Владимир Пиванов не хочет вспоминать, как прошли 17 лет его жизни. Что рассказывать — не жил, а мучился. Из здорового молодого мужчины превратился в инвалида. Врачи вынесли вердикт, что он неизлечимо болен, у него поражены обе почки. Препараты, болезненный гемодиализ три раза в неделю по четыре часа. Причем ему приходилось ездить на процедуры за 200 километров. Но однажды в полночь ему позвонили: «Ноги в руки — и быстро в Красноярскую краевую больницу, для вас нашлась донорская почка». Что чувствует человек, переживший трансплантацию органа, — в эксклюзивном материале «КП»-Красноярск.
С работы пришлось уйти
Владимир родился и вырос в поселке Выезжий лог (Манский район). Если кто не знает, здесь в 1968 году снимали фильм «Хозяин тайги». Для местных жителей то событие стало культовым, а Владимир Высоцкий — кумир на все времена. Наш Владимир Иванович съемок фильма не застал, он родился спустя два года. Сейчас ему без малого 54 (в мае исполнится). Вместе с ним отмечать событие будут супруга Зоя Федоровна, две дочери с внуками. То есть самые дорогие люди, семья, которая поддерживала его в сложные времена, когда казалось, для него пошел обратный отчет.
— Я работал на железной дороге, монтером пути. У нас сразу за рекой Маной, в двух километрах, станция Мана — вот там я 17 лет трудился. В 2005 году поехал на очередную медицинскую комиссию, с этим на жд все строго. Сначала сдал анализы, прошел врачей, уже вечером собрался уходить. И вдруг меня останавливает терапевт с растерянными глазами. Прежде я никогда не видел, чтобы доктора так тревожились. Меня завели в кабинет, давай спрашивать: «Как вы себя чувствуете?». А я ничего не ощущал такого, чтобы беспокоиться. Меня оставили на ночь в больнице, с утра снова сдал анализы.
Лабораторное исследование показало большой остаточный белок в моче. И Пиванова прямиком отправили на тщательное обследование в Красноярск. После биопсии поставили диагноз: гломерулонефрит, поражение обеих почек.
— Почки никогда не болят до критического момента. Сердце — да, чувствуешь, желудок болит, печень — чувствуешь. А почка до поры до времени не дает о себе знать. Так и у меня получилось. Когда именно начались проблемы со здоровьем, я не знаю. Но в результате мне пришлось сначала перейти на более легкую работу, затем вовсе попал под сокращение. Да и работать стало некогда — мотался из одной больницы в другую.
Как зверь в клетке
В больницах лежал по несколько раз в году. Капельницы — десятками, таблетки горстями. Но процесс нельзя обернуть вспять, болезнь неизлечима. Ухудшилось качество жизни: ограничения в еде, в питье, в нагрузках, а ведь он живет в деревне, где физический труд — ежедневная часть быта.
— Был здоровый, крепкий и выносливый. И вдруг такое. Для меня сам смысл жизни был потерян, свобода. Вольного зверя посадите в клетку — какое у него чувство? Такое же было и у меня. Даже самому злому врагу не пожелаю пережить подобное. Моя семья приняла все как данность, не роптали — поддерживали. Они шли со мной до конца.
Самыми сложными были пять лет, когда Владимиру приходилось ездить на мучительный гемодиализ. Три раза в неделю садился ранним утром за руль автомобиля, ехал 200 километров в Красноярск. Затем более четырех часов процедура. Кто-то переносил ее сносно, а Владимиру казалось, что он не выживет: учащалось сердцебиение, тошнота и рвота, жуткое самочувствие. Потом приходил в себя — и в обратный путь.
— Сдаться и не поехать? Ну, неделю бы пожил и все! Попробуй только отказаться… — он кивает на свою супругу. — Это ее заслуга, моей любимой женщины. Она же меня и на почку подтолкнула, я сам боялся. И еще Элина Викторовна Лукичева — нефролог. Она врач от бога, если бы не она, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Благодаря ей я встал в очередь на донорскую почку. Она — моя вторая мать, жизнь мне подарила.
«Все, у меня крыша поехала»
Трансплантация — дело непредсказуемое. Врачи давно и успешно пересаживают органы от одного человека к другому, но это ведь промежуточный этап. Сложно предугадать, когда реципиент дождется свой орган — нужен подходящий по десяткам параметров. И дождется ли вообще. А после операции придется всю жизнь принимать препараты, чтобы избежать отторжения. К тому же, это звучит неприятно, но чтобы один жил, другой должен погибнуть. Цена слишком высока и измеряется она не деньгами.
Владимиру Пиванову пришлось ждать донорской почки полтора года.
— Как сейчас помню, 18 ноября 2022 года я вернулся из Красноярска, с очередного гемодиализа. Устал. Ближе к полуночи ложимся спать. И вдруг звонок от Элины Викторовны: «Приезжайте срочно, поступила донорская почка». Тут же вызвали племянника, моя Зоя Федоровна тоже запрыгнула в машину, никак не хотела меня отпускать от себя. Примчались в краевую больницу. И только когда меня повезли в операционную, родные вернулись домой.
У каждого, кто хоть раз пережил операцию, есть собственные воспоминания «до» и «после». У Владимира это: много врачей, которые готовят его, в глаза слепит круглая лампа, кто-то привязывает ему руки и ноги, кто-то вводит в вену иглу с наркозом.
— Зачем привязываете?
— На всякий случай, чтобы не сбежал.
— Куда я сонный от вас денусь?.. Ой, все, у меня крыша поехала…
— Нормально, пускай едет…
Операция длилась более четырех часов, а Владимиру показалось, что всего четыре минуты. Он начал приходить в себя еще в операционной, расслышал, как кто-то из врачей сказал:
— Давайте-ка этого парня сразу в бокс.
Его даже в реанимационную не возили, насколько хорошо он перенес пересадку органа. В боксе познакомился с другим реципиентом, которому досталась другая почка. Почитай братья теперь. Через месяц выписался домой.
Мечтал о рыбалке
О том, кто стал донором, Владимир старается не думать. Зачем? Спасибо тому человеку, конечно. Имя все равно никто не скажет, по закону это запрещено. А вот врачам Красноярской краевой больницы — низкий поклон: за их золотые руки, за терпение, за богоугодное дело. С нефрологом Элиной Викторовной они будут еще долго общаться, нужно периодически приезжать на обследование. Сейчас важно одно: чтобы организм не отторгал чужеродную почку. Для этого приходится принимать препараты, до конца жизни. Но Владимир счастлив:
— Когда болел, ни на что не реагировал. А после операции мне снова захотелось дышать полной грудью. Прошлым летом по лесу походил, ягоды собирал. На рыбалке на реке Мане был, бродил по перекатам, где неглубоко. Резких движений не делал. Нынче снова пойду, харюзочков (хариусов — прим.ред.) половлю. По окрестностям гуляю. Планы на будущее вернулись. Деревня — она ведь оздоравливает своим чистым воздухом. Жаль, что здесь нет работы, я бы не прочь потрудиться, молодой ведь еще. Обязательно найду себе занятие.
