Его называли одним из самых честных, скромных, авторитетных и уважаемых среди поколения белорусских литературных старейшин. 30 ноября исполнилось 125 лет со дня рождения классика белорусской литературы, народного писателя Михася Лынькова, который многим известен, прежде всего, как автор повести «Миколка-паровоз».
Лыньков за свою жизнь написал немало произведений, но важно еще то, что он был человеком, к которому с большим уважением относились и его ровесники-классики, и только начинавшие молодые литераторы.
1952 год. Михась Лыньков (слева), Якуб Колас, Петрусь Бровка. Фото из книги «Міхась Лынькоў».
В день рождение писателя мы расскажем несколько удивительных фактов из его биографии. Будет над чем всплакнуть и посмеяться.
Но для начала маленький штрих к его портрету. Когда Лыньков уже был человеком заслуженным, удостоенным всевозможных званий наград и почестей, в его жизни случился неприятный эпизод. В квартиру прибежал утром его шофер и заорал, что угнали машину. Жена Софья в панике: «Звони в милицию!», — кричит она в свою очередь Лынькову.
«Куда спешить? Вот встану, помоюсь, оденусь, а потом позвоню. Машину же все равно украли», — сказал писатель.
Через три дня машину нашли. Михась Лыньков сказал жене: «Зачем было меня подгонять, на поиски потребовалось три дня».
Родился в крестьянской семье, работал учителем.
Михаил Тихонович Лыньков родился 18 ноября (30 ноября по новому стилю) 1899 в деревне Зазыбы, что сейчас в Лиозненского района Витебской области в крестьянской семье. Позже он с присущим ему юмором напишет: «Родился я и месяца полтора прожил в прошлом столетии. Правда, по вполне понятных причинах каких-нибудь воспоминаний об этом веке у меня не сохранилось, потому что, как говорится, за пеленками света не видел».
После окончания начальной школы, он продолжил образование в двухклассном училище, а затем в Рогачевской учительской семинарии, которую окончил в 1917-м.
Лыньков в молодости. Фото: wikipedia.org.
Когда Лыньков учительствовал в деревне Липиничи, что в Гомельской области, он попал в комичную ситуацию. Хозяин дома, в котором жил 20-летний Михась, пригласил молодого человека поужинать вместе с его гостями. Приехали тогда к нему супруги с дочкой. Поужинали и легли спать. И тут в комнату к Михаилу заходит эта дочка гостей и спрашивает:
— Пан наставник, вы не спите?
— Не, не сплю, — отвечает Лыньков.
— А вам не грустно?
— Грустно.
— Можно посидеть около вас?
— Грешным делом и посидеть можно.
Она села на край кровати и говорит:
— У меня колечко есть. Хочешь померить?
— Давай померяю, — на все соглашается Михась.
Но как только он надел колечко, двери отворилась и на пороге возникли хозяин с лампой и родители «невесты» с иконой. Михась бежал уже не через дверь, в окно выпрыгнул! Сидел в зарослях, пока не услышал, что гости уехали.
Хозяин ему признался, что за помощь в таком сватовстве отец «невесты» предложил ему деньги. Оказалось, что у того отца было восемь дочек и ни одна не пристроена, а тут учитель подвернулся…
После смерти родителей воспитывал двух братьев и сестру.
Революционный 1917-й перевернул Российскую империю и жизнь Михася. Простой учитель при советской власти станет сначала журналистом и редактором, а затем и знаменитым писателем. Но жизнь Лынькова была не такой радужной, как может показаться, глядя на его звания и награды. Долгое время приходилось просто выживать, да и в зрелом возрасте хватало болезней и проблем, которые снова и снова надо было героически преодолевать.
Отец писателя умер в 1920 году от воспаления легких. Мать с младшими братьями и сестрами надеялась, что Миша выбьется в люди и тогда им всем легче будет. И шло вроде бы все неплохо. Сын демобилизовался из Красной армии и вернулся домой, чтобы продолжить работу учителем. Говорил матери, мол, не волнуйся все заботы о семье возьму на себя.
Михась и его семья. Фото из книги «Святло яго душы».
Но вдруг Михась в 1922-м заболел тифом. Лечили его и доктора, и знахари. Выжил. «Мать старалась кормить его самым лучшим, что было у нас. А когда он ел, трещали челюсти: были только кости и кожа. Осталась и эта беда пережитой», — вспоминала его сестра Анна.
Лынькова направили на работу в 7-летнюю школу местечка Свержень. Но тут новая беда. В 1923 году умерла мать Лынькова — она получила смертельные травмы, попав под поезд. Дети остались круглыми сиротами.
«Миша поклялся, что никому и никуда нас не отдаст, — рассказывала Анна. — А позже мы узнали, что некоторые учителя советовали отдать нас в детский дом. Но Миша клятвы не нарушил». На него легла забота о двух братьях и сестре. Жили коммуной, стараясь во всем друг другу помогать.
Жену и сына расстреляли фашисты.
В 1926-м Михась женился на учительнице Хане Аранковой. У них позже родился сын Марк. В сентябре 1942-го семья Лынькова — жена, 10-летний сын и семья брата Георгия были расстреляны фашистами в Стародорожском районе.
Во второй раз он женится в 1945-м. Вторая жена Софья, о которой мы упоминали выше, рассказывала в книге «Святло яго душы», что потеря единственного сына тяжким камнем лежала на его сердце: «Он очень редко и в исключительных случаях говорил об этом».
После войны Лынькову рассказали, что под Слуцком создали мемориал, а на плитах написаны имена погибших, в том числе и его родных.
«16 мая 1971 года мы выехали к месту мемориала. Всю дорогу Ирочка (внучка. — Ред.) оберегала вазу со цветами, которые она везла Марику… Михаил Тихонович рассказывал, как у Марика жила в рукаве старого пальто белочка, как он кормил ее орехами», — вспоминала Софья.
Прибыли на место. «Долго стояли молча. На лицах отпечатки великого горя и глубокой скорби. Мы все плакали», — рассказывала Софья.
Уже дома Лыньков сказал жене: «Подумай, как все удивительно получается. Марик был болезненный мальчик. Однажды он так заболел, что ночью, укутав в одеяло, я через весь Минск нес его до детского врача. Несу, а он задыхается. Думаю, когда Марик умрет, то и я умру. Сколько лет прошло, как его нет, а я живу».
Народный писатель Беларуси Михась Лыньков. Фото из книги «Святло яго душы».
Выхаживал жену после аварии.
Со второй женой Михаил Тихонович прожил 30 лет. Они познакомились в Академии наук в 1945-м, когда Лыньков уже был известным писателем, а Софья — научным сотрудником в Институте истории. Она ему понравилась и его товарищ писатель Петр Глебка сказал:
«Софья Захаровна, после собрания не убегайте, мы с Лыньковым пойдем вас проводить».
После нескольких встреч он сделал ей предложение. Софья ответила, мол, ну как так быстро?! Мы же не знаем толком друг друга.
«Ничего, узнаем, когда вместе съедим пуд соли. Только одно меня беспокоит, что я старше вас на 17 лет, но это не беда», — ответил 46-летний Лыньков.
Софья сказала, что ей надо подумать, месяца три. На что Лыньков предложил ограничиться тремя днями. Через три дня он снова появился. На свадьбе во главе дружины жениха был Якуб Колас.
Но Лынькова и во втором браке поджидала новая беда. Жена попала в аварию с человеческими жертвами, когда гостила у сестры в Вологодской области. Она писала, что эта авария превратила ее, здорового человека, по словам врачей, в «мешок костей».
Софья попала в больницу на грани жизни и смерти. Только узнав о случившемся, Лыньков договорился через знаменитую летчицу Гризодубову и главу БССР Пономаренко о самолете и немедленно вылетел к жене. Забрал ее лечиться в Минск. Врачи старались, а Лыньков ухаживал и окружил всевозможной заботой. В одном из писем он сетовал, что не везет ему в семейной жизни:
«Не одно, так другое несчастье сопровождали и сопровождают меня с какой-то, прямо скажем, фаталистичной неизбежностью».
При этом он сам был нездоровым человеком. Но забота о родных людях у него всегда была на первом месте. Теплом и вниманием он окружил и своим приемных детей — Надежду и Леонида.
1947 год. Писатель с женой Софией и дочкой Надей. Фото из книги «Святло яго душы».
Работал до шести утра.
Жена всячески помогала ему в работе. Она вспоминала: «Стиль работы у Михаила Тихоновича был своеобразный. Он долго входил в тему, “раскачивался, но когда уже садился писать, то неотступно. До того времени, когда он начинал писать, все необходимое было под руками. Обычно после службы приезжал домой, обедал и ложился на пару часов отдохнуть. Вставал, ужинал и садился за стол. Работал до пяти, шести часов утра. Чтобы перекусить, еда была приготовлена. А иногда я поднималась ночью и подкармливала его. Не любил он препятствий в работе”.
А работы у Лынькова было выше крыши. На нем было много общественных и государственных обязанностей. Времени на все это тратилось немало, поэтому у него осталось много нереализованных творческих планов, не написанных книг и романов.
С 1938 по 1948 годы Лыньков возглавлял Союз писателей БССР (а первым его главой был Михась Климкович, один из авторов Государственного гимна Беларуси). Как вспоминал Кондрат Крапива, после войны жизнь была трудной и к председателю Союза писателей обращались и с творческими, и с бытовыми вопросами: «Приходили и с просьбами о жилье, и о продовольственных карточках, и со свежими рукописями. И каждому Михаил Тихонович старался помочь».
А еще надо было по совместительству выполнять обязанности директора литературного Института Академии наук. В 1945-м добавились и обязанности международного масштаба. Он отправился в составе советской делегации в Сан-Франциско на конференцию по созданию ООН.
Лыньков на заседании ООН. Фото из книги «Міхась Лынькоў».
Вообще, Михась Лыньков объездил полмира, но его все время тянуло домой. Он писал жене: «Хочется домой на просторы нашего родного Минска».
«Я еще должен на прощание погромить колонизаторов».
В ООН он работал в Комитете, где обсуждались вопросы колониальных и зависимых стран. Под впечатлением выступлений делегатов колониальных стран он написал «Огни Танганьики» и другие произведения.
Но Лыньков и здесь находил место для юмора. Вот что он писал в декабре 1953-го из Нью-Йорка:
«Я еще должен выступить один раз в Комитете, чтобы на прощание погромить колонизаторов и нагнать на них “немного страха”, чтобы не забывали и держали себя в должном виде, помня, что есть на свете такие “грозные белорусы”, как твой уважаемый муж, который почти три месяца подряд не давал им покоя, приучал к разной добродетели, напоминая про совесть и т. п. Трудно сказать, в какой степени были успешными мои атаки против колониализма и мог ли я основательно “пошатнуть основы калониализма”.
Лыньков умел получать удовольствие от жизни. Гонял на мотоцикле, был заядлым рыбаком… и даже на слонах катался. Борьба за мир как-то привела его в 1956-м в составе советской делегации в Индию. Участвовал он там в конференции ЮНЕСКО, а после написал рассказ «Под солнцем Индии». Лыньков рассказывал, как он со своими спутниками отправился в горы на слонах. И вот мэр индийского города вдруг им предлагает поохотится на тигров!
Михаил Тихонович и на слонах катался. Фото из книги «Святло яго душы».
«Джунгли у нас недалеко, возьмем несколько слонов и айда! Ну, потеряете день, не больше», — огорошил он своим предложением советских гостей.
Лыньков писал, что мэр с восторгом расхваливал охоту на тигров со слонов. Однако, последовал отказ. Лыньков писал:
«И если говорить по правде, причиной нашего отказа была не скромность гостей, а довольно прозаичная мысль, что на этой охоте таким отчаянным охотникам, как мы, пришлось бы значительно хуже, чем тиграм. Кто на кого охотился бы, мы на тигров, или наоборот, — нам бы было не достаточно ясно».
Построил дом на Нарочи.
Лыньков любил отдыхать на Нарочи, где соседствовал с Максимом Танком и Аркадием Кулешовым. Одно время они все вместе жили в доме номер 12, что на нынешнем проспекте Независимости.
А в 1953-м друзья сняли жилье в рыбацком поселке. Место предложил Танк, который был родом из этих мест. А уже в следующем году им разрешили начать строительство.
Первым возводить дом стал Лыньков, который нанял госорганизацию. Та справилась за год. А вот Танк обратился к местным мастерам, которые позже перешли на участок Кулешова.
Лыньков катал гостей по Нарочи на моторной лодке. Дети писателей ходили на танцы в соседний санаторий. А вообще все трое часто общались друг с другом: между тремя участками есть свои внутренние калитки. Любили разжигать костер и сидеть около него вечерами.
Михась Лыньков был заядлым рыбаком. Фото из книги «Святло яго душы».
В 1956-м на даче отпраздновали свадьбу Валентины, дочери Аркадия Кулешова. «Для гостей устроили катания на лодке по Нарочи. Когда обратно подплывали, кто-то неудачно прыгнул на причал, и лодка перевернулась. А гости все — писатели, солидные, в пиджаках. И оказалось, что у всех при себе партбилеты. Потом по всему дому лежали эти билеты, сохли. Тогда очень переживали, что они испортятся: в то время потерять, а тем более утопить партбилет было серьезной провинностью», — рассказывала Валентина Кулешова.
Михась Лыньков умер 21 сентября 1975 года в возрасте 75 лет.
Ранее мы писали, как белорус Константин Ельский пополнял музеи Парижа и Лондона коллекциями животных: «Снимая шкуру, заметил, что в желудке змеи был метровый крокодил».
