Мужество и героизм российских мужчин воспеты десятками журналистов, поэтов, режиссёров. Чего не скажешь о наших женщинах. А ведь они служат примером доблести, бесстрашия и в то же время — милосердия и чуткости. Елена Головань — многодетная мать, журналист, волонтёр — именно из таких.
Все дети для меня родные.
— Елена, Вас знают как разнопланового человека — журналиста, руководителя благотворительной акции «Седьмой лепесток», волонтёра, многодетную мать… Кто Вы в первую очередь?
— Во-первых — я жена и мама, конечно. И второе главное в жизни, то, чему сейчас порой уделяется даже больше внимания, чем семье, — это волонтёрская деятельность, «Седьмой лепесток». Хотя и здесь опять во мне говорит мама, потому что я понимаю — если мы сейчас не поможем ребятам там (в зоне СВО), то беда придёт сюда, а этого допустить нельзя.
— Тогда предлагаю начать именно с материнства. В Вашей семье воспитывается шестеро приёмных детей и один кровный. Как Вы пришли к тому, чтобы взять ребят на воспитание?
— Первую, Кирюшу, мы взяли в мае 2015-го. Где-то годом ранее у меня в семье случилось несчастье — на большом сроке я потеряла ребёнка. Это было очень больно, даже вспоминать сейчас страшно. Спустя какое-то время после этого я подумала, что горевать, конечно, можно сколько угодно, но есть дети, которым прямо сейчас нужна семья. Мы поговорили с мужем и решили, что готовы к этому шагу. Так у нас и появилась первая дочка. Через некоторое время в семью вошла Кристинка. Нам просто позвонили из органов опеки: «Приедете, посмотрите девочку?», ну мы и поехали. Тогда же увидели мальчишку — Даню. Он был просто копия Кирюши — и личиком один в один, и глазами, даже телосложением. Мы поражены были, хотя знали, что они точно не родственники. Ну как мы могли его не забрать? Забрали, конечно. Сейчас вот уже их семеро, в прошлом году в декабре Димку взяли.
— Как воспитываете такую гурьбу? Ребята между собой дружат?
— Как-то так сложилось, что дети сразу все объединились. Сейчас уже и не отличишь — кто сначала у нас появился, кто попозже. Они друг друга воспитывают, поддерживают. Что касается внутреннего ощущения — у меня между детьми нет разницы. И злишься на них одинаково, и радуешься, и любишь их — всё одинаково. Вот, кстати, от многих слышала, что и хотели бы взять ребёнка в семью, но как его ругать, к примеру? Да точно так же, как и своего кровного. Если это не так, то представьте, что будет думать ребёнок: «Родных она ругает, а меня — нет. Значит, я не свой». Поэтому — да, и ругаю я всех тоже одинаково (улыбается).
Что меня очень радует, так это то, что у детей патриотическое воспитание. Они всё видят на нашем личном примере и сами участвуют. Например, когда домой нам приносят помощь какую-то, вещи (у нас уже целый склад), — они сортируют их, раскладывают, коробки подписывают. Недавно был случай: Димка, который в декабре у нас появился, четвёртый класс окончил. У них в школе готовился выпускной, он решил от него отказаться, а вместо этого отложенные деньги потратить на форму для ребят-военнослужащих — пять комплектов маскхалатов купили. Сын письмо написал, гостинцы ещё собрал. Я эту передачку сама парням отвезла.
Поразило, как на это отреагировало наше село. Меня сразу удалили из родительского чата. Димкина учительница расспрашивала его, не заставляла ли я так поступить, не запрещала ли идти на этот выпускной, в конце сказала: «Мне жаль». И это вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией, объяснить детям, что в их стране происходит, почему важно помогать… Я не понимаю этого. Для меня поступок моего сына геройский. Я им горжусь.
— Как вообще дети сейчас реагируют на то, что Вас целыми днями не бывает дома?
— Спокойно. С ними же папа остаётся. Единственное, они, конечно, очень переживают, потому что понимают, куда я езжу, осознают опасность и то, что я могу не вернуться… Что я очень ценю в них — так это понимание. Бывает иногда, что нервы сдают, напряжение сказывается, могу нашуметь на них… Потом извиняюсь, а они: «Мам, мы понимаем». Ещё, конечно, я очень благодарна моему мужу, Владиславу. Ему тяжелее, чем мне, — ждёт меня здесь, «в мирной жизни», читает сводки — там были прилёты, здесь, а я даже не могу ему позвонить и сказать, что, к примеру, задерживаюсь, — нет связи.
Необходимость помогать.
— Имея за спиной такой тыл, Вы в какой-то момент решили заняться волонтёрской деятельностью. Как это случилось в первый раз?
— Я всегда занималась общественной деятельностью. Сначала по работе, потом начала сама запускать какие-то акции. Мы вязали одиноким пенсионерам шарфики, собирали для деток в интернаты подарки к 8 Марта и 23 Февраля, вязали пледы для ветеранов Великой Отечественной войны. А когда началась СВО, я стала размышлять, чем могу быть полезна. Так, в начале мая прошлого года стала вязать детские вещи, опубликовала в сети приглашение присоединиться ко мне другим мастерицам. Откликнулось очень много людей со всех уголков России. Когда накопилось много готовых изделий, решено было отвезти их в Луганск. Проблема была только в том, что никто не соглашался туда ехать. Опасно. На подмогу пришёл мой друг, тоже волонтёр, Дима. Так всё и началось.
— Сейчас Вы каждую неделю ездите в зону СВО, отвозите помощь и мирным, и бойцам. Как Вас там встречают?
— В первую поездку в Луганск мы отвозили в два госпиталя помощь для ребят. Там я ходила именно по палатам, видела раненых. Я поразилась, когда они все как один говорили: «Оклемаемся — и обратно, к пацанам». С тех пор уже много времени прошло, сейчас я езжу уже в более опасные регионы. Недавно, например, в Кременной четыре часа под бомбёжками просидели. Бываем в Рубежном, Краснореченском. Туда я приезжаю — ребята уже узнают меня, помнят. Общаясь с ними, вижу удивительно уважительное отношение, заботливое. Кто-то относится ко мне как к сестре, кто-то — как к маме. Они рассказывают мне про своих жён, детей, родителей… Я чувствую себя там с ними в безопасности. И сама понимаю, что уже по-другому не могу. Это у меня в крови. Если волонтёрством заниматься не буду — военкором пойду на фронт или санитаркой. Я должна чувствовать свою сопричастность.
— Все Ваши поездки сейчас проходят вместе с атаманом Вячеславом Деевым. В какой момент пересеклись Ваши с казачеством пути?
— Когда-то ко мне обратились родственники одного из бойцов с просьбой отвезти под Кременную посылку. В разговоре упомянули, что к ним атаман приезжает. Я сразу начала узнавать, кто он такой, нашла телефон. Напросилась ехать с ним. Он обычно категорически против того, чтобы брать с собой посторонних людей, тем более женщину. Но мы поговорили, и почему-то для меня он сделал исключение. Мне повезло. Теперь езжу с ним и казаками, отвожу помощь бойцам и мирному населению. Горжусь тем, что работаю с такими ребятами. Атаман — невероятнейший патриот, и казаки ему под стать.
— Откуда идёт помощь? Ведь это такие суммы, столько вещей, продуктов…
— В моём телеграм-канале «Седьмой лепесток» я публикую информацию о поездках, о нуждах. Мне помогает вся Россия. Кто денежку пришлёт, кто пряжу или готовое изделие, а кто просто сообщение, а в нём молитву. Когда я понимаю, что за меня молятся и православные, и мусульмане, — становится очень тепло.
— У Вас есть виденье своего будущего? Что в нём?
— СВО закончится, но помощь-то и дальше нужна будет. Сколько разрушенных домов, нечастных семей… Ломать быстро — восстанавливать долго. Работы очень много.
— Останавливаться не планируете?
— Нет, конечно! Я этим живу!
Досье.
Елена ГОЛОВАНЬ.
Родилась в городе Поставы Витебской области в семье военного лётчика. Окончила физико-математический факультет Воронежского государственного педагогического университета.
Многократный победитель областных и всероссийских конкурсов по журналистике,
Создатель чата добрых сердец «Седьмой лепесток», многодетная мама.