В основной программе — 55 событий, включая пять премьер: оперные постановки, симфонические и камерные концерты, перформансы. А еще многочисленные клубные акции, обширная программа образовательного формата, плюс трансляции, к которым присоединились более чем полмиллиона зрителей по всему миру.
Как обычно, чтобы «вживую» успеть везде и посмотреть большую часть — не хватит ни времени, ни сил. Но, даже попав на три последних фестивальных дня, можно было вполне ощутить его бешеный темп и энергичный тонус, увидеть полные залы и получить громадную долю художественных впечатлений. Тем более что именно в финале оказались ключевые события Дягилевского-23.
Как всегда, тон задает музыка, а предлагаемые концерты — почти всегда изыск, новшества или необычная подача. В самом начале фестиваля Курентзис со своим оркестром musicAeterna сыграл две концертные программы, с которыми уже познакомились в других российских городах — «итальянского» Чайковского и увертюры Вагнера. Наверное, это были самые «академичные» его выступления. Затем в права вступила линия новаций и главная тема — музыка Игоря Стравинского.
Концерт Московского ансамбля современной музыки (МАСМ) представлял свежие сочинения трех композиторов одного поколения, двух россиян: Алексея Сысоева и Владимира Раннева — и резидента musicAeterna киприота Андреаса Мустукиса. Название программы «Без слов» (так в афише: зачеркнуто) — выглядело иронично и парадоксально, ведь все три опуса были с текстом, вот только взаимоотношения музыки со словом носили разный характер, чаще всего — контрапункт, если не сказать вполне намеренный конфликт.
Алексей Зуев, сложившийся пианист с европейской карьерой, показался с довольно экстремальной программой. Кроме небольшого цикла Стравинского «Пять пальцев», он играл переложения для фортепиано симфонических партитур: бетховенской Четвертой симфонии (в транскрипции Ференца Листа) и авторский фортепианный вариант балета «Жар-птица».
Доказывать слушателям, что «король инструментов» способен передавать звучание оркестра во всем его масштабе и блеске красок — непростая задача, тут только виртуозной техники маловато, нужна вариативность пианистического туше вместе с тембральным слухом, и многое Зуеву продемонстрировать удалось.
По-человечески тронул концерт квартета солистов оркестра La voce strumentale нижегородского оперного театра, ведь звучали произведения чешских композиторов Павла Хааса (1899−1944), Ганса Красы (1899−1944), Гидеона Кляйна (1919−1945) и Эрвина Шульхофа (1894−1942), чья жизнь оборвалась в фашистских концлагерях в конце Второй мировой войны. Троих из них отправили в еврейское гетто Терезин, где сохранялась видимость культурной жизни, но конец был все равно роковым. И музыка, очень разная по стилю, но, несомненно, талантливая сегодня воспринималась как звучащая память.
В Доме Дягилева давали «Историю солдата» Стравинского. В этот раз она не была «танцуемая», как предполагал автор, а только «играемая и читаемая». Но ансамбль солистов оркестра musicAeterna под управлением Дмитрия Бородина и два актера БДТ им. Товстоногова Варвара Павлова и Виктор Бугаков сотворили такой роскошный аудиотеатр, с таким редким интонационно-смысловым качеством, что визуальные добавки не понадобились. А Дмитрий Бородин, вообще-то рекрутированный из первых скрипок оркестра musicAeterna, стал одним из открытий фестиваля, он прекрасно показался как дирижер.
Два перформанса — дневной и ночной — по-разному обыгрывали магию места и знаковых для нынешнего фестиваля персонажей. Аудиоспектакль на свежем воздухе «Персефона. До» драматурга Екатерины Августеняк и режиссёра Евгения Маленчева предполагался настройкой самого ожидаемого фестивального события. Его давали каждый день по нескольку сеансов в реалиях хотя и действующего, но довольно безлюдного пермского Судозавода, на берегу затона реки Камы.
Обстановка там брутальна и нежна: индустриальный пейзаж и водная гладь с облаками и птицами. Наблюдая открывающиеся ворота огромного ангара, невозможно было не вспомнить про миф о вхождении в потустороннее царство, а из наушников постоянно звучал голос Адольфа Шапиро: обрывки бесед с композитором и фрагменты его воспоминаний. Фигура Стравинского как автора «Персефоны» должна была замаячить в нашем сознании, и это произошло.
Жанр ночного перформанса «Поэма горы» на спуске от Кафедрального собора к Каме постановщики обозначили как экспериментальная open-air-опера на стихи Марины Цветаевой. Три актрисы и фольклорный ансамбль разворачивали на склоне пластическое действо в духе русского авангарда 20-х годов (режиссер Серафима Красникова, хореограф Ольга Цветкова, композитор Дмитрий Мазуров). Вместе с образом горы как пика, вершины и высшей точки вновь, намекая на предстоящее, варьировалась тема спуска и восхождения, смерти и воскрешения.
Большим сюрпризом фестиваля стал нижегородский десант. Недавно обосновавшийся в городе на Волге и Театре оперы и балета им. Пушкина столичный оркестр La voce strumentale во главе с Дмитрием Синьковским, а также солисты, пополнившие оперную труппу, за пару лет сделали театру мощную инъекцию современных тенденций и музыкального качества, в сущности, повторяя путь Курентзиса и его оркестра в Перми. На фестиваль они приехали с большой барочной программой, уже упоминавшейся камерной и с главным приношением.
На сцене Пермского оперного театра была показана премьера генделевского «Триумфа времени и разочарования» в постановке режиссера Елизаветы Мороз. Спектакль предсказуемо захватил музыкальными достоинствами: все-таки барочная опера в наших широтах — по-прежнему редкая гостья. Четверо солистов театра, уже известных в общероссийском и даже международном контексте — сопрано Диляра Идрисова (Красота), меццо Яна Дьякова (Наслаждение), контратенор Андрей Немзер (Разочарование) и тенор Сергей Годин (Время) — доказывали, что все возможно, если подходить к делу с умом и отвагой.
Главным «триумфатором» в прямом и переносном смысле стал, конечно, дирижер Дмитрий Синьковский: не забыть его лучезарного музицирования со скрипкой в руках, витальная и чувственная музыка Генделя оказалась главной героиней постановки. Режиссура спектакля стремилась к невозможному: перевести довольно умозрительную и морализаторскую фабулу, трехчасовой философский диспут аллегорий в систему захватывающего сюжета с причинно-следственными связями и фантастическими событиями. Придумано много, сценический текст плотно застроен, порой излишне, с находками и юмором (вполне себе черным!), но иногда хотелось прикрыть глаза, забыть о сценических разборках… и вместе с музыкой немного полетать.
Под самый конец на заводе Шпагина, в пространстве огромного цеха, превращенного в театр, представили главное фестивальное событие: масштабный диптих музыки Стравинского, «Персефону» и «Симфонию псалмов», осуществленные как единый спектакль. В исполнении участвовали оркестр и хор musicAeterna, детский хор «Весна», танц-труппа musicAeterna Dance, солисты.
Действо с первых минут выглядело как продолжение прошлогодней мистерии Карла Орфа De temporum fine comoedia — тот же стиль, философский и возвышенный, та же сценическая полифония и многомерность, те же ритуальность и суггестия. Что неудивительно для той же команды постановщиков (режиссер Анна Гусева, хореограф Анастасия Пешкова, художник Юлия Орлова, художник по свету Иван Виноградов), но в этот раз все выглядело более продуманным и стройным.
К строгому неоклассицизму Стравинского Курентзис снова добавляет свой, даже не комментарий, а настройку, введение — в прологе звучит созданный им мистический саунд. Античный миф о Персефоне, век назад трактованный Стравинским и Андре Жидом, получил новое смысловое наполнение, мотивы вечного круговорота, смерти и возрождения дополнялись мыслью о добровольном и осознанном самопожертвовании, о мессианстве и избранничестве.
Конечно, это любимый круг мыслей Курентзиса — кажется, что в наш век бесконечной иронии он один из немногих, кто мог бы вновь признаться: только то прекрасно, что серьезно. В тот вечер случилось и еще одно фестивальное открытие — центром постановки стала невероятная Айсылу Мирхафизхан (Персефона), солистка танцевальной труппы musicAeterna, с ее редким даром пластической и драматической актрисы.
Дягилевскому фестивалю в этом году исполнилось 20 лет. Придуманный в 2003-м режиссером Георгием Исаакяном и тогда кровно связанный с Оперным театром, в 2011 он круто поменял свой курс, оставшись полижанровым по модели, но переместив центр тяжести с театра на музыку, сменив цикличность и укоротив название.
Как теперь видится, прежний фестиваль, несмотря на обилие мировых премьер, в большей степени осмыслял наследие Дягилева, нынешний — нацелен в будущее, его радикальные форматы предназначены молодым и востребованы ими. Но пермяки, обожающие фестиваль и Теодора Курентзиса, горюют о потерянных связях их любимого Оперного дома и фестиваля (которые в последние годы совсем разошлись), об отсутствии в программах современных, но конвенциональных балетов и оперных постановок. В этом году оперная премьера нижегородцев была показана на сцене Пермской оперы, и есть надежда, что с приходом туда нового руководства эти связи будут восстановлены.
