Как значится в разных источниках, Съезд, «по просьбам скорбящих трудящихся», удовлетворил ходатайство Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов. (В этом же году Петросовет также будет переименован в Ленсовет). Инициатива переименования формально принадлежала Петросовету, а фактически это была идея его председателя Григория Зиновьева.
«Красный Петроград — колыбель пролетарской революции. Десятки и сотни тысяч петроградских рабочих первые пошли за товарищем Лениным в огонь и составили первые железные отряды той армии, с которой Владимир Ильич Ленин победил буржуазию, — отмечалось в постановлении Съезда, подписанном его председателем Михаилом Калининым.— В Петрограде великая пролетарская революция одержала первую решающую победу. Здесь создавались первые отряды пролетарской Красной гвардии, и здесь заложена была основа Красной армии… Пусть отныне этот крупнейший центр пролетарской революции навсегда будет связан с именем величайшего из вождей пролетариата, Владимира Ильича Ленина».
Как отмечает tass.ru, некоторые историки полагают, что «подлинным инициатором этого переименования был глава Петросовета Григорий Зиновьев, возглавлявший одновременно и Исполком Коминтерна (Коммунистического Интернационала), который таким образом рассчитывал поднять и собственный престиж. Присвоение имени Ленина подтверждало статус города как центра всемирного коммунистического и революционного движения».
Кроме того, в переименовании был скрыт и политический символизм: Санкт-Петербург, как и Петроград с 1914 года, были символами царской власти, а новое время требовало новых смыслов. Живо, но не совсем адекватно, отреагировала на переименование города и советская пресса. «Вчера тело Ленина опустили в землю, освобожденную им от власти угнетателей», — с таким хедлайном на первой полосе вышла газета «Правда» с постановлением Съезда Советов о переименовании Петрограда. «Сегодня в Москве прах великого учителя будет предан земле», — заголовок из другой газеты. Дело в том, что общественность еще не знала и не была готова к новому ритуалу: тело вождя будет забальзамировано и помещено в мавзолей на Красной площади.
В мемуарах Федора Шаляпина, уехавшего за два года до переименования Петрограда в свои невозвратные гастроли, остались такие строки: «Когда Петроград переименовали в Ленинград, то есть когда именем Ленина окрестили творение Петра Великого, Демьян Бедный потребовал переименовать произведения великого русского поэта Пушкина в произведения Демьяна Бедного». В своем «Дневнике москвича» Никита Окунев вспоминает такой анекдот: «Ленин прислал с того света депешу, чтобы переименование это отменили, а то, говорит, Петр Великий покоя мне не дает, бегает за мной с дубинкой и кричит: “Ты у меня город украл!”». А историк искусства и художник Александр Бенуа был убежден, что Ленин был бы против переименования города, потому что еще в начале 1920-х годов якобы заверил интеллигентов, «всполошившихся тогда уже слухами о таком переименовании … что никогда не допустит, чтобы посягнуть на имя, данное городу первым русским революционером». Позже бытовала и такая шутка: «Какие три лучших города в мире? — Петербург, Петроград и Ленинград».
Надо сказать, что после смерти Ленина в адрес ВЦИК и ЦИК СССР были отправлены тысячи ходатайств о переименованиях в честь усопшего вождя, пишет Lenta.ru. «Стало ясно, что санкционирование всех этих инициатив буквально превратит топонимический ландшафт страны в одну сплошную “лениниану”, что вызовет неизбежный хаос в деятельности органов власти и управления… это также неизбежно привело бы к девальвации ленинского имени». Поэтому 5 февраля 1924 года было принято постановление ЦИК СССР «О переименовании городов, улиц, учреждений
Через 65 лет, 6 сентября 1991 года, Указом Президиума Верховного Совета РСФСР Ленинграду было возвращено историческое имя — Санкт-Петербург. Тем не менее Ленинград сыграл свою роль и в жизни страны, и в жизни горожан. «Именно тогда, когда наш город назывался Ленинградом, он пережил самые страшные годы своей истории: 900 дней гитлеровской блокады. И эта трагедия придает имени “Ленинград” сакральное измерение», — отмечает историк Дмитрий Жвания.
Елена Федотова.
