Марина Хлебникова — певица, чей голос знаком каждому, кто застал эпоху 90-х и нулевых. Сегодня она не только поет свои хиты «Чашка кофию» и «Солнышко», но и активно записывает новые песни, сотрудничает с молодыми артистами и не боится экспериментировать с жанрами. В интервью «Газете.Ru» Марина Хлебникова рассказала о своей новой работе с рэперами Данилой Прайсом и СВАИ, поделилась воспоминаниями о Бари Алибасове, объяснила, почему не устает от «Чашки кофию», а также дала совет молодым артистам, мечтающим о долгоиграющей славе.
— Марина Арнольдовна, расскажите о вашей последней работе — треке «Мотылек», который вы записали с Данилой Прайсом и СВАИ. Как родилась эта песня — и что вас привлекло в этом проекте?
— Эта песня родилась у Данилы. И насколько я знаю, идея песни родилась у него давно. Сначала был черновик, Данила показал его СВАИ, который ответил: «Надо подумать». Потом Данила нашел бит, очень необычную инструментальную версию, в которой отсутствует ритм-секция. А поскольку мы давно дружим с Данилой, он позвонил и сказал мне: «Марина, помоги, мне нужен женский бэк-вокал». Я приехала, послушала трек, поняла, что он мне нравится, и начала петь. Поначалу была недовольна результатом и попросила Данилу записать несколько дорожек, чтобы исполнить большую пачку вокала. Спела порядка 12 треков, чтобы было можно объединить их в небольшой хор. Спела, обсудили, и я уехала домой. Когда подъезжала к дому, мне позвонил Данила и сказал: «Марина, я не хочу в припеве петь, можно он останется только твоим, сольным?» Вот так неожиданно я «нашлась» в этой песне и для автора, и для СВАИ, и для самой себя. «Мотылек» войдет во второй альбом Данилы, который будет называться «Макондо».
— Вы довольны получившейся совместной работой?
— Мне нравятся работы Данилы, его первый альбом был интересный. Рэперы же не пишут абы какие тексты. У человека, который читает рэп, всегда очень большая смысловая нагрузка идет на текст. И мне это нравится. Дай бог, чтобы наш «Мотылек» взлетел и крылья свои не обжег!
— Над чем еще вы сейчас работаете?
— У меня сейчас очень насыщенный гастрольный график, поэтому в данный момент я ни над чем не работаю. Но у меня громадье планов — хочу выпустить книгу стихов, дописать повести, записать песни… Кстати, есть еще один трек, который написал для меня Данила Прайс: он называется «Инфополе», и я там практически не пою, только читаю рэп. Но мне не понравилось, как я это сделала, поэтому его пока отложила. Знаете, любая работа, связанная с рэпом, должна отлежаться, «Мотылек», например, три года отлеживался. И к «Инфополю» я обязательно вернусь.
— Ваш «Мотылек» вышел на цифровых платформах, которые сегодня активно используют многие артисты, чтобы всегда быть на связи со слушателями. Насколько вам комфортно в этом новом цифровом мире?
— Я уже давно работаю с этим цифровым миром. Моя выпускающая компания называется Digital-Project, так что мне очень комфортно в этом новом цифровом мире. Я всегда могу посмотреть, какие песни людям нравятся, на какие песни спрос больше, на какие меньше. Более того, специально для цифровых площадок мы с 7HILLS записали трек «Метро», с Rassell Ray две работы — на «Чашку кофию» и «Солнышко». Хорошо, что на цифровых площадках люди могут найти все. Единственный момент — через какое-то время треки, выложенные на цифровых площадках, могут затеряться, кануть в лету…
— Другое дело — диск или пластинка, которая стоит на полочке?
— И на полочке, и в голове. Знаете, я счастлива, что у меня есть такие песни, которые идут со мной по жизни и до сих пор востребованы слушателями. Иногда на концерте такую песню попросят спеть, что думаю: «Господи, как они ее помнят?».
— А у них пластинка есть…
— Да (улыбается). Но скажу еще в плюс digital-платформ, что мой альбом «Жизнь», вышедший после долгого перерыва в 2021 году, встал на ножки во многом благодаря цифровым площадкам.
— Вы начинали свой творческий путь в 90-е, не самое простое время для нашей страны. Каково было тогда строить карьеру в шоу-бизнесе?
— Мне кажется, что нам всем — а нас, начинавших карьеру в 90-х, было много, — просто повезло. Мурат Насыров, Вадим Быков, Алена Апина, Таня Буланова, Алена Свиридова… В воздухе витал некий дух свободы, авторы музыки и песен пылали творческой энергией.
— Тогда, в 90-е, вы думали о том, что станете одной из самых популярных певиц в России и СНГ? Или вы просто делали то, что вам нравилось?
— Я даже себе представить не могла, что оно так повернется. И предположу, что не одна так думала. Просто делала то, что мне нравилось: работала, писала песни, ездила на концерты.
— Немаловажную роль в вашей карьере сыграл Бари Алибасов. Расскажите о вашем знакомстве: какое первое впечатление произвел на вас Бари Каримович?
— Это очень смешная история. Я приехала с гастролями в город, заселилась в гостиницу, и мне достался очень неуютный номер — в нем было ужасно холодно, форточка не закрывалась. Я попросила переселить меня, мне дали новый номер — захожу, а там чьи-то вещи стоят. И тут в номер заходит какой-то мужчина. Я «включила» артистку и говорю: «Давайте вы свои вещи побыстрее заберете, у меня сегодня концерт». Вечером после выступления ко мне подходит мой композитор, говорит: «Марин, познакомься с очень интересным и талантливым человеком». Я поднимаю глаза и вижу перед собой того самого мужчину, которого я выгнала из номера. А потом мы приехали в Москву, Бари Каримович мне позвонил и пригласил работать в «Интеграл», который впоследствии помог Алибасову записать первые два альбома для «На-На».
— Группа «На-На» стала настоящим феноменом своего времени. Как вам работалось с Бари Алибасовым в его золотую эпоху? Был ли он таким же эксцентричным в жизни, как на публике?
— Для меня он совсем другой. Чтобы говорить про Бари, нужно понимать, что он безумно талантливый человек. Он мог соединить на сцене все — сцендвижение, свет, звукоизвлечение, шоу, костюмы. Представляете, сколько всего нужно держать в голове для того, чтобы все это соединить? А Бари все это видел.
— Гений?
— Да. Гениальный человек.
— Сегодня вы поддерживаете отношения с Алибасовым?
— С Алибасовым видимся на съемках, на презентациях. Однажды зависли у него до ночи и болтали обо всем. Бари — очень хороший, очень добрый человек.
— Вы когда-нибудь задумывались, как сложилась бы ваша жизнь, если бы тогда не выгнали Бари Каримовича из гостиничного номера?
— Не знаю. Может быть, я не оказалась бы на этих новогодних дискотеках, не познакомилась бы с Димой Чижовым, который написал для меня «Чашку кофию».
— Песня «Чашка кофию» — настоящий феномен, хит, на котором выросло уже не одно поколение. Как вам кажется, в чем ее магия?
— А ведь ее ужасно ругали, говорили: «Что за песня такая глупая?» А она выстрелила. В чем ее магия? Может быть, в том, что она с юмором, с хитринкой, с подковырочкой. Там же о чем? Я тут «как пчелка тружусь», а ты, что, сейчас с другой пойдешь? А то, что я «по-настоящему спою новую песню», — это же не про то, что песню спою, а про то, что пока ты молодой, гуляешь и страдаешь ерундой, я на месте не стою, и если ты меня сейчас упустишь, то ты свою женщину так и не найдешь.
— Думали ли вы, когда впервые ее исполняли, что эта песня станет хитом на века?
— Не было такого. Чтобы понимать, нравится ли людям песня, я всегда старалась исполнить ее на концерте и посмотреть, как люди на нее отреагируют. «Чашка кофию», даже когда она еще не встала на ножки, очень нравилась зрителям на концертах. А потом она больше года стояла на первых местах хит-парадов.
— А был ли момент, когда вы от нее устали? То есть думали: «Все, больше не буду ее исполнять».
— Нет. Но бывало, что исполняла «Чашку кофию» сначала на одном концерте, потом — на другом, а потом приходила перекусить в кафе, и люди узнавали меня и включали ее. До сих пор такое регулярно случается. Недавно мы с ребятами ездили с концертами в зону СВО и зашли в кафе. Практически сразу люди, сидящие в этом кафе, включили и «Чашку кофию», и «Солнышко».
— Некоторые артисты говорят, что все их песни — это их «дети». Вы согласны с таким утверждением?
— Согласна. Очень часто исполнителей спрашивают: «Какую из своих песен вы любите больше других?» Но так же не бывает, что родитель одного ребенка любит, а другого не любит. Он всех своих детей любит. То же самое у музыкантов с песнями, а у поэтов — со стихами.
— Кстати, о стихах: в 2014 году вы выпустили аудиокнигу «200 стишков-малюток для детского сада». Что вас вдохновило на работу с детской аудиторией — и почему вы выбрали именно этот жанр?
— Еще до выхода этой книги я часто общалась с поэтессой Верой Дворяниновой, которая работала с журналом «Гулливер». Они приглашали звезд с детьми, устраивали показы детской моды. Моя дочь Вика тогда была совсем маленькой, мы с ней часто ходили на эти мероприятия, ей очень нравилось. Мы подружились с Верой, и она предложила мне почитать стихи. Я согласилась, а когда приехала на студию, консультанты объяснили мне, что для того, чтобы записать что-то для детей, нужно читать совсем в другом темпе. И я подумала: было бы здорово, если бы в этих аудиокнигах — помимо самих стишков — была еще и какая-то музыкальная озвучка. Я предложила придумать для этих стишков коротенькие мелодии, сочинила их, сделала мини-аранжировки на каждую из этих песенок, мы с моей Викой спели их и отправили Вере. Получилась очень хорошая, добрая история.
— Не могу вас не спросить про другую вашу работу, совсем недетскую. В конце 90-х вы внезапно появились в составе эпатажной группы «Х… забей» под псевдонимом Марья Искусница. Как вы решились на столь смелый для поп-певицы эксперимент?
— Мы работали тогда в одной из самых лучших студий Москвы, которая потом стала звукозаписывающей студией Аллы Борисовны Пугачевой. И на этой же студии работал Володя Капцов, известный как Карабас. Он рассказал мне про свой проект и попросил принять участие в записи нескольких песен. Мне стало интересно — ведь это было совсем не похоже на Марину Хлебникову. Я согласилась, но с двумя условиями: в треках с моим участием не будет ни одного нецензурного слова, и я буду петь под псевдонимом Марья Искусница, потому что Марина Хлебникова такого себе позволить не может. Получилась очень смешная работа, которая потом, спустя много лет, выстрелила на «Неголубом огоньке». Но ведь с этими ребятами работали многие популярные исполнители — Кирилл Немоляев, Алексей Глызин, Найк Борзов. Это культовый проект своего времени, который в разные годы собирал внутри себя очень многих звезд. А я была в этом проекте инструментом, а не личностью.
— Вы пели под псевдонимом, но ведь ваш голос очень узнаваем…
— Музыкальный журналист Артур Гаспарян увидел меня на студии у Володи Капцова и воскликнул: «Неужели это ты?» Я говорю: «Да». Он был поражен, сразу написал статью и выпустил огромный разворот (смеется).
— Сегодня у вас нет желания «похулиганить» и записать что-то столь же неожиданное?
— Я все время у Капцова выпрашиваю одну песню, которую он спел сам, когда уже перестала быть Марьей Искусницей. Это очень смешная песня, мне хочется переделать ее на женский вокал и спеть.
— Сегодня многие хиты 90-х и нулевых получили новую жизнь благодаря цифровым площадкам и соцсетям. Как вы думаете, в чем фишка этих песен, почему они так нравятся молодым людям?
— Я не знаю, в чем их фишка. Но вижу, как на концертах люди реагируют на мои песни. Причем в этих залах очень много именно молодых людей. Недавно я принимала участие в большом сборном концерте, в котором — помимо меня — было еще около 20 исполнителей. И люди пели, радовались, веселились. Может, потому, что в этих песнях есть мелодичность, доступность, непохожесть. Мы же — исполнители тех лет — все разные, непохожие друг на друга. Таня Буланова — одна, Наташа Гулькина — другая, Марина Хлебникова — третья.
— Современная поп-музыка часто критикуется за шаблонность и нехватку искренности. Согласны ли вы с этим? Как, по-вашему, сейчас можно выделиться молодым артистам, если все уже вроде бы придумано и спето другими?
— Сейчас об этом думают очень многие люди, и прежде всего это люди из наших мощных продюсерских центров. Игорь Матвиенко, Игорь Крутой — они же соображают, что делают. И получается как: ты хочешь выделиться, а за тебя думает продюсер. А мы сами решали, что нам к лицу или не к лицу. А сегодня человеку очень сложно сделать так, чтобы песня прожила хотя бы год.
— Что же делать молодым артистам?
— Один из главных советов в жизни дал мне мой учитель Александр Борисович Градский. Мы два года отучились у Льва Валерьяновича Лещенко, а потом нас, уже заочников-эстрадников, отдали в класс к Градскому. Мы приехали к нему познакомиться, и он сказал: «Не бойтесь быть непохожими. Чем больше вы будете не походить на других, тем легче вам будет запомниться людям». Была еще вторая часть совета, тоже очень важная: «Если вы хотите понять, что из себя представляете, опирайтесь на хороших музыкальных редакторов». У меня в свое время было четыре музыкальных редактора, и все — с хорошим консерваторским образованием. А сегодня там кто? Неизвестно. Я бы очень хотела, чтобы на радиостанции вернулись те музыкальные редакторы, которые учили меня.
— Расскажите о своем опыте работы на радио.
— У меня был прекрасный куратор на «Маяке», который учил меня всему — какие должны быть песни, голоса, работы. Глупые и примитивные «пустышки» нельзя было ставить в эфир. И мы в этом прекрасно жили и научились слушать хорошую музыку.
— А как вы попали на «Европу +»?
— Эту путевку в жизнь мне дал Юрий Аксюта. Он сказал мне: «Марина, твой голос не похож ни на что. Мы хотим пригласить тебя спеть для нас джинглы». Пять лет я пела для «Европы +», а потом мой голос открыл вещание радиостанции «Ретро FM» и до сих пор звучит на ее волнах.
— Вы следите за современной поп-музыкой? Кто из новых исполнителей вам нравится? Чего сегодня не хватает российской сцене?
— Знаете, я часто не столько слушаю, сколько смотрю в глаза исполнителю. И когда вижу людей с такими «открытыми» глазами, сразу обращаю на них внимание. В свое время с такими пронзительными, выразительными глазами была Ева Польна. Она была как глоток свежего воздуха. Голос Земфиры тоже звучал очень свежо, но в ее глазах я не увидела того, что было у Евы. Сейчас мне нравятся Люся Чеботина, Клава Кока, группа Norma. А в прошлом сезоне я принимала участие в проекте «Битва поколений». Когда меня пригласили, попросила прислать песни участников, с которыми предстояло «биться». Мне прислали фонограммы GAZAN'а — он мне очень понравился, и я согласилась. Он перепел мое «Солнышко», а я его «Бархатные тяги». Я там и рэп почитала, и попела в стиле шансона, очень смешно получилось. На самом деле — сегодня появляются хорошие ребята, и это прекрасно.
— Многие артисты, начинавшие одновременно с вами в 90-е и нулевые, сегодня забыты, вас же помнят и любят уже несколько десятилетий. Какое напутствие вы могли бы дать молодым артистам с «открытыми глазами», которые тоже хотят многолетней славы? Повторили бы слова вашего учителя, Александра Борисовича Градского?
— Второй совет мне дал другой человек, тоже легенда и тоже гений — Александр Сергеевич Зацепин. Моя песня «Дожди, косые дожди» — это его песня. Как-то я приехала к нему домой и спросила: «Что нужно, чтобы песня долго жила?» Он ответил: «Марина, вы музыкант и должны понимать — для того, что ваша песня понравилась большинству людей, она должна быть понятна 99% ваших слушателей. А 1% в мелодии должна занимать ваша оригинальность. И если вы эти условия выполняете, песня будет звучать долго». Помните песню Зацепина «А нам все равно»?
— Конечно!
— Это же просто гимн России! Нам санкции вкрутили, а мы им песенку про зайцев! Вот так и получается. И я считаю, что он дал мне очень правильный совет. Если хотите успеха, будьте доступными. Иногда я слушаю что-то модное и не понимаю, про что это. А я ведь вхожу в эти 99%…
— Считаете ли вы себя счастливым и реализованным человеком?
— Конечно, считаю! Мне нравится то, что я делаю, и людям тоже нравится моя работа. Не помню, кто из великих сказал: «Мы понимаем, что были счастливы, только когда время этого счастья проходит». Вот я сегодня была счастлива на концерте. А что будет завтра — никто не знает.
