Останки солдат обычно ищут два раза в год — весной, когда стаял снег, а травы еще нет, и осенью, когда снег еще не выпал. В майские праздники тепло, комаров еще нет, дачники едут сажать картошку, а поисковики — «копать бойцов». Бывший военнослужащий, разведчик ВДВ в отставке и руководитель Центра духовного и патриотического воспитания Подольского благочиния, Юрий Старостин вспоминает свою первую полевую экспедицию в Новгородскую область.
Нашли воронки, оставшиеся после артобстрела, в каждой — десятки тел. Мы подняли сразу более сотни человек. Это было лет 10 назад. Тогда до меня дошло, что в войну людям было просто не до похорон. Этих погибшихпо-быстрому снесли в яму после боя, фронт ушел.
Сколько человек погибло в Великой Отечественной войне, точно не знает никто. По данным Министерства обороны, озвученным в начале 1990-х, потери составили 26,6 миллиона, из них 8,7 миллиона — военнослужащие. Историки считают, что эти цифры не учитывают партизан, значительной части добровольцев и просто бойцов — женщин и мужчин — старше 49 лет.
Еще один спорный пункт — кого погибло больше, военных или гражданских. По официальной версии, потери среди военнослужащих у советских и немецких солдат сопоставимы, а огромные потери среди гражданского населения объясняются зверствами фашистов. Ученые, основываясь на карточках учета безвозвратных потерь Центрального архива Министерства обороны, приводят цифры в 13−15 миллионов военнослужащих, при этом общая цифра — около 27 миллионов погибших — остается неизменной. Спор осложняется пробелами в документации:
Последний долг
Когда я только начинал, меня больше всего потрясло, что при ежегодной пропагандисткой кампании наши героипо-прежнему лежат на полях. Почему же их тогда еще не похоронили? На этот вопрос мнекак-то ответила одна женщина, ей было 16 лет во время войны: «Вот здесь за деревней погибло около 8 тысяч наших бойцов, а в деревне осталась я, мои две подруги, два деда и мужик без ноги. И кого мы могли похоронить — да и как?
Даже после войны выжившим было не до захоронения павших. Михин приводит пример советского бойца, найденного поисковиками в траншее. По документам он значился погребенным после боя близ деревни, а затем дважды перезахороненным во время укрупнения воинских кладбищ. То есть по бумагам — похоронен трижды. «Обычное дело. Пришла телеграмма в колхоз — перезахоронить. А что в колхозе осталось? Лошадь, а если повезло — то списанный из армии грузовой
Из более 7 миллионов военнослужащих именная могила есть лишь у каждого третьего, остальные две трети воинов — неизвестные солдаты. Из них 1 млн 300 тысяч человек и вовсе числятся незахороненными. В 2014 году из 48 тысяч воинских кладбищ в России и за рубежом, только у 31 тысячи были паспорта — специальные учетные карточки с описанием захоронения, количеством и, если известны, именами похороненных солдат.
«Страна пережила огромную войну, было не до таких деталей, — говорит Михин. — Идешь по распаханному полю, кости из земли торчат. Надо хлеб сеять, а где его сеять, если все поля забиты мертвыми? Значит, прямо по полям надо сеять. Ну, а что еще делать?».
Только за 2014 год, по данным ООД «Поисковое движение России», в 35 регионах найдены и перезахоронены останки около 12 900 солдат и офицеров. Большинство из них идентифицировать не удалось.
Если почва очень кислая, от человека остаются максимумчетыре-пять крупных трубчатых костей — ноги и руки. Ребра, кости черепа и позвонки рассыпаются в прах. Бывает, находишь бойца: каска, сапоги, противогаз, винтовка, ремень застегнут — а костей нет, хоронить нечего. Бывает, напротив, человек погиб, и его сразу завалило глиной, или погиб вкаком-нибудь болоте — останки почти не разлагались. Это же характерно для массовых захоронений: верхние слои — это скелеты, а нижние — мумии. Иногда человека можно опознать в лицо. Это морально тяжело.
Но идентифицируют солдат не по останкам, а по личным вещам и документам: подписанный котелок, портсигар, награды, именной пистолет — все это может помочь опознать погибшего.
«Лет семь назад подняли бойца, при нем была ложка, а на ней фамилия и инициалы — “Мозговой М. Г.”, и еще: “Латвия” и “Литва”, — вспоминает Антонов. — Конечно, нельзя утверждать, что ложка принадлежит именно этому человеку, но вероятность велика, так как на войне ложка представляла большую ценность и ее берегли».
Поиск по базе «Мемориал» — банку данных о погибших и пропавших без вести в войну — результатов не дал, и о ложке на время забыли. Уже в 2015 году Антонов, готовя статью для исторического портала, решил проверить фамилию солдата, изменив украинский вариант его имени — Микола, русским — Николай. И нашел. Выяснилось, что Мозговой прошел по фронтовым дорогам из Прибалтики до Новгородской области полторы тысячи километров (750 км — если бы шел по прямой), три раза побывал в окружении и при прорыве последнего — погиб.
Военнослужащие были обязаны иметь при себе документ — именной медальон со вкладышем. Найти и прочитать его — большая удача. Михину они попадались: «Есть методики вскрытия именной гильзы на месте, но если есть сомнение в сохранности — отправляем в специальную лабораторию МВД, у нас там есть дружественные эксперты». Он рассказывает, как с помощью специального анализа удавалось разобрать даже нечитаемые бумажки — по царапинам химический карандаша на бумаге.
В 2010 году поисковый отряд «Демянск» нашел в новгородском болоте штурмовик Ил-2 с пилотом в кабине. Его опознали по номеру двигателя самолета. «Он был в комбинезоне с большими карманами на бедрах. Оттуда вытащили грязные и мокрые комки — пачки денег. И среди вот этих комков мы нашли партбилет на имя Гаврилова Михаила Петровича. Личность летчика удалось установить со стопроцентной точностью — это большая редкость», — рассказывает участник экспедиции Михаил Михин.
Всероссийская поисковая акция «Вахта памяти» проводится с 1987 года. Найденных весной солдат хоронят 8 мая, чтобы не омрачать праздник. Часто на гробы для останков скидываются сами поисковики: у местных администраций не всегда хватает средств в бюджете, хотя они и стараются поддерживать добровольцев и не чинят препятствий с получением необходимых разрешений.
Охота за трофеями
Региональные новостные сводки пестрят сообщениями о случайно найденных боеприпасах. В ноябре 2014 года при реконструкции
«Земля каждый год выталкивает железо, — говорит Старостин. — Через год в месте, где ты уже вроде бы все выбрал, можешь найти
В витринах музея Центра патриотического воспитания — 32-й школе Подольска — десантные ножи финки, котелки, портсигары, обрывки газет, хорошо сохранившиеся вкладыши из медальонов, противотанковые мины. Всего этого в лесах еще много, военные трофеи привлекают любителей антиквариата и давно стали основным источником заработка местных жителей, говорит Старостин.
Длякого-то поиск — это увлечение,чем-то похожее на рыбалку. Приезжаешь на свежий воздух, открываешь очередной пузырек, садишься с мужиками возле костра. Есть и те, кто ездит ради трофеев — хабар это называется. Есть любители немцев, есть те, кто по СС работают — считается, что это редкая находка. У меня эта «железная болезнь» прошла за год примерно. Я увидел столько разного железа, что вообще пересталчто-либо привозить из леса. Хотя считается хорошим тоном привезти сувенир из экспедиции — портсигар, например.
Условно поисковики и копатели делятся на три основные группы: «черные», «зеленые’и «красные». «Черные» ищут трофеи, не имея разрешения, и зачастую варварски относятся к останкам: вытащат хабар, а кости оставят раскиданными в беспорядке. Их в поисковой среде не любят. «Зелеными» называют цивилизованных нелегалов: они сообщают поисковикам об останках, дают координаты, могут даже сложить кости в мешок и подкинуть к мемориалу с запиской в бутылке — чтобы захоронили. «Красные» — это поисковики, занимающиеся помимо прочего еще и патриотическим воспитанием молодежи.
Те, кто не заинтересован в пополнении частной коллекции или торговле трофеями, сдают находки в музеи или организуют свои собственные — при школах и патриотических клубах.
Другая война
Поиск меняет отношение к войне. Участники экспедиций описывают ее как жизнь в трудных условиях, где мужество требуется не только для подвига, но и для ежедневной жизни. История для поисковиков обретает черты сотен реальных людей, чьи останки они находят ежегодно.
Ни Михин, ни Антонов не хотят дискутировать о масштабах потерь, цене Победы или роли СССР в конфликте мирового масштаба.
Советский народ в войне победил, это для меня окончательный аргумент. Выразить уважение к подвигу и вернуть хотя бы отчасти личный долг павшим солдатам могу с лопатой в руках. Они для меня — свои, а своих бросать нельзя, тем более на войне.
Старостин откровеннее обсуждает трактовку исторических событий. По его версии Россия никогда не вела захватнических войн и только оборонялась. «Правильная история — это та, которая заставляет гордиться, а если история заставляет каяться и сожалеть, то это история вражеская. Да, конечно, гордиться
Автор текста Алиса Иваницкая. Фото к материалу предоставлены Михаилом Михиным.