В феврале 1701 года Петр I издал Указ, по которому повелел начать строительство военных судов на Ладожском озере. От этих кораблей берет свое начало современный Балтийский флот.
А всего за три года до этого в Россию прибыл голландец Корнелиус Крюйс, которому предстояло стать адмиралом и будущим первым командующим Балтфлота.
Бурная молодость.
Впрочем, называть Крюйса голландцем не совсем правильно. В Россию он действительно прибыл из Амстердама, где служил в местном Адмиралтействе, однако по происхождению будущий российский адмирал был норвежцем, причем из самых низов общества. По собственному признанию Крюйса за свою жизнь он успел послужить «шести монархам и трем республикам».
Звали его при рождении Нильс Ульсен. Он появился на свет в городке Ставангер, и до сих пор непонятно, в каком именно году. То ли в 1655-м, то ли в 1677-м (как записано в метриках). Дело в том, что он увидел свет до того, как родители официально поженились. Понятно, что в пуританском обществе XVII века позволить себе такое могла только настоящая голытьба, которой откровенно наплевать на мнение общества.
Когда Корнелиусу было 13 лет, его отец умер, а мать уже на следующий год посадила Нильса на голландский корабль и отправила в Нидерланды. Здесь он сменил имя, став Корнелиусом Крюйсом, и служил матросом, попав и на англо-голландскую войну. Постепенно рос в чинах и к своим 25 годам стал капитаном торгового судна «Африка»: на счету Крюйса многочисленные плавания по всем морям мира — от Лиссабона до Кубы. Не исключено, что участвовал он и в работорговле — африканских рабов доставляли в Америку на голландских судах, а Крюйс водил именно такие рейсы.
В те бурные времена разница между пиратами и приличными мореплавателями была очень условной. Существовало такое явление как «каперство» — то же пиратство, но формально под эгидой какой-то державы, которая выдала каперу патент на грабеж судов своих противников.
И Крюйс с огромным удовольствием участвовал в этом процессе — известно, как минимум, про одно большое французское судно, захваченное им по пути с Кубы.
Но военное счастье изменило авантюристу — он сам стал жертвой каперов и в 1691 году очутился в тюрьме французского Бреста. Выбрался Крюйс на свободу, доказав, что он — норвежец и подданный датской короны (значит, к голландско-французским конфликтам отношения не имеет), и вернулся в Амстердам, где поступил на службу в Адмиралтейство. Но что-то в его карьере сломалось напрочь.
Морской волк с 25-летним стажем занял невысокую должность в государственном ведомстве, денег отчаянно не хватало — потому Крюйс ввязывался в сомнительные сделки. Однажды его побили местные бондари, в другой раз Корнелиус едва-едва отвертелся от подозрений в краже казенных денег (его репутация пирата никуда не делась). И вот тут-то судьба Крюйса сделала резкий поворот — в Амстердам прибыла делегация из загадочной Московии, глава которой, молодой русский царь, набирал желающих поступить к нему на службу.
Царское предложение.
Изначально Петр Первый рассчитывал уговорить отправиться с ним в Россию кого-то из видных голландских адмиралов — однако те вежливо отказывались.
Один из них порекомендовал Корнелиуса, с которым вместе служил и был высокого мнения о его профессиональных качествах. Царь, который в то время работал на голландских верфях, порасспрашивал про Крюйса простых моряков и корабелов и, собрав лестные отзывы, сделал норвежцу предложение, от которого было нелегко отказаться.
Крюйсу, карьера которого в мирное время не ладилась, давали чин вице-адмирала, годовой оклад в размере 9000 гульденов (для сравнения — вице-адмирал нидерландского флота получал на тот момент в три с лишним раза меньше — 2400 гульденов), аванс в размере полугодового жалованья, а также иные соответствующие новому статусу блага и привилегии. И Корнелиус решился.
От Дона до Невы.
15 августа 1698 года Крюйс высадился в Архангельске, а еще через месяц прибыл в Москву. Оттуда он почти сразу уехал в Воронеж, где царь строил флот для войны с турками.
Русские мастеровые впервые имели дело с таким заказом, и потому прибывший на место голландец пришел в ужас от качества выполненных работ. Тут-то и проявились лучшие свойства характера Крюйса — энтузиазм, дотошность и привычка выполнять работу хорошо. Он добился приведения в «доброе» состояние 58 военных судов, считавшихся до того непригодными для плавания, и возглавил работы по закладке еще 60 новых кораблей.
Чуть позже проявились и другие качества нового российского вице-адмирала — когда флотилия русских судов, шедшая с посольством в Стамбул, встретилась с турецкими кораблями, которые отказались пропускать наши корабли, именно Крюйс «продавил» турецкую сторону своим не слишком дипломатичным поведением. Голландец сообщил, что если переговоры будут сорваны, «русским будет проще отыскать дорогу от Керчи до Константинополя, чем туркам в обратном направлении». Разрешение на проход было получено.
Крюйс же, задержавшись на юге, успел еще составить подробные карты Азовского моря и устья реки Дон, пользуясь которыми, русские моряки еще долгое время выходили в Черное море.
В 1702 году Петр I отправляет Крюйса укреплять оборонительные сооружения Архангельска, а после — с российским посольством в Нидерланды. Корнелиус был обязан устроить полторы сотни российских юношей на стажировку на голландские корабли и верфи, а также набрать матросов и корабелов для русского флота. Он блестяще справился с обеими задачами: когда голландцы сообщили, что взять русских они готовы, но платить за работу нечем (навигация закончилась), то Крюйс взял оплату труда и проживания ребят на себя.
Он также завербовал и привез в Россию будущего полярного путешественника и адмирала Витуса Беринга, канцлера и генерал-адмирала Генриха Иоганна Фридриха Остермана, адмирала Питера Бредаля. «Трудясь в Нидерландах, он действовал в геополитических интересах России на европейском континенте… Трудно себе представить, как страна и Петр достигли бы столь благоприятных результатов, если бы не личные усилия и вклад в дело Корнелиуса Крюйса», — констатирует норвежский историк Тургрим Титлестад.
После возвращения в Россию Крюйс официально возглавил Балтийский флот. Он также следил за строительством жилья для рабочих, возводивших первые здания Санкт-Петербурга, устанавливал первые сооружения, которые препятствуют наводнениям. С 1704 года Крюйс занимался строительством оборонительных сооружений на острове Котлин, ликвидируя угрозу блокады устья Невы и уничтожения Петербурга шведским флотом.
Кстати, батарея на острове строилась под руководством сына Крюйса, Яна, и получила название — «Святой Ян» или просто «Ивановская». Кроме того, под наблюдением Корнелиуса было закончено создание крепости и гавани в Кронштадте и Толбухина маяка. Он открывает первую в городе школу «Петришуле» для детей иностранных рабочих.
Гнев императора.
Вскоре Крюйс попадает в опалу — в 1713 году эскадра под его руководством вблизи нынешнего Таллина замечает шведские суда и пускается в погоню. Однако два судна садятся на мель, враг уходит. Самое неприятное в том, что на одном из кораблей под началом Крюйса служит русский царь. Петр I взбешен неудачей, устраивает военный суд и приговаривает голландца к смерти. Позже, чуть смягчившись, император заменяет наказание ссылкой в Казань, а еще через четыре года возвращает Крюйса, назначая его вице-президентом Адмиралтейств-коллегии.
Впрочем, все награды и звания адмиралу возвращает только Екатерина I — уже после смерти своего супруга.
Скончался Крюйс 3 июня 1727 года от сердечного приступа в Санкт-Петербурге, войдя в историю как один из деятельнейших помощников Петра I и первый командующий Балтийским флотом.
Кстати.
Помнят Крюйса не только в России, но и в Норвегии. В Таганроге имя адмирала Крюйса носит улица, а в Петербурге его именем назван подземный переход под Шуваловским проездом Государственного Эрмитажа. Он построен на месте, где до середины XVIII века находился дом помощника Петра.
В родном городе адмирала, норвежском Ставангере, 6 ноября 2000 года ему поставили памятник.