МОСКВА, 18 мар — РИА Новости. Совсем недавно в России прошел Форум будущих технологий, который всколыхнул дискуссию о научном поиске в нефтяном секторе. На сколько еще лет человечеству хватит нефти? Как будут добывать трудноизвлекаемые запасы и готовить соответствующих специалистов? Об этом и многом другом в интервью РИА Новости рассказал ректор Альметьевского государственного технологического университета «Высшая школа нефти» Александр Дьяконов.
— Где, на ваш взгляд, сейчас находятся передовые рубежи научного поиска в нефтяном секторе?
— Наша специализация — трудноизвлекаемые запасы нефти. Республика Татарстан имеет одно из крупнейших нефтяных месторождений в мире — Ромашкинское нефтяное месторождение (мировой нефтяной гигант, открытый 25 июля 1948 года). Оно одним из первых вышло на позднюю стадию разработки: то есть вся нефть теперь представляет собой некую прослойку в горной породе. Действительно, нефти становится все меньше, а добывать ее все равно надо. В этом вопросе на первый план выходят технологии: чем лучше у тебя технологии, тем эффективнее добыча нефти.
Но здесь начинается другая развилка: с одной стороны, мы должны развивать высокие технологии, которые позволяют эффективно добывать трудноизвлекаемую нефть, а с другой — мы обязаны учитывать экологический аспект, ведь можно придумать очень эффективную технологию, но при этом сильно навредить окружающей среде. Поэтому должен быть баланс высоких технологий и экологии. В идеале — не просто не наносить вред природе, а делать так, чтобы возле скважины цвели яблони.
— Легкую нефть уже всю добыли?
— Да, эра легкой нефти закончилась. В России сейчас трудноизвлекаемые запасы составляют 65 процентов, в мире — 60 процентов. Никакого «фонтанирования» больше не будет.
Однако мы видим свое преимущество в том, что работаем на опережение: уже сейчас разрабатываем для наших месторождений такие технологии, которые другим странам неминуемо понадобятся через 10−20 лет. И тогда в будущем мы сможем продавать наши технологии этим странам. Такая ситуация делает нас конкурентоспособными в мировой повестке.
— Процесс добычи нефти усложняется, а значит, и повышаются требования к кадрам в этой отрасли. Ваши студенты это осознают? В отраслевой нефтяной вуз приходят более мотивированные абитуриенты, чем абитуриенты классических университетов?
— С каждым годом я вижу тенденцию, что количество мотивированных студентов увеличивается, но особенно это заметно по магистрантам. В рамках передовой инженерной нефтяной школы (федеральный проект Минобрнауки РФ, направленный на подготовку квалифицированных кадров) мы впервые в этом году открыли магистратуру «Интегрированное моделирование нефтегазовых месторождений».
Там был очень высокий конкурс, мы набрали сильных студентов со всей России. У них громадная мотивация, они понимают, что, окончив эту магистратуру, они станут максимально конкурентоспособными на рынке. Преимущество еще и в том, что мы готовим не просто индивидуальных выпускников, а выпускаем целые команды, которые, попадая на работу в компанию, с первого дня способны выполнять конкретные проекты. Обычно на формирование команды в компании уходит до двух лет. Здесь же все это уже встроено в образовательный процесс.
Вместе с тем мы поняли, что, создавая такую сильную магистратуру, нам надо подтягивать бакалавриат. Не может быть в вузе супермагистратуры при среднем бакалавриате. А занимаясь бакалавриатом, поняли, что невозможно создать супербакалавриат, не занимаясь со школьниками. Теперь вся эта цепочка начинается со школ.
— Наблюдается ли дефицит кадров в нефтегазовом секторе? Каких специалистов с высшим образованием не хватает?
— Не хватает кадров, которые разрабатывают новые технологии. Это вам скажет любой руководитель нефтяной компании. Да, мы хорошо выполняем текущую операционную деятельность, но нам нужны сверхзадачи и сверхкоманды, которые могли бы сами формулировать эти задачи и их решать.
Мы работаем в рамках единой образовательной экосистемы компании «Татнефть» в таком ключе, чтобы университет на основе своих научных исследований в будущем мог сам задавать направление развития отрасли и обеспечивать ее квалифицированными кадрами.
— Профессия нефтяника активно трансформируется. Условно, буровик — уже не тот, каким он был 20 лет назад. Как высшее образование подстраивается под эту трансформацию?
— Действительно, было время, когда мы готовили специалистов по накатанным образовательным программам. Сейчас, чтобы подготовить специалиста, который действительно нужен компании, требуется серьезная работа с работодателем. Совместно с «Татнефть» мы разрабатываем образ будущего выпускника: буквально сидим и четко прописываем, какими конкретными компетенциями — профессиональными и универсальными — он должен обладать.
Затем под эту компетентностную модель мы разрабатываем образовательные программы. Надо признать, это непростой процесс, поскольку реализовать модель в полном объеме с актуальным набором преподавателей крайне сложно. По некоторым позициям у нас просто отсутствуют кадры, которые могли бы дать те или иные квалификации.
Но выход есть: наращивая свой кадровый потенциал, надо коллаборировать с другими университетами и делать совместные образовательные сетевые программы.
Нефть не скоро, но закончится; те города, которые специализировались на нефти, уже сегодня должны подумать о диверсификации.
— Через сколько лет нефть закончится? И какая эра тогда начнется?
— Вопрос философский. По некоторым данным, у нас запасов еще на 50−60 лет, хотя наши данные по Татарстану говорят, что запасов хватит еще лет на сто и даже больше.
Более того, существует гипотеза, что нефть из самых глубоких слоев земли через определенные трещины поднимается под земным давлением на те горизонты, которые мы разрабатываем в настоящий момент.
Буквально в начале марта китайские СМИ сообщили о прорыве в глубинной георазведке страны: они пробурили скважину на 10 км (по сообщению «Синьхуа», глубина бурения сверхглубокой скважины в Синьцзян-Уйгурском автономном районе на северо-западе Китая перешагнула рубеж в 10 тысяч метров) и нашли там новые запасы нефти. Если подтвердится эта гипотеза, эра нефти не закончится никогда.
С другой стороны, отрадно видеть, что все крупные нефтяные компании начинают заниматься биотехнологическими проектами: разрабатывают технологии, которые позволят без вреда для нашей планеты добывать источники энергии. Альтернатива нефти обязательно будет найдена, вопрос только — когда и какая.
