ТАШКЕНТ, 27 апр — Sputnik, Вадим Павлов. На этой неделе премьер-министр Грузии Ираклий Гарибашвили в ходе встречи с президентом Европейского совета Шарлем Мишелем в Брюсселе заявил, что страна выполнила большую часть рекомендаций и заслуживает предоставления статуса кандидата в члены Евросоюза до конца 2023-го года. А в течение 5−10 лет, согласно его же июньскому заявлению, республика осуществит необходимые реформы и трансформируется в настоящее европейское государство, что позволит ей стать полноправным членом «европейской семьи».
Схожие заявления звучат и из уст первых лиц Молдовы. На текущей неделе спикер парламента республики Игорь Гросу заявил, что до конца этого года власти надеются добиться единогласного решения о начале переговоров о вступлении Молдовы в ЕС. А президент республики Майи Санду около месяца назад обозначила 2030-й год датой вступления республики в Евросоюз.
Премьер-министр Украины Денис Шмыгаль в конце января и вовсе высказал более оптимистичные ожидания, нежели лидеры Грузии и Молдовы — страна рассчитывает стать полноправным членом Евросоюза в течение двух лет.
Хотя, казалось бы, кейсы стран-участниц объединения из Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), ранее вошедших в социалистический блок, а ныне ставших практически колониальным придатком западноевропейских держав в составе Евросоюза, должны были бы как минимум насторожить местные правительства.
Польский пример — недостижимая мечта
Страны «ассоциированного трио» (особенно — Украина) нередко кивают в сторону Польши в ответ на вопрос о том, каким они видят свое экономическое развитие в случае вступления в Европейский союз.
И такой ориентир, казалось бы, оправдан: по оценкам Всемирного банка, до вступления Польши в Евросоюз (по состоянию на 2003-й год) ВВП республики составлял $217,8 млрд, спустя 19 лет (по итогам 2022-го) — $679,4 млрд. Рост более чем в три раза, или же более чем на $400 млрд — и рост стабильный.
При этом Польша, имея могущественного заокеанского покровителя, с самого начала своего «европейского пути» занимала довольно жесткую позицию относительно вступления в ЕС (что выгодно и Штатам, которые регулярно используют Варшаву в качестве инструмента «усмирения» Европы).
Республика порядка 15 лет торговалась на тему условий своего будущего пребывания в объединении. Благодаря этому Варшава получила ряд особых условий и преференций — в том числе, огромные (большие, чем у своих постсоциалистических партнеров) дотации на сельское хозяйство и развитие инфраструктуры.
Также республика до сих пор не отказалась от национальной валюты (польский злотый) в пользу евро. И, кажется, переходить на европейскую валюту она не собирается, дабы не утратить атрибут суверенитета и возможность влиять на собственный финансовый рынок (в том числе за счет проведения самостоятельной денежно-кредитной политики).
Будет ли Брюссель вести себя также лояльно по отношению к Грузии, Молдове или Украине?
Экс-президент последней Виктор Янукович в 2013-м году пытался улучшить условия соглашения об ассоциации с ЕС (например, за счет компенсации потерь Киева из-за снижения торговли с РФ и другими странами СНГ после подписания соглашения). Такая «наглость» по итогу обошлась Украине госпереворотом, разрушением государства и вооруженным конфликтом с итоговой готовностью Киева присоединиться к Союзу на любых условиях.
Из недавних примеров — история с грузинским законопроектом об иностранных агентах, когда Евросоюз практически прямым текстом пригрозил Тбилиси «закрытием дверей» в ЕС в случае принятия данного документа.
Очевидно, что ни о какой самостоятельности и следовании национальным интересам по польскому примеру для стран «ассоциированного трио» не может идти и речи — разговаривать с ними на равных Брюссель попросту не собирается.
Вероятнее всего, Киеву, Кишиневу и Тбилиси в случае вступления в ЕС уготована роль «колоний для колоний».
И пока существующая сегодня периферия ЕС будет довольствоваться ростом своих экономик за счет выкачивания трудовых ресурсов из вышеперечисленных постсоветских стран, сами они будут обречены на деградацию и окончательную потерю возможностей для самостоятельного экономического развития.
Продажа самостоятельности
Одним из главных требований Брюсселя к странам Центральной и Восточной Европы перед их вступлением в ЕС было проведение рыночного реформирования собственных экономик, чтобы те полноценно вписались в конкурентную среду на едином европейском рынке.
Только конкурировать с Западной Европой страны, ранее входившие в «Восточный блок», на равных не могли. Перевод их экономик по западным методичкам с социалистических рельсов на рыночные сопровождался «шоковым терапиями», либерализацией цен, приватизацией и многим другим, что поспособствовало значительному разрушению собственного производства.
Результаты таких реформ, проводимых с целью привести свои «дела» в соответствие с требованиями ЕС, были не самые лучшими — многие отрасли просто не выдержали «конкуренции» с западными странами, подталкивавшими их к рыночным изменениям.
Например, перед вступлением в ЕС в Венгрии «умер» некогда один из крупнейших в Европе производителей автобусов «Икарус», а сельское хозяйство сократилось примерно вполовину (и продолжило падать после вступления). Теперь в Венгрии все чаще можно встретить автобусы марок Mercedes и Volvo, а на рынках страны, некогда обеспечивавшей 130% своей продовольственной потребности, стало гораздо больше мяса, овощей, молочных продуктов и другого продовольствия из крупных стран ЕС.
В Польше, среди прочего, на дно отправились Гданьская судоверфь, предприятия металлургического комплекса и угольная промышленность (добыча в 1988-м — более 260 млн тонн, в 2004-м — более 160 млн тонн, в 2020-м — порядка 100 млн тонн).
В Болгарии, ранее снабжавшей сельхозпродукцией чуть ли не весь соцлагерь, по данным местной ассоциации организаций производителей овощей и фруктов, порядка 90% данных товаров сегодня импортные (в том числе традиционно выращивавшиеся в стране перцы и томаты), а отечественное производство практически полностью уничтожено. Об экспорте, конечно, не может идти и речи.
Литва, получившая в наследство от СССР один из крупнейших в Европе рыболовных флотов (в открытых источниках сообщается примерно о 500 судах), при вступлении в ЕС получила квоты на рыболовство, а практически весь флот отправила на металлолом. То же случилось с Латвией и Эстонией. Никакие компенсации из еврофондов за введенные ограничения на отлов рыбы отрасль, естественно, не спасли.
Несколько стран ЦВЕ столкнулись с волей Брюсселя о необходимости закрытия АЭС, построенных силами СССР.
Литва, которая благодаря Игналинской АЭС не только закрывала свои потребности в электроэнергии, но и «кормила» ею соседние государства, по требованию Евросоюза остановила и вывела из эксплуатации станцию. Так из экспортера электроэнергии республика превратилась в ее импортера.
Болгария — некогда крупнейший экспортер электроэнергии на Балканах, снабжавший ею Албанию, Грецию, Македонию, Румынию, Сербию и Турцию — по требованию ЕС вывела из эксплуатации 4 из 6 энергоблоков на АЭС «Козлодуй».
Словакии все по той же причине (условие Брюсселя для вступления страны в ЕС) пришлось закрыть АЭС V-1 в Ясловске-Богунице.
И схожая история прослеживается во всех странах ЦВЕ в самых разных отраслях экономики.
«Для успешной экспансии Евросоюза его социально-экономическая жизнь организована по принципу “центр — периферия”, что позволяет экономически сильному центру из 9 стран создать устойчивую систему доминирования над 18 периферийными странами Европы, которые добровольно передают определенную долю своего суверенитета Брюсселю в обмен на контролируемые центром финансовые дотации», — заявил научный руководитель Института глобальных исследований Финансового университета при правительстве РФ Александр Ильинский.
Дотационная игла для искусственного поддержания жизни.
Периферия ЕС «сидит» на «дотационной игле» центра Союза. Эта «игла» в значительной мере обеспечивает их экономический рост, при этом уничтожая возможность для самостоятельного развития.
Безусловно, бывшие участники «Восточного блока», ныне входящие в состав Евросоюза, получили немало пользы от вступления в данное объединение. Среди них: свобода передвижения, доступ к рынкам труда Западной Европы, возможность получения образования за рубежом, образование новых торговых и финансовых потоков,
Но все это следует воспринимать в контексте того, что при вступлении страны со слабой экономикой в объединение с серьезной интеграционной составляющей это самое государство попадает в жесткую зависимость от более сильных участников Союза.
Евросоюз поистине чудесное место — рай для обездоленных и нищих. То и дело миру рассказывают о том, как преобразилась экономика той или иной страны из бывшего соцблока. Тут и «балтийские тигры», и «татранский тигр» (Словакия), и польское «экономическое чудо», и румынское…
Но вот незадача, даже с ростом ВВП, открытыми рынками и остальными позитивными составляющими вступления в ЕС, о которых регулярно рапортуют чиновники стран ЦВЕ, государства бывшего соцблока не могут решить проблемы дефицита собственных бюджетов (когда расходы бюджета превышают его доходы).
А решаются подобные проблемы за счет субсидий структурных фондов Евросоюза, за счет всевозможных дотаций из Брюсселя
Учитывая объемы финансовой поддержки стран ЦВЕ, можно с уверенностью сказать, что экономики данных государств более не способны к самостоятельному развитию и не готовы к уменьшению дотаций, поскольку это мгновенно и сильно ударит по уровню жизни этих самых стран.
При всем при этом ложатся все эти дотации на плечи так называемых стран-доноров — богатых государств ЕС. Они отчисляют в общий бюджет Евросоюза гораздо больше, чем получают из него.
«Крупнейшим “донором” является Германия, но и главным получателем от этой донорской помощи, уходящей в разные страны, является та же самая Германия, — объясняет директор Института социально-экономических исследований, доктор экономических наук Алексей Зубец. — За счет этой помощи Берлин поддерживает спрос на собственную продукцию».
Другими словами, в Евросоюзе действует система разделения труда, говорит эксперт. «Есть промышленные страны — их там буквально 5−7 из 27 стран-участниц ЕС, и есть все остальные -поставщики дешевых человеческих ресурсов и сырья, если таковое имеется», — заявил он.
Действительно, страны бывшего соцблока стали донором рабочей силы для передовых стран ЕС — население многих государств ЦВЕ постоянно сокращается, ценные кадры и студенты массово уезжают работать и учиться на Запад (что не всегда объективно отражается в официальной статистике, на завышенную численность населения в которой нередко указывают различные источники).
«Демографические тенденции в Европе потребуют увеличения миграции из периферии Евросоюза и постсоветских государств, — рассказывает Александр Ильинский. — Треть европейских домохозяйств состоит из одиноких домохозяйств, включая как одиноких молодых, так и одиноких стариков. Увеличение продолжительности жизни и стремительное старение населения Европы разрушает рынок труда и создает нерешаемые проблемы для системы социального обеспечения стран ЕС. Соответственно, массовая эмиграция молодого трудоспособного населения из стран ЦВЕ на Запад продолжится».
Бывший еврокомиссар по бюджету и человеческим ресурсам Гюнтер Эттингер также ранее выражал мнение, что богатые страны получают больше выгод от общего рынка, нежели бедные, так как на деньги, внесенные ими в общий бюджет и «переданные Риге, Таллину и Любляне», те «закупают в Германии и Голландии» оборудование и промышленную продукцию.
А иначе никак — их собственное производство не выдержало «конкуренции» в рамках ЕС, отечественные фирмы или исчезли, или продались своим новоприобретенным «конкурентам» из метрополии.
В выигрыше во всей этой истории остается, очевидно, центр, выжимающий из периферии все соки. И если центр без периферии сегодня прожить вполне сможет, то периферия без центра — очень вряд ли.
«Предположим, что завтра страны ЦВЕ останутся без дотаций. Это приведет к серьезному экономическому кризису, снижению уровня жизни, произойдет обеднение, за которым последует отъезд экономически активного населения туда, где есть хорошая работа — Германия, Франция и еще несколько стран. Остальным придется “лапу сосать”, вариантов других нет», — говорит Алексей Зубец.
Проблемы у периферии при этом уже прямо под носом. Сейчас все чаще на самом высоком уровне говорят о том, что финансовую помощь для стран-иждивенцев пора сокращать, что за прошедшие годы им было выделено достаточно средств для того, чтобы они построили достаточно сильные экономики.
«Что касается сокращения помощи странам-иждивенцам — скорее всего, так оно и будет. Просто потому что ресурсы стран-доноров не безграничны, — считает Алексей Зубец. — Причин сокращения помощи несколько: это и общая усталость (прежде всего Германии) от европейского иждивенчества, и сокращение возможностей для помощи (кризисное положение экономики, почти триллион евро потрачен только на помощь населению в связи с ростом цен на энергию), и откровенная враждебность, проявляемая странами ЦВЕ по отношению к старым промышленным странам Европы (например, требования Польшей репараций от Германии), попытка давления на них с внешним заказчиком (Польша в своих требованиях открыто обращается за поддержкой к США)».
«В этих условиях, по мнению эксперта, поощрять “хотелки” центральных и восточных европейцев у той же Германии нет никаких оснований. “Да и возможностей, которые были раньше, у них тоже нет. Поэтому сокращение дотаций — это история, которая неизбежна”, — считает Алексей Зубец.
Резюмируя: страны со слабой экономикой, вступая в такие интеграционные объединения, как ЕС, попадают в сильную зависимость от стран с сильной экономикой. Дешевая рабочая сила из «слабых» стран устремляется на заработки/обучение/за лучшей жизнью в «сильные» страны, из-за невозможности конкурировать в «слабых» странах закрываются производства и происходит отток всевозможных ресурсов в «сильные» государства.
Для продолжения существования «слабых» стран им необходимы денежные вливания и подобного рода поддержка. Так, «слабые» попадают в сильную зависимость от различных программ перераспределения финансов в этом самом интеграционном блоке, фактически оказываясь на своеобразных аппаратах искусственного поддержания жизни в виде всевозможных субсидий и дотаций.
Никакого выравнивания «слабых» и «сильных» стран (как это заявляется Брюсселем) при этом, соответственно, не происходит — разрыв между ними лишь увеличивается.
Печальные последствия
Вряд ли страны «ассоциированного трио» вообще вступят в ЕС, считает эксперт, объясняя это тем, что их там просто не ждут. «Но если пофантазировать, то попасть они туда могут только в качестве дешевой рабочей силы, — говорит он. — Граждане Грузии, Молдовы и Украины при вступлении этих стран в ЕС приобретут полноценное право работать на территории ЕС. То есть, это будет дешевая рабочая сила, которая поедет заниматься грязной и тяжелой работой где-нибудь в сельском хозяйстве на виноградниках во Франции или в теплицах в Испании».
Возвращаясь к польскому примеру евроинтеграции, на который уповают постсоветские государства, желающие вступить в Евросоюз, можно констатировать, что он тоже далеко неидеален.
В феврале 2023-го года Еврокомиссия сообщила о возбуждении судебного иска против Варшавы. Причина — решение Конституционного суда Польши о верховенстве польской конституции над европейским правом.
По мнению экспертов, эта история может привести к финансовым санкциям против Варшавы. И это притом, что Польша уже обязана платить штраф в размере 1 млн евро ежедневно за неисполнение постановления Суда ЕС о режиме работы судей в Польше — общая сумма штрафов с ноября 2021-го уже превысила 450 млн евро, часть из которых вычитается из положенных Варшаве дотаций из еврофондов.
Еще в 2021-м польское издание Rzeczpospolita подсчитало, что при прекращении европейского финансирования Польша пусть и не исчезнет с карты мира, но уровень жизни ее граждан значительно снизится, а само государство может стать беднейшим в ЕС.
То есть, даже сохранившую определенную долю самостоятельности Польшу (с каким бы то ни было уровнем промышленного и прочего производства) удалось подсадить на «дотационную иглу», которую иногда использовать как рычаг давления, чтобы диктовать Варшаве, какую политику ей следует вести.
Той же неугодной Брюсселю Венгрии и вовсе не так давно «заморозили» выплату 22 млрд евро из фондов сплочения ЕС, пока страна «не вернется к демократическим реформам и не выполнит условия, связанные с независимостью судебной системы, академическими свободами и правами ЛГБТ».
При таком развитии событий — с учетом уже начавшегося в ЕС сворачивания политики «кормления Востока» — последствия для других стран бывшего соцблока (в том числе тех, что сейчас еще только на пути в Евросоюз) могут быть гораздо печальнее.
Читайте также:
«Зерновая сделка» продлена: зачем это нужно России?