Несмотря на уверения Минпросвещения в том, что без достойной альтернативы ЕГЭ отменять не будут, Госдума осенью планирует рассмотреть законопроект о возвращении к традиционным выпускным и вступительным экзаменам. Мотивировка странная — для восстановления объективной оценки знаний.
Указано, что за старые экзамены выступают педагоги. Еще бы, ведь они снова будут основными выгодоприобретателями системы, при которой учителя приходится задабривать чуть ли не с первого класса. Неужели мы не помним тех времен, когда были в школах любимчики? Были семьи, которые сумками таскали учителям подарки и продукты. Были учительницы, коллекционировавшие сервизы, золото. И были постоянные переходы из школы в школу, поближе к маминой подружке, к тете. Я помню прекрасно те времена, когда детей всеми правдами и неправдами переводили в старших классах в нужную школу, потому что предметником там работала папина родная тетя. Ну и что, что экзамены принимали коллективно? Учителя друг с другом обо всем договаривались. А в деревнях и поселках, как правило, один предметник, он в одно лицо и решал.
Да, тогда были еще и вступительные экзамены. Но был и конкурс аттестатов. Все, на что ребенок наработал за 11 лет в школе, тоже шло в зачет. А «нарабатывали» очень часто лестью, заискиванием, подарками. Этих детей тянули: сначала на четверки, затем на пятерки. Еще был типаж — дети родкомовских активистов. Мамаши все годы выбивали из класса деньги, чтобы задаривать учителей от имени всех детей, но педагоги-то всегда знали, чьи мамы хлопочут. Тревожный симптом: все эти родкомы активизировались при разговорах об отмене ЕГЭ. В нашем классе случилось именно так: родительский комитет в лице одной активной женщины сошел с ума на почве подарков учительнице. И я зуб даю, что все это с прицелом «на вырост». И представляю, что будет, когда ЕГЭ отменят.
Конечно, не все покупались. Были раньше педагоги, которые искренне считали, что хорошая девочка с прилежным поведением, не пропускавшая ни одного дежурства в классе и никогда не болтавшая на уроках, больше достойна пятерки и медали, чем шумная яркая отличница, которая уже дружила с мальчиками и могла покуривать за углом. Был миллион причин, по которым учительница могла решать, кто достоин отличных оценок, а кто — нет.
Неужели мы хотим, чтобы судьбами и будущим наших детей распоряжались школьные тетки? Которые в провинции часто хабалисты, мало образованы, алчны и самодовольны? В моей школе, например, одна учительница русского и литературы считала, что слово «тюль» женского рода. До сих пор работает. И будет вершить чьи-то судьбы?
Неужели кто-то по доброй воле захочет, чтобы его дети с первого класса учились заискивать перед порой неумными учительницами, старались прилежно мыть пол и первыми подносить педагогу в столовой чай?
И это только проблема выпускных экзаменов, а ведь Госдумой планируется возвращение и вступительных. Я лично не считаю, что два экзамена вместо одного очень бьют по психике детей и те якобы становятся невротиками. Это все тоже брюзжание троечников. Я училась отлично и не вымоталась на экзаменах. Дело не в стрессе, а в том, что уже в 90-е, при повальном безденежье, были все эти трюки со скрытым подкупом университетских преподавателей, к которым ходили на платное «репетиторство». Университеты для заработков открывали платные курсы подготовки к экзаменам — преподаватели за год успевали узнать детей в лицо и потом, конечно, относились к ним более благосклонно, чем к чужакам с улицы или из деревень. У нас уже траты на репетиторство вошли в фольклор. Что будет дальше, когда придется тратить еще и на задабривание университетских преподавателей?
Вы знаете, что высшее образование уже потихоньку становится элитарным? Да-да!
Есть множество исследований, согласно которым за бюджетные места в хороших вузах все больше соревнуются дети из состоятельных семей. Причина в том, что просто довести ребенка до хорошего аттестата и высоких баллов ЕГЭ дорого. 16% школьников вообще уже работают. Многие дети не идут в университеты, потому что семья реально оценивает свои возможности и знает, что студент не сможет учиться, не работая, что обессмысливает поступление в рейтинговый вуз. Если для поступления нужно будет вкладываться в задабривание университетских преподавателей, «искать выходы», а до того — подмасливать учительниц, то желающих идти в вуз среди тех, кто смог бы осилить экзамены, окажется еще меньше. Так что получим новый пласт детей, отрезанных от высшего образования.
Ну и, конечно, от элитарного образования будет отодвинуто значительное число провинциалов-самородков. Даже если их семьи найдут деньги на поездку для сдачи экзаменов, сдать их сразу в четыре вуза дети не успеют. Преимущество будут получать олимпиадники, среди которых, опять же, много любимчиков, родни педагогов, которые эти олимпиады проводят. Я участвовала в олимпиадах и отлично помню, что у нас всегда в лидерах оказывались дети университетских преподавателей и ученики университетской гимназии, чьи педагоги и проверяли олимпиады. Ну, будут у нас за места в столичных вузах конкурировать столичные жители, олимпиадники и дети, которым в провинции напокупали медалей, хороших аттестатов, дали с собой денег сдавать в Москве экзамены. Мы все забыли, что ли, времена, когда столичные вузы были забиты детьми рыночных торговцев, к примеру?
В принципе дорого отправить ребенка учиться в Москву. А если еще часть накоплений потратить на приезд для сдачи экзаменов, денег, чтобы вернуться в августе и снять жилье, может уже не хватить.
Куда ни посмотри, все очень горько. ЕГЭ, конечно, — это машинерия, шаблон. Хотя в то, что на него можно натаскать, я не верю: мантры про натаскивание повторяют родители троечников, считающие, что отличников просто натаскали. В наше время тоже так было, отличников считали тупыми зубрилами. Мамины подруги верили, что несколько языков и всеобщую историю лично я просто вызубрила. Это человеческая зависть.
В реальности я, как раз отличница, осознаю, что старая практика хуже ЕГЭ. Нужна альтернатива. Система защиты от дурака. С поправкой на нашу школьную реальность — от дуры. Вернее, от самодурки, которая будет решать, кто достоин блестящей жизни и лучшего образования, а кто — нет. Помимо задабривания, подкупа, личных отношений нужна защита от финансового неравенства. Нужно минимизировать личный фактор, организовать специальную мониторинговую комиссию при Рособрнадзоре, которая бы занималась отслеживанием законности проведения экзаменов. А рассматриванием апелляций должна заниматься комиссия апелляционная. В состав которой надо включить лучших педагогов и ученых, которые получали бы материалы жалоб в случайном порядке. И должно членов комиссии быть много, чтобы они успевали рассматривать жалобы в 5−10-дневный срок. Причем апелляции следует рассматривать не в Минобре и не в регионе, где сдавался экзамен. Чтобы не получилось, что жалобу на действие учительницы из поселка рассматривает ее подружка, сидящая в районном комитете образования.
И, конечно, нужны полные видеозаписи всех этапов экзаменов с открытой трансляцией. И статья уголовная нужна отдельная — за подделку результатов экзаменов, неважно, по каким мотивам: личная симпатия, подкуп или соображения высшей справедливости.
Ну и следует придумать, как детям из провинции сдавать экзамены. Старая система, увы, фактически устанавливает лимиты. Останется только отсечь от экзаменов в столичные вузы детей без прописки — и получим полное закрепощение провинциальной молодежи.
Мне лично противно читать возгласы москвичей и петербуржцев, которые этому радуются. Я, например, была той самой отличницей, у которой не хватило денег ехать в столицы. И хотя теперь я живу в Петербурге и мой ребенок до хорошего вуза сможет доехать на метро, я бы не хотела, чтобы кто-то повторил мою судьбу.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.