В ходе вторжения ВСУ в Курскую область так и не были зафиксированы случаи боевого применения недавно полученных украинской армией многофункциональных истребителей F-16, хотя, казалось, более выгодной ситуации для их дебюта и придумать сложно. Почему этого пока не случилось и случится ли, разбирался военный обозреватель «Газеты.Ru» Михаил Ходаренок.
Какими резонами руководствовалось военно-политическое руководство Украины (а решение на боевое применение этих машин наверняка будет приниматься на самом верху), разумеется, неизвестно. Но кое-какие обстоятельства, исходя из которых с вводом в бой F-16 в Киеве решили пока повременить, принять во внимание можно.
Нет даже штатного авиаполка.
Начнем с элементарных вещей. Решительный успех в случае появления новых образцов вооружения у одной из противоборствующих сторон обеспечивается всего в двух случаях — когда оружие применяется внезапно и массированно.
Речи о внезапности идти не может, поскольку вопрос передачи ВСУ многофункциональных истребителей F-16 на Западе обсуждался годами. Можно не сомневаться, за это время в ВКС России типографским способом выпустили уже несколько методических пособий по борьбе с самолетами этого типа, причем раздали их всем родам войск.
Не приходится говорить и о возможном массированном боевом применении полученных Киевом боевых машин. Массированный удар в авиации наносится, как известно, силами как минимум оперативного объединения, то есть воздушной армии. Все, что меньше по боевому составу воздушной армии (корпус, дивизия), уже относится только к групповым ударам.
На данный момент Воздушные силы Украины получили то ли шесть самолетов, то ли десять (вполне возможно и любое другое число). В общем, пока в составе украинской боевой авиации нет ни одного штатного даже полка на F-16, тогда как для перелома обстановки в воздухе в свою пользу ВСУ нужно не менее трех авиадивизий полного состава (и это как минимум).
Второй, не менее важный вопрос, — создание соответствующей системы управления (можно сказать и так — поля управления). Если объяснять функционирование этой системы на пальцах, то оно должно выглядеть приблизительно следующим образом.
К примеру, одна из важнейших задач, которая будет поставлена перед украинскими истребителями F-16 — поражение российских самолетов-носителей ФАБ с УМПК. Именно они в настоящее время доставляют больше всего неприятностей подразделениям и частям ВСУ. Действенного противоядия для нейтрализации этих носителей на сегодняшний момент времени у украинской армии нет.
Для успешной борьбы с нашими самолетами Воздушные силы Украины (радиотехнические войска) должны своевременно обнаружить (лучше прямо с момента взлета), к примеру, российский Су-34 с ФАБ-3000 с УМПК и затем устойчиво его сопровождать.
В нужный момент времени надо дать команду на подъем в воздух своего F-16, затем вывести его на рубеж выполнения боевой задачи ???(то есть пуска ракеты класса «воздух-воздух» типа AIM-120 AMRAAM)???, выдать точное целеуказание пилоту украинского самолета, чтобы он поразил наш Су-34 еще до момента сброса им ФАБ-3000.
Но все это можно сделать, если подобный алгоритм действий опирается на развитую систему радиолокационной разведки, автоматизированные системы управления боевыми действиями авиации, развернутую сеть пунктов наведения (ПН). Как с этим вопросом обстоит дело у Воздушных сил Украины, в деталях, разумеется, сказать трудно.
Но о том, что определенные проблемы в этой области у них все-таки есть, говорит факт предполагаемой поставки ВСУ шведских самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и управления типа Saab 340 AEW&C (сообщений о том, что эти машины получены и освоены ВСУ, пока не поступало). Это означает, что особых надежд на наземную сеть радиолокационных постов, ПН и АСУ у Воздушных сил Украины нет.
Ждать ли воздушных боев?
То же самое относится и к возможным воздушным боям F-16 с российскими истребителями типа Су-35С и Су-30СМ2. Вот тут как нигде требуется, как ее называют на Западе, ситуационная осведомленность. В воздушном бою действует очень простая формула: первым увидел — наполовину победил. А для этого требуется всего-навсего вывести истребитель в нужную точку воздушного пространства и выдать ему беспоисковое целеуказание по самолету-противнику.
Для решения этой проблемы еще в большей степени требуется и устойчиво функционирующая система радиолокационной разведки, и автоматизация вопросов боевого управления истребительной авиации, и развитая сеть пунктов наведения. Голосом и, образно говоря, флажками в современном воздушном бою управлять практически невозможно.
Вполне вероятно, что в полном объеме эти вопросы в Воздушных силах Украины еще находятся в стадии решения, и по этим причинам воздушные бои F-16 с самолетами оперативно-тактической авиации ВКС РФ на данном этапе несколько откладываются.
Скорее всего, украинские F-16 на первых порах будут применяться в качестве носителей крылатых ракет типа SCALP, Storm Shadow и, возможно, уже AGM-158 JASSM. Подобные изделия будут запускаться, по возможности, за пределами дальних границ зон поражений ЗРК/ЗРС ВКС РФ.
Что касается ракет JASSM (а переговоры об их поставках в настоящее время уже ведутся между Киевом и Вашингтоном), то изделие этого типа представляет собой высокоточную крылатую ракету «воздух-поверхность», предназначенную для поражения важных высокозащищенных целей.
Скорее всего, Воздушным силам Украины будут поставлены ракеты модификации AGM-158A с дальностью стрельбы в 370 км. Масса боевой части проникающего типа этого изделия достигает 450 кг.
Так что, вероятнее всего, дебют украинских F-16 состоится в качестве носителей крылатых ракет перечисленных типов.
На первых порах Воздушным силам Украины будет очень важно не допустить потерь этих боевых машин (поскольку в этом случае не избежать значительных репутационных потерь), и продемонстрировать высокую эффективность их боевого применения. По этим причинам F-16 пока не видно в районах ведения интенсивных боевых действий. Но это только вопрос времени.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980−1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986−1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988−1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992−2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000−2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010−2015).
