Тегеранская конференция и новый уровень взаимоотношений «большой тройки»

Как Тегеранская конференция повлияла на координацию усилий антигитлеровской коалиции и почему именно в этот момент союзники согласились на открытие второго фронта? Какие факторы способствовали усилению позиций СССР в переговорах со странами Запада? Рассказывает наш эксперт, кандидат исторических наук Денис Родин.

Источник: РИА "Новости"

Одним из важнейших проявлений «коренного перелома» в войне в 1943 году стало очевидное потепление и сближение позиций стран антигитлеровской коалиции, в первую очередь «большой тройки» лидеров СССР, США и Великобритании — И. В. Сталина, Ф. Д. Рузвельта и У. Черчилля. Важными шагами к установлению более доверительных отношений между тремя государствами стали роспуск Коминтерна в мае и разрешение главы советского правительства на выборы патриарха Московского и всея Руси в сентябре 1943 г., что было положительно воспринято религиозными общинами в западных демократиях. Важным шагом на пути к организации встречи «большой тройки» стала третья Московская конференция в октябре 1943 г.: на ней американские представители, следуя совету спецпредставителя президента США в Великобритании и СССР У. А. Гарримана, предоставили советской стороне максимум информации о военных усилиях и планах союзников, чтобы убедить ее в серьезности их намерений, избегая при этом окончательных обязательств. Советские руководители, в свою очередь, явственно намекали на готовность СССР к войне против Японии. Достигнутые на конференции договоренности (о создании Европейской консультативной комиссии, о принципах безоговорочной капитуляции Германии и обращении с ней, создании Консультативного совета по Италии и т. д.), безусловно, создали благоприятные условия для встречи «большой тройки» в Тегеране 28 ноября — 1 декабря 1943 г.

Об успехе Тегеранской конференции в немалой степени свидетельствуют отзывы самих ее участников об ее итогах. В Декларации трех держав, принятой по итогам переговоров, говорилось: «Мы прибыли сюда с надеждой и решимостью. Мы уезжаем отсюда действительными друзьями по духу и цели». Президент США Ф. Д. Рузвельт уже после окончания конференции признавался госсекретарю К. Хэллу, что он удовлетворен ее результатами и видит в тесном общении с И. В. Сталиным залог успешной деятельности антигитлеровской коалиции и построения эффективной и стабильной модели послевоенных международных отношений.

Важнейшим решением Тегеранской конференции стало установление места и сроков открытия второго фронта в Европе. Известно, что У. Черчилль пытался реализовать в Тегеране свою «балканскую стратегию» по открытию второго фронта в Юго-Восточной Европе — прежде всего с целью не допустить распространения советского влияния на восточноевропейские страны. Подобные намерения на могли укрыться от глаз советского и американского руководства, и последние прекрасно понимали, чем это может грозить. Военный министр США Г. Стимсон еще в августе 1943 г. писал в своем дневнике: «Нельзя рассчитывать на то, что путем войны по методу булавочных уколов нам удастся обмануть Сталина, заставив его поверить, будто мы выполнили свое обязательство».

Советское руководство настаивало на открытии второго фронта именно в Западной Европе, чтобы отвлечь германские силы от Восточного фронта, где Красная Армия несла на себе основную тяжесть войны. И. В. Сталин летом 1943 г. предупреждал президента США, что дальнейшее откладывание второго фронта произведет «тяжелое и отрицательное впечатление в Советском Союзе — в народе и в армии». Специальный представитель Ф. Д. Рузвельта в Москве Дж. Дэвис в то же время сообщал в Вашингтон: «Если Великобритания и США не откроют этим летом западного фронта в Европе, для Советов это будет иметь далеко идущие последствия, которые повлияют на их позицию, как в течение войны, так и в ходе участия в восстановлении мира».

В немалой степени решению об открытии второго фронта в Западной Европе способствовал и страх перед советизацией Восточной и Центральной Европы, в том числе и Германии. Как писала в то время газета «Нью-Йорк таймс», «страх перед неумолимым продвижением русских на Запад», боязнь, что они первыми войдут в Берлин, вынуждали Ф. Д. Рузвельта и военных стратегов США высказываться за открытие второго фронта в Западной Европе, чтобы идти в Германию более коротким и стратегически более благоприятным путем.

Как следствие, в Тегеране было согласовано решение об открытии второго фронта во Франции в мае 1944 года (позднее данный срок был сдвинут на июнь). Кроме того, западные страны признали границы СССР по их состоянию на 22 июня 1941 года, а Польше взамен утраченных на востоке земель была обещана компенсация на западе — за счет территории Германии. Советскому Союзу за войну против Третьего рейха была обещана территория Восточной Пруссии с городом Кёнигсберг. И. В. Сталин дал обещание, что после разгрома Германии Советский Союз примет участие в войне против Японии, за что Москве были обещаны Южный Сахалин, Курильские острова, КВЖД и Порт-Артур. Наконец, началось обсуждение германского вопроса, правда, пока без принятия конкретных решений.

Принятые решения свидетельствовали о достаточно высоком уровне взаимодействия между участниками «большой тройки» по самым важным вопросам. Как отмечалось в «Политическом обзоре событий в Советском Союзе в 1943 году», составленном британским посольством в Москве, «1943 год стал поворотным не только в войне на советско-германском фронте, но и в отношениях между СССР и его союзниками… Московская и Тегеранская конференции заложили многообещающий фундамент для будущего сотрудничества между тремя великими державами, на которых лежала ответственность за обеспечение победы и прочного мира». Этот успех был бы невозможен без побед Красной Армии в период «коренного перелома», свидетельствовавших о возросшей силе Советского Союза и его способности обеспечить себе достойное место в послевоенном мире, с чем были вынуждены считаться как в Лондоне, так и в Вашингтоне.