Кто-то из нас задумывался, почему в известной детской песне волшебник прилетает в голубом вертолёте? Возможно, потому, что он и есть его пилот? Ведь вертолётчики — настоящие волшебники: умеют мастерски управлять такой сложной птицей. Накануне Дня гражданской авиации мы поговорили с одним из таких волшебников — пилотом «Аэрокузбасса» Сергеем Рольгейзером.
60 человек на место.
Инна Сергеева, kuzbass.aif.ru: Сергей, почему выбрали такую профессию? Чем интересен вам показался вертолёт, почему не самолёт?
Сергей Рольгейзер: Родился я в Омске. Рос в советское время, когда героями были космонавты, лётчики, первопроходцы и исследователи. Читал в детстве книги про лётчиков, полярников, подвиги, путешествия. В старших классах, как и большинство наших мальчишек, начал заниматься парашютным спортом в аэроклубе ДОСААФ. Это же так красиво!
В те годы в нашем городе часто устраивали праздники с парашютистами, мне тоже захотелось попробовать. После совершеннолетия решил обучиться на лётчика-истребителя здесь же, в аэроклубе. В те годы после окончания таких курсов мы были пилотами запаса. А потому своё дальнейшее профессиональное развитие я не видел без неба. И поступил в Кременчугское лётное училище на пилота вертолёта. Почему не самолёта? В те годы мне показалось, что работать на нём будет скучно. Взлетел — выпил кофе — ничего не видно — сел. А вертолёты летают близко к земле, пилотам всё видно. К тому же у них ручное управление. Да и конкурс был просто огромным: 60 человек на место. Я тогда подумал — не зря же люди туда идут?
— Как дальше сложился ваш профессиональный путь?
— Проработал я четыре года, а потом наступили 90-е, и вместе с СССР развалилось всё: мы стали никому не нужны. И я ушёл в бизнес, долго не летал. А спустя несколько лет неожиданно меня пригласили пилотом в одну из частных компаний. Боялся, что не смогу. Но это как на велосипеде ездить: один раз научился, потом уже не забыть. Да и небо мне снилось. Стал летать на Север, где осваивались новые месторождения газа и нефти. Возил рабочих на Таймыр, в Якутию, на Ямал. Затем работал в «Абаканавиа», на проекте по строительству масштабной дороги. Облетел всю Хакасию, Саяны, Тыву. Проект закрыли, а я подумал, что не видел ещё красот Алтая и Горной Шории. Так и попал в «Аэрокузбасс» на посадочную площадку «Таштагол» Международного аэропорта Новокузнецка им. Б. В. Волынова.
Гостил у Агафьи Лыковой.
— И как, удивила вас Шория?
— Я второй пилот — в экипаже три человека. Наш вертолёт в шутку называют маршруткой. Раз в неделю мы летаем в дальние сёла Таштагольского района, куда нет дорог. Летом дежурим, возим спасателей на пожары. Побывал в гостях у Агафьи Лыковой: привозили продукты, комбикорм. А ещё к ней на две недели отправились волонтёры. Горная Шория меня впечатлила: какой здесь хрустальный воздух и красивые горы! Понравилась скульптура «Золотая Шория» в Таштаголе. Её автор — бурятский скульптор Даши Намдаков.
Я видел другое его чудесное творение: в Кызыле на набережной Енисея скульптурную группу «Центр Азии». Шорцы интересный народ. Удивило то, что они живут в непростых условиях, сталкиваются с такими трудностями и тем не менее никуда не переезжают. Они очень гостеприимные! Я попробовал их знаменитые пельмени с кедровыми орехами — понравилось! Ну и, конечно же, впечатлён туристическим Шерегешем.
— А какие полёты вы считаете самыми сложными?
— Самые трудные — это полёты в так называемой белизне на Крайнем Севере, когда не видишь линии горизонта, так как сверху и снизу белым- бело. В таких условиях выручают приборы. Запоминаешь ориентиры и на земле: например, через полчаса должно появиться местное кладбище или деревья. Непросто летать в горах из-за ветрового режима и когда в любой момент может измениться погода.
Помню перелёт из Абакана на Дальний Восток на открытие аэродрома Восточный. Мы специально выбрали малолюдные места, где не было городов, а много гор и красивой природы. Летели три дня. Незабываемы полёты вдоль береговой линии морей или океанов. Летишь, разрезая водную гладь…
Сильные люди.
— Управлять вертолётом сложнее, чем самолётом? И какие качества должны быть у пилота вертолёта?
— Везде есть свои особенности. Технически вертолёт — очень сложная машина. Его нужно поднять, уравновесить, придать движение, посадить. Большая зависимость от климатических условий. Также экипаж должен быть слаженным и понимать друг друга с полуслова. В самолётах по-другому. Здесь нужно хорошо разбираться в цифровых технологиях, современной электронике, ведь по сути авиалайнер — это большой компьютер. А потому пилоты самолёта чаще молодые люди, а вертолёта — возрастные.
Чтобы стать профессиональным вертолётчиком, нужно немало налетать и побывать в разных ситуациях. Пилотом этой машины может стать не каждый. Нужны моментальная реакция и умение быстро принимать решения. И ещё хорошее здоровье, ведь здесь большая вибрация и шум. На пенсию можно выйти уже спустя пять-шесть лет, отлетав 3,6 тыс. часов.
— Востребована ли сейчас профессия вертолётчика и где её можно получить?
— Считаю, что профессия востребована. Сейчас развивается санавиация, собирают пилотов со всей России, и техника дежурит на самых разных площадках страны. Обучают на пилотов вертолёта только в двух учебных заведениях: в Омском лётном училище и Санкт-Петербургском колледже. Вертолётчиками хотят стать не все, это один из способов стать пилотом авиалайнера: потом поступить в учебное заведение легче.
— Чем интересна ваша профессия?
— Прежде всего возможностью посмотреть мир и познакомиться с самыми разными людьми. Я облетел всю Россию: видел моря, океаны, горы, степи, леса. Какая же бескрайняя наша Родина! А вечерами разговаривал с людьми: водителями и строителями на Севере, нефтяниками, рыбаками и охотниками. За эти годы я понял, что россияне очень сильные люди. Как бы сложно им ни было, они непременно всё преодолеют, выстоят и добьются своего. И у нас обязательно всё будет хорошо!
