Войска 3-го Белорусского фронта (командующий — Маршал Советского Союза А. М. Василевский) штурмом овладели крепостью и главным городом Восточной Пруссии — Кенигсбергом. Этому событию посвящена вся третья полоса номера. Также в военной хронике — ожесточенные уличные бои в Вене, удары нашей авиации по портам Пиллау и Хель, прорыв обороны противника западнее Братиславы (продвижение вперед на 20 километров).
«Правда» продолжает рассказывать о визите в СССР председателя Совета министров Югославии Маршала И. Броз-Тито: состоялись прием в югославском посольстве, посещение одного из оборонных заводов и Автозавода имени Сталина. Также подробно освещается визит в СССР председателя комитета Фонда помощи России Британского Красного Креста госпожи Клементины Черчилль — супруги премьер-министра Великобритании.
И снова одна из центральных тем номера — борьба за урожай. Именно такое выражение употребил народный комиссар земледелия СССР И. Бенедиктов. В своей статье он пишет: «Весну 1945 года нужно сделать весной высокой агротехники и добиться решительного улучшения культуры земледелия во всех без исключения колхозах и совхозах. Опыт передовиков сельского хозяйства, добившихся в военное время высоких урожаев, показывает, что возможности в этом отношении у нас буквально не ограничены. Повышение урожайности и расширение посевных площадей — это важнейшие военно-хозяйственные задачи».
Среди международных новостей, помимо сводок о положении дел на Западном фронте, публикуется декларация нового чехословацкого правительства о суде над военными преступниками и национализации вражеской собственности.
Обращает на себя внимание статья К. Демидова «Как отмывают черного кобеля», осуждающая попытки реабилитации фашистских пособников. Казалось бы, на дворе 1945-й, тем не менее это происходит, к примеру, на страницах газеты «Куотидиано», издающейся в Риме. «Она не щадит воды и мыла, чтобы убедить мир в непричастности руководящих католических кругов к фашизму. Газета уверяет, что именно эти круги, мирно уживавшиеся с фашистскими оккупационными властями в Риме, являются самыми надежными в Европе, самыми верными рыцарями демократии. Реакционно-католическая газета исступленно ругает советскую печать, которая позволила себе выразить в этом сомнение. Советская печать привела факты, известные всему миру, изобличающие связь реакционных католических политиков с гитлеровской Германией. “Куотидиано” очевидным фактам противопоставляет голословную брань…» — пишет Демидов. Эта статья — яркий исторический пример того, что борьба с фашизмом не прекратится с окончанием боевых действий.
Но вернемся к главной теме. Предлагаем вашему вниманию репортаж военного корреспондента «Правды» из побежденного Кенигсберга.
Прусская твердыня сокрушена
Два месяца огнем нашей артиллерии и ударами с воздуха разрушалась крепостная оборона осажденного Кенигсберга. Столица Восточной Пруссии находилась в железной блокаде. Немецкий гарнизон изматывался и уничтожался день за днем.
О мощи оборонительных сооружений Кенигсбергской крепости уже писалось достаточно подробно. Мы приведем для иллюстрации пример. Перед генеральным штурмом пехотинцы и саперы полковника Толстикова взяли один форт. Он представлял собой огромное сооружение из железобетона с двойными трехметровыми стенами, расположенное в виде буквы «П» и обращенное плечами вперед. В правом и левом плечах помещались боевые казематы с тяжелой артиллерией. Взорвав этот форт, штурмовые группы захватили в нем шесть 280-миллиметровых и четыре 210-миллиметровых орудия.
Генеральному штурму предшествовала артиллерийская и авиационная подготовка, отличавшаяся исключительной силой. Многочисленные батареи всех калибров и систем — от противотанковых пушек до гигантских орудий особой мощности — вели прицельный огонь по главным огневым позициям врага. Наши артиллеристы не только заранее засекли и нанесли на карты свои цели — они имели перед собой рисунки, рельефно изображающие каждый дот, блиндаж, убежище.
Черные тучи дыма плыли над Кенигсбергом. То исчезая в дыму, то появляясь в голубых просветах, над городом, над вокзалом и портом непрерывно кружили наши самолеты. Под их крыльями то тут, то там взметывались к небу все новые и новые облака черного дыма, застилавшие горизонт.
По обе стороны дороги, на которой мы остановили нашу машину, ревели во весь свой голос сотни орудий, гвардейских минометов и самоходных пушек. Здесь было столько артиллерии, что батареи располагались в нескольких шагах одна от другой.
Главный круговой обвод кенигсбергской крепостной обороны был взломан в первые же несколько часов. Вскоре южная часть города оказалась вырванной из кольцевой оборонительной системы. Наша пехота, танки и артиллерия, следовавшая в штурмовых группах, переправились с юга через реку Прегель и соединились с северными группами наступающих. Уже на следующее утро Кенигсберг был рассечен надвое, а в полдень разгорелся бой за центр города.
Зажатый в клещи немецкий гарнизон был атакован одновременно с восьми направлений. Можно было получить достаточно ясное представление о силе нашего натиска, наблюдая еще ночью за бесконечными потоками машин, мчавшихся к городу по всем дорогам.
Мы побывали на одной из главных улиц Кенигсберга, в штабе части, штурмовавшей центр города. Как раз в это время наблюдатели передали по радио командиру донесение:
Видно, как по площади бегают немецкие генералы…
Это донесение не нуждалось в особых комментариях. Когда генералы мечутся на объятой огнем площади, они уже не управляют боем и бессильны повлиять на ход событий. Немцы оказались в катастрофическом положении, и каждая следующая минута приближала неотвратимую развязку.
— Ну, сейчас нужны темпы и еще раз темпы, — сказал один из наших офицеров. — Не дать им опомниться, не дать оглянуться!
И высокие темпы были во всем. Танки, действовавшие в штурмовых группах, занимали исходные позиции в 300−400 метрах от противника. Это значит, что при отличной скорости наших танков и при их высокой маневренности немецкие противотанковые пушки были заранее обречены на гибель под гусеницами могучих боевых машин.
Танкисты подполковника Охрименко, которых мы видели в городе во время уличных боев, рассказали о многих замечательных эпизодах, характеризующих высокий темп танковых атак. В течение двух дней им пришлось вместе с саперами и пехотинцами преодолеть четыре противотанковых рва, наполненных водой. При этом был применен такой метод действий. Головной танк везет на себе готовый мост. Мост сбрасывается на ров, саперы его тут же закрепляют, и весь штурмовой отряд быстро переправляется на другую сторону. Переправа наводится под огневым прикрытием танков.
Когда была поставлена задача взять форт «Шарлотта», танкисты старшего лейтенанта Бойцова, капитанов Останкова и Мешалкина сковали его огнем, а в это время пехота, обойдя форт, окружила его со всех сторон, ослепила амбразуры и принудила гарнизон к сдаче.
Штурмовые группы стрелков под командованием офицеров Дзюба и Федорова таким же образом с помощью танкистов блокировали и заставили капитулировать гарнизон самого большого кенигсбергского форта «Кениг Фридрих Вильгельм». Все было проделано быстро и решительно. Для немцев создалось совершенно безвыходное положение, и они сдались.
Мы проехали по предместьям и центральным городским улицам. На каждом шагу, на каждом перекрестке торчали глыбы развороченного железобетона. Те тысячи пленных немцев, которые бредут сейчас по дорогам все дальше и дальше от Кенигсберга, выкуривались из прочнейших казематов и бронированных дотов.
Вот холм, изрезанный траншеями. Наши снаряды начисто сбрили с него густую растительность и превратили в кашу землю и немцев, которые держали здесь оборону. Даже не трупы, а только скрюченные руки и ноги немецких солдат, торчащие из земли, можно разглядеть в этом месиве. Вот в глубоких воронках, уткнувшись стволами вниз, стоят вражеские зенитные пушки, а шагах в пятидесяти валяются отброшенные взрывной волной мертвые солдаты орудийной прислуги. Дальше — развороченная кирпичная стена подвала, за нею — разбитый немецкий пулемет и лежащий ничком пулеметчик.
Немцам в Кенигсберге были открыты только два пути: или в могилу, или в плен. Отступать было некуда. И комендант крепости генерал от инфантерии Ляш сдался со своим штабом нашим войскам, окруженный в самом последнем очаге сопротивления — у пруда Обертайх, в восточной части Кенигсберга.
Идут и идут по улицам города и окрестным дорогам огромные колонны обезоруженных немецких солдат. Среди пленных есть и жандармы, и портовики, и резервисты из фольксштурма. Во главе колонн — офицеры. Одного из них — в чине капитана — мы остановили:
— Одну минуту. Ваше имя?
— Генрих Зааль.
— С вами ли ваши солдаты?
— Так точно, со мною.
— Не приходилось ли вам бывать в России?
— Так точно, бывал.
— Где именно?
— Нальчик, Ессентуки, Ростов, Мариуполь, Мелитополь и другие места.
— И солдаты ваши были с вами?
— Никак нет. Солдаты теперь другие. Тех уже нет в живых. Мне повезло…
Мы видели в Кенигсберге и «цивильных» немцев. По городу ходят в полном унынии местные «аристократы» — владельцы химических и машиностроительных заводов, целлюлозных и кондитерских фабрик и других предприятий. Им некуда было деться. В глубоких подвалах пересидели они дни штурма, а теперь уходят подальше от своих роскошных особняков, чтобы смешаться с толпой и сойти за средних обывателей. Но этих людей узнают в лицо их вчерашние невольники — русские, поляки — те, которые свободно ходят сегодня по улицам Кенигсберга.
Военная власть в городе — на месте. Комендатура уже приступила к исполнению своих обязанностей. Кенигсберг стал теперь тылом наших войск, идущих на Пиллау.
М. Шур, Кенигсберг, 10 апреля 1945 года. По телеграфу.
Автор: Иван Егоров, редактор интернет-сайта газеты «Правда».
«Правда»: история газеты — история страны.
Газета в сети:
Сайт — https://gazeta-pravda.ru/
Телеграм — https://t.me/pravda_gazeta
ВКонтакте — https://vk.com/pravda_gazeta
