МОСКВА, 16 марта — РИА Новости. Латышей из национального легиона СС, находившихся на спецпоселении в северных районах Советского Союза, вместе с такими же коллаборационистами из числа литовцев и эстонцев фактически простили и разрешили вернуться домой уже в 1946 году благодаря инициативе руководства Латвийской ССР, использовавшего перед Москвой сомнительные аргументы с элементами шантажа, рассказал РИА Новости эксперт Национального центра исторической памяти при президенте РФ Олег Матвеев.
«Уже на протяжении 35 лет 16 марта в Риге проходят шествия еще оставшихся в живых ветеранов Латышского легиона СС и местных националистов в честь отмечаемого “Дня памяти латышских легионеров” (латыш. Leģionāru piemiņas diena). Примечательно, что в названии памятной даты после слова “легионеров” ее учредители как бы забыли поставить аббревиатуру “СС”, — сказал Матвеев.
Выбор именно этой даты был обоснован тем, что 16 марта 1944 года два латышских национальных соединения войск СС — 15-я и 19-я гренадерские дивизии СС, составлявшие Латышский легион СС, впервые совместно участвовали в боевых действиях против наступающей Красной Армии у реки Великой в Псковской области, пояснил эксперт.
«Надо сказать, что ни в этих, ни в других сражениях в составе вермахта или войск СС Третьего рейха латыши особой славы себе не снискали. В конце войны уцелевшие легионеры оказались либо в советском плену, либо в плену у союзников, либо в других странах (например, в Швеции), которые в соответствии с межгосударственными договоренностями репатриировали часть из них на родину. Но далеко не всех. Многие латышские легионеры СС “расползлись” по всему миру, создавая свои эмигрантско-ветеранские организации», — отметил Матвеев.
Так, еще в лагере для военнопленных на территории Бельгии в конце 1945 года латышские легионеры СС создали свою первую ветеранскую организацию «Ястребы Даугавы». В дальнейшем центр этой организации, имевшей ярко выраженный антисоветский и националистический характер, размещался в западногерманском городе Мюнстере, а филиалы появились еще в 12 странах. Именно в ней в 1952 году и родилась идея празднования «памятной» даты 16 марта, добавил историк.
По словам Матвеева, организация объединяла в себя главным образом идейных националистов, избежавших наказания реальных военных преступников. Среди них: Артур Силгайлис, оберфюрер СС, бывший начальник штаба генерал-инспектора Латышского легиона СС; Карлис Лобе, штандартенфюрер СС, бывший командир 280-го Болдерайского полицейского батальона и 43-го полка 19-й гренадерской дивизии СС, участник карательной операции «Зимнее волшебство»; Вилис Янумс, основатель и первый руководитель организации «Ястребов», штандартенфюрер СС, бывший командир полка 15-й гренадерской дивизии СС; Рудольф Бангерскис, группенфюрер СС, генерал-инспектор Латышского легиона СС, и другие подобные персоналии.
«На протяжении шести лет, с 1967 по 1973 год, “Ястребов Даугавы” возглавлял бывший полицейский из зондеркоманды айнзацгруппы А Янис Цирулис, виновный в участии в массовых убийствах возле новгородской деревни Жестяная Горка. Американский филиал организации возглавлял военный преступник, бывший полицейский и каратель Болеслав Майковскис, организатор уничтожения латышской деревни Аудрини в январе 1942 года, а также соучастник других преступлений против мирного населения», — сказал Матвеев.
По словам Матвеева, «16 марта каким-то магическим образом второй раз оказался связан с судьбами латышских легионеров СС». «По иронии судьбы именно 16 марта 1946 года первый секретарь ЦК компартии Латвии Ян Калнберзиньш и глава латвийского правительства Вилис Лацис “замолвили словечко” за латышских легионеров СС, обратившись к зампредседателя советского правительства Вячеславу Молотову с письмом, полным лукавства и манипуляций, но тем не менее достигшим своей цели», — отметил он.
«В период временной оккупации Латвийской ССР немецкие захватчики насильно мобилизовали все трудоспособное мужское население, часть которого угнали на принудительные работы в Германию, а другую часть зачислили в так называемые легионы немецкой армии. Большинство “призываемых” немцами пытались всякими путями уклоняться от службы в немецкой армии: скрывались, дезертировали и т. д., но их усиленно разыскивали, вылавливали, отправляли в концентрационные лагеря, в Германию и в легионы», — писали Молотову Калнберзиньш и Лацис.
Действительно, на территории рейхскомиссариата Остланд, в единственной административной единице на оккупированной территории СССР (Эстония, Латвия, Литва, северо-восточная часть Польши и западная часть Белорусской ССР), в 1943 году, с санкции Гиммлера, были проведены три волны мобилизации, отметил Матвеев. «При этом латышей призывали не в немецкую армию (вермахт), как пишут авторы письма Молотову, а в национальный легион Ваффен СС», — добавил историк.
Кроме того, по словам Матвеева, авторы как бы «забыли», что задолго до формирования двух дивизий СС, еще в августе 1941 года, в немецкой группе армий «Север» появились первые добровольческие особые команды и батальоны литовцев, эстонцев и латышей.
«Тогда же на базе оставшихся от независимой Латвии “отрядов самообороны айзсарги” стали формироваться добровольческие полицейские батальоны, которые охраняли порядок на оккупированной территории и принимали участие в карательных операциях против партизан и уничтожении евреев, в том числе за пределами Латвии. В этом плане показательна преступная деятельность созданной в первые дни оккупации Риги команды Виктора Арайса, имевшей статус подразделения латышской вспомогательной полиции, особо “отличившейся” в ходе массовых убийств евреев в Латвии, Белоруссии и Польше. Всего в бывшей советской республике за годы войны был сформирован 41 полицейский батальон из добровольцев», — сказал Матвеев.
«В 1942 году на базе четырех латышских полицейских батальонов была создана 2-я моторизованная бригада СС (заметим — добровольческая), воевавшая под Ленинградом», — добавил эксперт.
А в январе 1943 года, после разгрома немецких войск под Сталинградом, Гитлер разрешил создать Латышский легион СС. В него вошла часть латвийских добровольческих частей, созданных ранее, а также латыши, призванные в войска СС в результате трех этапов мобилизации в Остланде. В результате в 1943 году была сформированы 15-я гренадерская дивизия СС, а в 1944 году — 19-я гренадерская дивизия СС.
«По мере освобождения Латвии Красной Армией все дезертировавшие и скрывавшиеся легионеры явились на регистрацию, а впоследствии были призваны военкоматами и отправлены в глубь страны в лагеря», — сообщали заместителю главы советского правительства латышские руководители. «После капитуляции Германии остальные легионеры-латыши также были отправлены в лагеря и затем по решению ГКО подлежали к поселению в северных районах СССР на шесть лет, наравне с “власовцами” и др. им подобными», — писали Калнберзиньш и Лацис.
Здесь имелось в виду, что согласно постановлению Государственного Комитета Обороны СССР от 18 августа 1945 года № 9871с «О направлении на работу в промышленность военнослужащих Красной армии, освобождённых из немецкого плена, и репатриантов призывного возраста» и постановлению Совнаркома СССР от 21 декабря 1945 года № 3141−950сс «О закреплении за предприятиями Наркомугля спецконтингентов, подлежащих переселению в северные районы СССР» репатриированные легионеры национальных формирований СС, в том числе и латыши, направлялись на спецпоселение в северные районы СССР сроком на 6 лет наряду с прочими коллаборационистами («власовцами», бывшими полицаями, представителями других национальных легионов СС и т.п.), пояснил Матвеев.
«В связи с этим большое количество семей граждан Латвийской ССР лишились своих кормильцев», — заявили латышские руководители. «На этой почве у оставшихся родственников, которые, в своем большинстве старики, женщины и дети, создалось подавленное настроение, которое со всей остротой проявилось на всех предвыборных собраниях в период избирательной кампании в Верховный Совет и до сих пор продолжает сильно волновать оставшихся многочисленных родственников», — добавляли Калнберзиньш и Лацис.
«Таким образом латвийские руководители фактически шантажировали союзный центр тем, что электорат, состоящий из членов семей бывших легионеров СС, и находящийся в “подавленном настроении”, якобы проголосует на ближайших выборах не так, как хотелось бы местным коммунистам, или не проголосует вообще», — сказал Матвеев.
Калнберзиньш и Лацис упирали и на недостаток рабочей силы в послевоенной Советской Латвии. «Учитывая, что отправка бывших легионеров в глубь страны вызвала отрицательные настроения среди населения Латвии и принимая во внимание, что Латвийская ССР весьма нуждается в рабочей силе, — говорилось далее в письме, — … просим пересмотреть вопрос о бывших легионерах, за которыми нет ничего другого кроме службы в легионах, не поселять в северных районах СССР, а вернуть в Латвийскую ССР к своим семьям и хозяйствам».
«Главным доводом секретаря латышского ЦК Яна Калнберзиньша в защиту бывших легионеров было то, что послевоенная Латвия испытывала острый дефицит рабочих рук. Те же, кто мог заполнить пустующие вакансии в народном хозяйстве республики, трудились в его понимании на чужбине — в северных районах СССР. Почему бы их не вернуть на родину? И ведь вернули!», — отметил Матвеев.
По его словам, «весомая» аргументация латышских руководителей про «кормильцев-эсэсовцев» и пребывающих в «подавленном настроении» потенциальных избирателей из числа членов их семей, была принята во внимание советским правительством. «Причем “за компанию”, на том же основании, к латышам добавили и эстонцев с литовцами», — добавил историк.
И почти через месяц, 13 апреля 1946 года, родилось постановление Совета Министров СССР № 843−342сс «О возвращении на родину репатриантов — латышей, эстонцев и литовцев».
Решение правительства СССР предусматривало освобождение из спецпоселения и возвращение на родину в течение 1946 года репатриантов из числа бывших легионеров СС латышской, эстонской и литовской национальностей в следующем порядке: «всех лиц призывных возрастов, сверстников которых демобилизация (из Красной Армии — ред.) не производилась, направить, соответственно по согласованию с Госпланом СССР, организованным путем на работу в промышленность и на строительство в Латвийскую, Эстонскую и Литовскую ССР, с закреплением их на этих работах до конца демобилизации их сверстников из Красной Армии»; «всех лиц непризывного возраста, сверстники которых по возрасту не находятся в Красной Армии, освободить и направить к месту постоянного жительства их семей».
«Справедливости ради надо сказать, что отдельных прибалтийских легионеров СС советские органы госбезопасности все же арестовывали и предавали суду, но только на основании возбужденных уголовных дел при наличии доказательств совершенных ими военных преступлений (трофейных документов, улик и показаний свидетелей)», — сказал Матвеев.
По его словам, механизм освобождения прибалтийских легионеров СС был конкретизирован через три дня в приказе МВД СССР № 00336 от 19 апреля 1946 года. «Направляемым на родину выдавать справки с указанием, что они следуют к месту своего постоянного жительства в Латвийскую, Эстонскую и Литовскую СССР, проездные документы и продовольствие на путь следования или рейсовые карточки», — говорилось в одном из пунктов этого приказа.
Таким образом, советское правительство поставило бывших легионеров СС из числа прибалтов в привилегированное положение по отношению к остальным категориям коллаборационистов, которые продолжили отбывать наказание на спецпоселении в северных регионах СССР до амнистии 1953 года, подчеркнул Матвеев.
«Возможно, именно благодаря подобному “гуманизму” бывшие латышские легионеры СС неплохо чувствовали себя при советской власти, а многие из них даже заняли достойное место в обществе. По подсчетам историков, на момент распада СССР таковых в Латвии насчитывалась целая дивизия (11 тысяч человек). А всего за весь период Великой Отечественной войны в составе полицейских батальонов, боевых и вспомогательных частей вермахта, а также и национального легиона СС оказалось 110,5 тысячи латышей. Это одно из самых крупных коллаборационистских формирований», — сказал эксперт.
«Суверенному государству под названием Латвийская Республика, вновь появившемуся на политической карте мира в сентябре 1991 года и имевшему за плечами лишь 20-летний период прежней самостоятельности (1920−1940 гг.), для сплочения общества вокруг пришедших к власти националистов и воспитания им подобного подрастающего поколения необходимо было создавать свою новую мифологизированную историю. Само собой разумеется, она должна была стать историей “героической борьбы за независимость” и, естественно, против России», — добавил Матвеев.
Поэтому еще до официального отделения от СССР, но уже при поддержке государства, с 16 марта 1990 года в Латвии ежегодно стал отмечаться День памяти латышских легионеров, в память воинов Латышского легиона СС, ставших в представлении новых властей как раз теми самыми «борцами за независимость», ориентиром для местной молодежи, отметил историк.
