В Хабаровске больше трех лет работает студия анимации «Мечталёт». За это время творцам удалось создать мультфильмы, которые стали популярны не только в России, но и в других странах. Руководители громко заявляют о себе на фестивалях, сотрудничают с хабаровскими брендами, ведут совместную работу с «Союзмультфильмом». Директор анимационной студи «Мечталёт» Илья Кузнецов рассказал руководителю ИА AmurMedia Андрею Швецову о том, как команде без большого опыта удалось добиться мирового успеха, о конкуренции в индустрии и финансовой стороне проекта.
— В России мало студий мультипликационных фильмов. Как появилась идея создать такой необычный проект в Хабаровске?
— В 2018 году решили пойти в неизведанное для нас и для региона дело. Увидели, что инновационная индустрия набирает обороты, и российские проекты на мировом рынке начинают себя активно проявлять,
— Сколько на старте было вложено во всю эту историю?
— Первый проект у нас был конкретный заказ. Мы взяли грех на душу, сказали людям, что уже умеем это делать. Администрация как-то сообщила, что у них нет какого-то талисмана для Сахалина, Южно-Сахалинска. Есть все и ничего… В сувенирной лавке продавались какие-то медведи, остров в форме рыбы, что-то еще. А какого-то единого символа, который бы все любили, нет. Мы перед запуском студии и набором команды придумали, что это могли бы быть два мишки с гербом города Южно-Сахалинска, которые спрыгнули и посещают самые значимые для региона и города, места и события. Придумали им имена — Тымка и Паранай. Рассказали эту историю в Южно-Сахалинске, нам сказали: «О, прикольно». Мы подписываем договор, нам обещают деньги. Набираем под это 5 человек, плюс я. Делаем первый мультфильм, зарабатываем на этом денег. Нам говорят: «Хотим еще».
— В стране нет вузов где учат анимации. Где ищете специалистов? У них должны быть базовые знания или вы учите талантливую молодежь с ноля?
— Нужно было найти людей непонятно где, людей этому не учат, поэтому нужно найти тех, для кого это хобби. Начали по разным сообществам искать ребят, через знакомых … Я знаю, что этот рисует, этому интересно, а кто-то делал небольшие рекламные ролики. Так начали выходить на людей. Нашли этих ребят, говорим им: «Есть идея создания анимационной студии. Давайте вы будете работать у нас в офисе. С нас чай, печеньки и кофе». Спустя время ребята уволились со своих работ и пришли к нам. Так получилось, что они пришли под проект. Когда начали анализировать, где и как анимация производится, они тегами на карте мира обозначили места, где это востребовано. Поняли, что за пределами Урала в России в хороших масштабах и с серьезными намерениями этим никто не занимается. Это связано не с тем, что творцов нет, а с тем, что условий для этого никто не создает. Здесь важно было вокруг себя аккумулировать этих людей, начать в них вкладывать, создавать условия.
— Удается ли понять ментальность и предпочтения других стран? К примеру, ваш мультфильм «Спина к спине» (6+) переведен на 3 языка — казахский, английский и китайский.
— Да. Пока на 4 языках. Нашей задачей было делать такой контент, который в любой стране будет смотреться как свой. Он должен быть универсальным. В сериале «Спина к спине» (6+) азиаты видят свое. Потому что ребята при работе над проектом вдохновлялись японской и корейской анимацией. За 4 года 15 проектов вошли в состав Ассоциации анимационного кино России. С третьего раза зашли. Там прикольный случай был. Мы напросились туда, спросили «Можно нам там выступить?», а в ответ: «Нет, нельзя». Мы с Виталием приехали пораньше, пока никто не видел, загрузили свою презентацию в ноутбук, который был настроен на проектор. И уже в конце я понимаю, что слово нам не дадут, говорю: «Можно я, из Хабаровска?». Беру микрофон, Виталий бежит к ноутбуку… Благодаря этому случаю в Ассоциации анимационного кино все нас запомнили. Начали сотрудничать с «Союзмультфильмом». Это случилось, когда мы провели первый фестиваль анимационного кино «Большой фестиваль мультфильмов» (18+).
— Сразу вопрос по «Союзмультфильму». Заключили соглашение о взаимодействии и работе над проектом «Человек, который провожал поезда»(12+). С возможностями Союзмультфильма или вы сами, своей энергией будете продвигать эту историю?
— Здесь нам как раз и нужна компетенция «Союзмультфильма», в плане разработки и продвижения авторского кино. Про рюкзачки — это коммерческое кино. Оно рассчитано на аудиторию каналов, стриминговых сервисов. А здесь мы говорим про фестивальное кино, про смыслы, про уникальный стиль повествования. Здесь у нас компетенций нет. Мы делали небольшую попытку создания авторского кино вместе со студией из Комсомольска «Камнеежками». Заложили туда классные смыслы, но как-то не зашло. Начали искать ответ. Ребята из «Союзмультфильма» объяснили, что мы сделали коммерческое кино, а не авторское, картинка не та.
— В чем отличие между авторским и коммерческим кино?
— Авторское кино не всегда симпатичное, если прямо говорить. Ты ищешь там уникальный стиль рисовки, персонажей. Не всегда они визуально приятны, но должны быть с глубоким смыслом. Это первое, что важно в авторском кино — глубокий смысл. Если коммерческое, ты просто показываешь, что надо руки мыть и маму любить, и этого аудитории достаточно, то в авторском ты этим не обойдешься.
— Где вы берете идеи для мультфильмов? Как они генерируются внутри вашего коллектива?
— Мозговые штурмы, потом питчи. К примеру, мы сейчас говорим не про сериальную анимацию, а про полный метр… Я рассказал, как мы зашли на идею сериала, а сейчас расскажу, как будем выходить на создание полного метра «Невельской» (12+). Ты живой, ходишь и наблюдаешь за тем, что происходит в мире, пытаешься зайти в информационное поле детей, потому что ты работаешь на эту аудиторию. В индустрии в принципе есть сейчас интерес к подростковой аудитории, потому что никто до сих пор качественно не научился на нее работать. Понятно, как работать с детьми, а как с подростками — непонятно. Тут попробуй угадай, градус драматургии другой…
— Много ли таких студий в России, как у вас? Вы по-любому изучали эту историю. И где эти студии?
— Студии есть. Но они, наверное, отличаются своими амбициями. Допустим, есть студия в Сибири. Они на нас выходят и говорят «Ребята, мы можем делать анимацию». Без проблем, даём им тестовое, и они делают фигню. Студии есть. Какой у них скилл и какие у них амбиции личностного роста, выхода на международный рынок… Этим они отличаются. Ближе к западу амбиций больше, понимания больше, знания рынка больше. В индустрии на сегодня, включая маркетологов, юристов, всех кто сегодня вовлечен в индустрию, всего было 3 тысячи человек. Открываются факультеты. Начинают учить за Уралом, в Сибири. ТОГУ открывает факультет. Мы обучили 12 человек преподавателей в рамках большого гранта, который тоже дал нам Президентский фонд культурных инициатив на развитие анимационного кластера.
— Сколько необходимо времени для создания мультфильма длительностью 6 минут?
— Здесь есть ключевые моменты, из-за которых может увеличиваться стоимость, сроки производства и все такое. К примеру, есть такой аниматор Петров, который к юбилею железной дороги создал очень крутую работу. И делал он её на стекле маслом. Анимацию. 2 года. Это очень долго. Трудозатраты невероятные. И это тоже анимация, прикладная. Это стоит одних трудозатрат, средств и времени. А когда просто на каком-нибудь фоне покажешь человека, который открывает рот в течение минуты… Ты между двумя этими работами «равно» никогда не поставишь. Потому что человечка с открывающимся ртом ты сделаешь за день, а там ты будешь два года работать. Это разные вещи. Все зависит от сложности анимации, количества персонажей в кадре… Это чтобы объяснить, почему такой разброс идет… От количества, от техники анимации. Потому что если ты делаешь перекладку, то создаешь скелет и потом двигаешь его в кадре. А когда ты работаешь по кадровой анимации, рисуешь в каждой секунде 25 кадров, и каждый кадр в этой секунде ты должен отрисовать. 25 раз в секунду, ты должен отрисовать 25 рисунков. Если у нас 6-минутная серия, 360 умножаем на 25, получаем 9000 рисунков.
— Как вы попали в крупные-онлайн кинотеатры? Как вас там приняли? Это же тоже процесс непростой. Не каждый, я так понимаю, может попасть в такие структуры, чтобы транслировать информацию и показывать свою продукцию.
— Попали не сразу. Стучались во все двери. Выходили на федеральные каналы, на онлайн-кинотеатры. Тем не менее, приняли. На сегодняшний день мы на 6 телеканалах представлены. Нас нечасто показывают, но связано это с тем, что права переданы с 21 года, а эпизодов всего 26. То есть библиотека небольшая. Грубо говоря, «Фиксики» (6+) со своими 400 снятыми сериями заходят на любой канал, их можно хоть каждый день показывать. А у нас всего 26 эпизодов. Мы сейчас производим второй сезон, скоро обновим библиотеку. Возможно нас будут показывать немножко чаще.
— В России есть структура, она более-менее понятна. А вот, чтобы вещание за границей… есть ли экспертный совет?
— В Китае — да. В Китае отсмотрели наш контент, и какую-то сцену. Получали там удостоверение, без которого нельзя нигде вещать. Мы его только получили и сразу вышли чуть ли не на 16 платформ.
— Этот бизнес рентабелен? Насколько прибыльно им заниматься находясь на ДВ или в центральной части?
— Хорошо собранный бренд при грамотном подходе, выходе на рынок, взаимодействии с производителями может приносить более чем просто хорошие деньги. У нас уже появляются такие проекты, может, видели совместный с «Новоторгом». Это, как раз то, за счет чего монетизируют деятельность в нашей индустрии.
— «Чебурашка» (6+) собрал большие кассовые сборы — порядка 6 миллиардов. Всего на него выделило государство около 361 миллиона рублей. Будь у вас были такие бюджеты, удалось бы создать похожий проект?
— Здесь нужно оказаться в нужное время, в нужном месте и с нужным контентом. Почему зашел «Чебурашка»? Надо оценить конкурентный ряд, в котором они стояли. Второе — какие смыслы они закладывали. Это фильм про прощение. И тот смысл о прощении, тот фон, который закладывается в «Чебурашку», тоже сыграл свою роль. Мы сейчас снимаем кино про Невельского. Основная мысль, вокруг которой мы все строим — объединение. Мы объединяем восток и запад, потому что он едет из запада на восток и пытается воссоединить миры, помирить их. Это объединение народов, потому что он приезжает, и здесь живет другой народ. Нам нужно объединиться, чтобы взаимодействовать.
