были фотографии самого Роланда, стихи, а также краткая биография его друга Отто и та самая глава о Ростове.
И тут женщина достает очки и начинает бегло переводить текст с немецкого на русский: «Дорогая Татьяна, хочу рассказать тебе про своего друга Отто Петера, который родился 17 мая 1912 года. Если летом отправишься на Родину, обязательно найди журналистов и поведай им эту удивительную историю». Из текста биографии стало понятно, что Отто — седьмой ребенок в семье, учился в общеобразовательной гимназии, а затем — в педагогическом институте Бонна и Сорбонском университете Парижа. После долгие годы работал учителем в специализированной военной школе. Когда же началась война, Билинг устроился метеорологом в ВВС Германии. Потом был переведен на работы во Французский полевой аэродром, а затем — в Италию. В итоге мужчину прикомандировали к войску, маршировавшему на Смоленск.
ЗАПОДОЗРИЛ НЕЛАДНОЕ.
— Через некоторое время неподалеку от Калининграда Отто попал в русский плен. Сам лагерь находился в театральной школе, собственно, там мужчина научился играть на виолине. Ну просто не плен, а какой-то курортный лагерь от Советского Союза, — с улыбкой добавляет ростовчанка. — Через четыре месяца немец решил бежать. Неподалеку от лагеря увидел на бельевой веревке советскую форму, тут же переоделся, чтобы окружающие не заподозрили неладное, старую же одежду закопал.
В украденной форме беглец чувствовал себя смельчаком. Не вызывая подозрений, добрался на поезде до Москвы. Ночевал около английского посольства в заброшенных домишках, а днем изучил округу. Чтобы не умереть с голоду, попрошайничал на местных остановках, пользуясь русской добротой. Но странствия Отто закончились, едва на пути встретился русский лейтенант. Иностранец как на духу выдал сержанту, что он военнопленный и хочет добраться обратно в Германию. Его направили лично к генералу Павлову. Растерянный немец очень благодарил начальника за хорошее отношение к пленникам. Военачальник расспросил про биографию беглеца, а после задал вопрос: дескать, есть ли у него желания? Билинг ответил: «Да, хочу увидеть всю Россию».
ВЫСЛАТЬ НА РОДИНУ.
— Читая этот фрагмент, просто поразилась наглости, — смеется женщина. — В результате, свое путешествие Отто получил. Генерал Павлов отправил его на строительные работы в города и страны Союза. В списке были: Тверь, Москва, Нижний Новгород, Казань, Уфа, Челябинск, Екатеринбург, Омск, Саратов, Новониколаевск, Сочи, Армавир, Томск, Красноярск, Верхоянск, Самара, Сталинград. Финальной точкой в 1945-м был Ростов-на-Дону. В одной из глав книги мужчина поведал, что в донской столице он и другие военнопленные занимались прокладкой железнодорожных путей. Вот что он сам об этом пишет:
«Перед началом каждой смены был завтрак. Примерно в 7 утра нам подавали суп с капустой, горохом или чечевицей, уже в 7:30 нужно было заступать на работу. По возвращении всех также ждал плотный ужин: на первое — борщ или суп, на второе — картофель с ломтиками хлеба. Благодаря такому хорошему питанию не приходилось страдать от голода. В какой-то момент тогдашний канцлер Аденауэр отказался от единоличного правительства перед немецким народом. Советы согласились освободить всех военнопленных, а затем выслать их на Родину».
БЫСТРО ДОМОЙ.
— В результате Отто был отпущен на Родину, — продолжает Татьяна Николаевна. — Вот тот самый отрывок: «Примерно через четыре недели два охранника разбудили среди ночи. Парни кричали: “Билинг, Билинг, быстро домой!” Немного сонный я не мог поверить своим ушам, неужели это правда, и меня отправят в Ганновер? После его отвели в баню, выдали новую чистую одежду и разрешили взять в столовой еду в дорогу. Подписав документы, отправился в путь. Уже 1 мая 1950 года прибыл на вокзал Ганновера. Благодарен русским за их доброту и большое сердце».
