Как говорится в статье, на ранних этапах конфликта страны за пределами Европы просто пытались управлять его последствиями. Для тех, кто решил не поддерживать Украину напрямую — не поставлять Киеву оружие или не вводить санкции против России, — преобладали два приоритета. Некоторые страны стремились извлечь выгоду из потери Россией европейских и американских рынков газа, нефти и других товаров. Другие предложили себя в качестве посредников в искренней или неискренней надежде минимизировать прямые и побочные издержки конфликта или даже полностью его прекратить. Отчасти их дипломатия была мотивирована престижем в случае успешного разрешения крупномасштабного конфликта.
Однако конфликт длится уже более двух с половиной лет, и вовлеченность неевропейских стран в него растет. Некоторые из них предоставляют России ресурсы — людей и боеприпасы. Используя Украину в качестве испытательного полигона, они рассчитывают, что смогут лучше подготовиться к войнам, которые сами могут вести в будущем. Другие незападные государства пытаются повлиять на ход войны или позиционируют себя так, чтобы присутствовать при создании послевоенной Европы.
Многие считают, что прецедент, созданный победой России на Украине, изменит мировой порядок. Европа, проецировавшая свою мощь вовне на протяжении столетий, становится театром для проекции неевропейской мощи. Брюсселю, Киеву и Вашингтону придется смириться с этой новой реальностью.
Незападные страны отмечают ограниченность западной политики в отношении Украины. Изначальная дипломатическая активность Запада, хотя и интенсивная, была ограничена протестом против того, что западные столицы считают несправедливым вторжением.
Однако Украина и Запад не заставили Россию повиноваться, а поддержка Украины Западом явно сокращается. Страх эскалации ограничивает виды оружия, которые западные государства предоставляют Киеву, а также условия использования этого оружия. Западные страны также не стремятся компенсировать острую нехватку войск на Украине отправкой туда собственных солдат, хотя они неоднократно заявляли, что считают этот конфликт «экзистенциальным» для европейской безопасности.
Но в дипломатическом плане у них иная проблема. Любая страна, которая не поддерживает Украину и не накладывает санкции на Москву, может обратиться к Владимиру Путину с дипломатическими планами по прекращению конфликта. Но если она займет нейтральную или пророссийскую позицию, ей будет трудно привлечь Украину на свою сторону. Будь то пророссийская, проукраинская или какая-то нейтральная сторона, ни один актор — страна, группа стран или международный институт — не обладает достаточной силой, чтобы навязать Москве или Киеву прекращение огня на Украине, не говоря уже о перемирии или урегулировании путем переговоров. Но при этом никто не хочет, чтобы его считали стороной, не пытающейся выступить в качестве посредника.
Например, Турция, в начале военных действий предлагала свои услуги по различным вопросам, лоббируя гуманитарные коридоры во время осады Мариуполя, помогая вести переговоры по Черноморской зерновой инициативе и содействуя безопасности украинских атомных электростанций. В апреле 2022 года она также организовала мирные переговоры между Россией и Украиной.
Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты оказывают содействие в обмене пленными между Россией и Украиной. Абу-Даби недавно заявил, что его усилия позволили вернуться домой 2200 военнопленным. Правительство Саудовской Аравии созвало в Джидде в августе 2023 года около 40 стран (за исключением России), чтобы обсудить принципы прекращения боевых действий. Недавно сообщалось, что Катар провел возобновившиеся переговоры между Россией и Украиной о прекращении ударов по энергетической инфраструктуре. Многие другие неевропейские страны — от Китая до Бразилии и делегаций африканских государств — разработали миротворческие миссии или планы. Но эта лихорадочная форма дипломатии отличается не только отсутствием какого-либо прогресса, но и разрозненным характером.
Конфигурация послевоенной Украины действительно важна для Китая, Турции и, возможно, в меньшей степени для Бразилии и ЮАР.
Но если международная дипломатия в отношении Украины была одновременно амбициозной и эфемерной, то помощь российскому оборонному сектору была слишком ощутимой. Западные санкции были направлены на то, чтобы ослабить военные усилия России, лишить ее капитала и технологий и тем самым обеспечить Украине долгосрочное структурное преимущество в конфликте. Но неевропейские страны, исходя из собственных экономических интересов, подорвали этот подход. Они поддерживают связи с Россией, покупают российские нефть, газ и удобрения и содействуют ее «серой» торговле. Предоставление «спасательных кругов» экономике России укрепляет ее военную мощь, хотя усиление российского ВПК, возможно, не является главной целью Бразилии, Индии или Саудовской Аравии.
Наиболее значимыми являются страны, напрямую помогающие российским военным. Китай поставлял ей товары двойного назначения — от станков до микросхем, которые очень востребованы российскими военными компаниями. Контроль над поставками этой продукции дает Пекину значительный рычаг в конфликте. Кроме того, западные официальные лица обвиняют Китай в более фундаментальной помощи российским военным — например, в поставках ударных беспилотников.
Поддержка России со стороны Ирана была разнообразной: Тегеран поставлял боевые беспилотники и соответствующие производственные технологии, боеприпасы и баллистические ракеты малой дальности. Иран наращивает свои оборонные отношения с Россией, несмотря на то, что эскалация его конфликта с Израилем может временно сократить поставки оружия. Северная Корея поставляет России ракеты и снаряды. По некоторым оценкам, Пхеньян передал половину снарядов, которые Россия использует на Украине.
Учитывая важность живой силы в войне на истощение, первое боевое применение тысяч северокорейских солдат, якобы недавно переброшенных в Россию, знаменует очередную эскалацию неевропейского участия. Хотя у России есть преимущество в живой силе перед Украиной, Путин не хочет объявлять о еще одной крупномасштабной мобилизации. За последние два года поступали эпизодические сообщения о том, что кубинские, индийские и непальские солдаты и добровольцы стали участниками боевых действий на Украине. Но развертывание войск Северной Кореи, если эта информация подтвердится, имеет совершенно иной масштаб. И у Запада мало инструментов, чтобы изменить расчеты КНДР, поскольку страна уже изолирована и давно находится под жесткими санкциями.
Например, сообщается, что китайские стратеги изучают эффективность возможностей, используемых на Украине, таких как беспилотники и HIMARS, с которыми они могут столкнуться в войне за Тайвань. Иран получил западные технологии, захваченные на Украине, включая противотанковые и зенитные ракеты, которые он изучает для обратного проектирования или разработки мер противодействия. Северная Корея, возможно, решила отправить войска в Россию не только для того, чтобы выполнить новый оборонный договор двух стран, но и для того, чтобы предоставить своим военным непосредственный боевой опыт (КНДР не вела войн со времен Корейской войны 1950−1953 годов). Таким образом, Украина стала «лабораторией» для неевропейских держав, обдумывающих будущие войны.
Что касается Европы, то ее долгая история проецирования силы за пределы континента обусловила мировоззрение в западных столицах: они практически не могут представить, что такие страны, как Иран или Северная Корея, могут быть определяющими факторами европейской безопасности. Но то, что когда-то было трудно представить, теперь стало очевидной реальностью. Если США и Европа собираются противостоять различным интервенциям, исходящим из-за пределов континента, они должны понимать, что роль неевропейских стран в российско-украинском конфликте будет только расти, и эти государства не будут исключены из дипломатии, которая и положит конец конфликту.
Неевропейское участие в войне не сулит поражения Украины и не является однозначным благом для России. Москва, вынужденная обратиться к партнерам, чтобы попытаться сохранить свой прогресс на поле боя, должна сбалансировать калейдоскопический набор экономических, военных и дипломатических отношений. А мотивы и интересы стран, вносящих вклад в ее военный потенциал, сильно различаются. Некоторые могут искренне хотеть, чтобы конфликт закончился; некоторые заинтересованы в том, чтобы Россия победила; некоторые желают, чтобы она просто не потерпела неудачу — тонкое, но важное различие, а некоторые стремятся использовать зависимость России от их денег и материальных средств. Бесчисленное множество стран имеют корыстный интерес в российско-украинском конфликте, и многие из них имеют инструменты, чтобы действовать в соответствии с этим интересом.