28 июля Россия отмечает памятную дату — праздник Крещения Руси, состоявшегося, согласно исторической традиции, 1036 лет назад на берегах Днепра в Киеве. В тот день жители города «без числа» вошли в реку «кто по грудь, а кто по пояс» под взорами священников, читавших молитвы. Среди крестившихся не было только самого князя Владимира — он принял новую веру заранее, находясь в походе на южном берегу Крыма. Возвратившись домой, правитель обратил в нее столицу, но не довольствовался этим — направил отряд (предположительно, во главе со своим воспитателем Добрыней), чтобы водворить христианство в Великом Новгороде. Там его, возможно, ожидало сопротивление.
Согласно летописному рассказу, крещение в Киеве сопровождалось «радостью и ликованием» его жителей. Как приняли новую веру в Новгороде, источники расходятся. Проведенные в 1980-е годы археологические раскопки навели историков на мысль о принуждении: так интерпретировал свои открытия академик Янин, обнаруживший невостребованные клады в археологическом слое около 989 года. Сокровища были спрятаны под полами сгоревших домов: это означает, что хозяева не смогли вернуться за ними. Неизвестно, что случилось с этими людьми, когда, как показали раскопки, огонь охватил город с двух сторон — Неревского и Людина концов. Впрочем, останков погибших археологи не обнаружили.
Свидетельств об их проведении немного и в источниках — зато можно узнать о долгом выживании язычества. Митрополит Иларион, служивший в середине XI века, делил Русь на области, где православие закрепилось и нет, Ростов Великий сохранял языческое большинство в 70-х годах XI века, а вятичи держались старой веры и в начале XII века. Проповедь православия, хотя и поддерживалась князьями, велась иногда на свой страх и риск, а для святых Леонтия Ростовского, Кукши Печерского и других миссионеров завершилась гибелью от рук язычников.
Археологические раскопки показали, что и в Великом Новгороде, втором по значению городе Руси, христианизация продвигалась медленно. За X век свет увидели только два христианских храма и еще пять — в XI. Всплеск культового строительства (75 церквей) стал возможен только спустя шесть поколений после крещения. Этот временной разрыв показывает, что внедрение христианской религии первыми князьями совершалось без избыточного нажима: стране на долгое время позволили сохранить языческие верования.
Слабую христианизацию Руси при князе Владимире и сразу после надежно подтверждают письменные источники: согласно им, в 1070-е годы волхвы проповедовали в Киеве и на Белоозере, собирая толпы сторонников; в Великом Новгороде к устроенным ими волнениям примкнуло население города, оставив князя и его дружину в одиночестве. Язычество не исчезло и спустя 200 лет после крещения, когда, как сообщает летопись под 1194 годом, взошествию на трон великого князя Рюрика Ростиславича «крестьяне и погани» радовались совместно. Сосуществование и переплетение двух религиозных традиций в исторической литературе получило наименование двоеверия.
Мысль принять другую религию вместо византийского христианства вполне могла прийти Владимиру, сознававшему, что, на чем бы он ни остановился, поддерживать новый культ долгое время придется силами государственной власти. Подобное положение оставляло великому князю пространство для маневра. В раннем Средневековье находились правители, останавливавшие выбор на гонимых учениях, таких как манихейство (енисейские кыргызы, предки хакасов) или иудаизм (Хазарский каганат). И все же к 988 году обстоятельства властно подталкивали Русь в сторону христианства.
Возможность превращения в исламскую страну наши предки пропустили в середине X века, когда прекратилась выгодная волжская торговля с Халифатом. Существовавший до этого меновый маршрут «из варяг в арабы» проходил через Север и Верхневолжье. В кладах этих земель начала X века преобладают дирхемы, а византийские монеты солиды, напротив, встречаются относительно редко.
Развитие торговых связей резко прервалось в середине X века по причине исчерпания серебряных рудников в мусульманском государстве Саманидов. Столкнувшись с неплатежеспособностью покупателей, варяжские правители укрепили свой центр на Днепре вместо Волги, а торговлю переориентировали на Византию. Но сложись обстоятельства иначе — вовлечение Руси (или ее части) в сферу влияния мусульманской культуры оставалось бы лишь делом времени.
Возможность принятия Русью западного христианства была еще более достижимой. В 960-е и 990-е годы Русь посещали миссионеры из Германии, а одного из них — Адальберта на родине удостоили епископского сана. Древнерусские правители колебались между Римом и Константинополем, допуская, что связи с Западной Европой помогут избежать попадания в административную зависимость от византийцев. Когда отношения Киева и Константинополя портились, на Руси давали понять, что могут принять крещение от Запада. В Германии следили за древнерусской политикой, но воспользоваться своим шансом — гневом княгини Ольги на византийцев — не сумели.
Около 988 года, когда ее внук Владимир делал свой выбор, причин предпочесть Запад Востоку находилось не так и много. Русь зависела от Константинополя в своей торговле, ведшие там дела купцы переходили в православие под нажимом византийцев, предоставлявших преимущества только своим единоверцам. Трудоустройство в Византии регулировалось теми же условиями. Из Руси в Малую Азию воины отправлялись, чтобы служить наемниками. Возвращались они уже христианами.
Возможно, князю Владимиру приходилось учитывать то, что он уже был окружен христианами восточного обряда. Православные служили еще в дружине его деда Игоря, а в Киеве, согласно летописи, несколько их поколений сформировали влиятельную общину. И хотя отношения великого князя с Византией складывались непросто, крещение из далекого Рима сулило ему слишком мало выгод. Как сообщает об этом летописец, «мужи Владимира» посетили страны латинские, но никакой «красоты» в них не увидели. Это неудивительно: эпоха культурного преобладания Запада в конце X века еще не начиналась.
Русский историк рубежа XIX-XX веков Алексей Шахматов обнаружил, что в летописном рассказе о решениях Владимира в дни и месяцы перед крещением содержится поздняя вставка, касающаяся причин, повлиявших на этот поступок. Сообщив о встрече Владимира с проповедниками разных религий, летописец непредвиденно поменял место действия: вместо того чтобы сделать выбор между верами и креститься, Владимир, под его пером, отправился в поход на берег Крыма и принял крещение, но уже там.
Летописец объяснял произошедшее дипломатической интригой. Крещению, по его версии, предшествовала осада князем византийского города Херсонеса (Корсуня, в наши дни — часть Севастополя). Взяв крепость с боем, Владимир объявил Константинополю, что прекратит войну, только если получит в жены сестру императора Анну. В ответ от него потребовали сделать брак равным — креститься. Владимир колебался. Но желание породниться с могущественной династией перевесило — так Русь под давлением греков стала христианской.
В наши дни корсунскую легенду ставят под сомнение. Выгодная Византии версия о принуждении князя к православию противоречит предшествовавшей логике текста и лишает смысла то, о чем сообщалось абзацами раньше, — общение Владимира с проповедниками. Хотя само по себе это еще не делает херсонесское крещение невозможным — просто между этими версиями нужно выбрать.
Так, история Руси погружает нас в тонкости анализа средневековых текстов. Историк Игорь Фроянов полагает, что встреча Владимира с миссионерами, их спор и добровольный выбор князя отражают древнерусскую точку зрения на принятие новой религии. А «корсунский» фрагмент летописного текста вдохновлен византийцами, приписывавшими заслугу исключительно себе. То, что обе версии сведены в одной летописной повести, подтверждает чрезвычайную многослойность этого исторического источника и трудности в его интерпретации — ведь исчерпывающе установить истину спустя столько веков невозможно.
Игорь Гашков.