Спустя девять лет заключения на свободу вышел Виктор Коэн, осужденный за убийство модели Галины Колядзинской во Владивостоке. За его судьбой следила вся страна — вместе со следователями правду искали фанаты и даже экстрасенсы. Убил или нет? Где скрывается Галина, если жива? Суд, несмотря на заявления самого Коэна, ответил однозначно. Позиция редакции, отметим, совпадает с решением судебной власти.
После освобождения Виктор рассказал, кем работает сейчас и какие чиновники были соседями по блоку. Беседа, конечно, началась с вопросов о деле. Коэн отметил, что не готов оглашать детали и не ответит на часть вопросов: якобы припасет их для личного блога.
— 14 ноября 2011 года вы поссорились с Галиной. Она взяла около 300 тысяч рублей и пропала. Где она взяла такую крупную сумму?
— В тот день мы не ссорились — просто поставили точку в наших отношениях. Мы были вместе около пяти лет, но пришло время разойтись. Деньги я получил в наследство от дедушки. Галина сказала, что примет их в качестве «компенсации»: как-никак вели совместный быт. Я не был обязан отдать ей эту сумму, но я согласился, ведь посчитал, что так будет правильно. В этом нет ничего нелогичного или корыстного.
— Заголовки СМИ пестрили яркими деталями, якобы вы не просто лишили жизни Галину, а расфасовали части ее тела по пакетам и сожгли. Труп так и не нашли. В чем вас обвинили на самом деле?
— В убийстве, больше ни в чем. Скрытие преступления, насколько я знаю, не является отдельным эпизодом, поэтому других обвинений не предъявляли. Все остальное я считаю плодом коллективной фантазии.
— Многие люди думают, что Галина жива, просто сменила имя, внешность и не выходит на связь. Люди ищут ее в случайных прохожих, актерах на телевидении.
— С ней могло произойти все что угодно.
— Что бы вы ей сказали, если она действительно жива?
— Представим, что я выхожу на улицу и вижу Галю. Я бы сразу повел ее в отделение полиции, чтобы снять с себя все обвинения. Если бы Галя отказалась сотрудничать, снял бы ее на видео. Этого было бы достаточно.
Мне писали разные личности и предполагали, что с Галиной мог произойти несчастный случай, что ее мог похитить орудовавший в то время маньяк, что она переехала в другую страну. Я не знаю, правда это или ложь. Количество версий огромное.
— Когда вас обвинили в убийстве, поддерживала жена Татьяна. В 2016 году вы развелись, насколько мы знаем, уже будучи в колонии. Не захотела ждать?
— Дело не в этом. На тот момент нашелся человек, который смог ее поддержать в трудную минуту. Было непросто, мы ссорились. Она просто влюбилась в другого, ее не в чем винить. Сейчас я женат на другой женщине, Анастасии, и я с ней счастлив. Расписались в месте лишения свободы в 2017 году.
— Была церемония?
— Настя бы посмеялась, если бы была здесь. «Вот это? Свадьба? И я в платье? Даже не смогла покрасоваться перед близкими». Может быть, в будущем сыграем полноценную свадьбу, я об этом не думал. Надо спросить у спутницы жизни — гражданина Жены, как я ее называю. Возможно, заведем ребенка в будущем, но сейчас есть много других дел.
— Как прошла адаптация после освобождения?
— Она не прошла — продолжается до сих пор. Мне сейчас сложно даже рационом заняться. После того как освободился, я еще ни разу не ходил на тренировку, хотя занимался долго, пока отбывал наказание, занимался все время. Адаптация со скрипом.
А история про встречу довольно смешная. Жена проспала на пару часов, так что встретили меня с некоторым опозданием. Но что делать — стоял, ждал, попрощался со всеми как раз.
— За эти девять лет были другие поклонницы?
— В какой-то момент очень много писали. Мы общались в соцсетях, но я не уверен, что слово «поклонницы» здесь подходит. Было много и девушек, и мужчин, которые писали для того, чтобы просто поинтересоваться, как у меня дела, что со мной происходит. После выпуска «Битвы экстрасенсов» (16+) я проснулся, и у меня было больше сотни писем. Кого-то я действительно интересовал как мужчина. Но отношения у меня сложились только с Настей.
— Сейчас вы активно ведете соцсети. Что хотите донести до своей аудитории?
— Во-первых, рассказать о своей истории. Дать понять людям, где они ошибаются, выслушать их мнение, получить поддержку в том числе, обратную связь. А потом использовать известность для продвижения своих товаров и услуг: возможно, в сфере маркетинга. Я пока не работаю, хочу как следует все продумать и плотно заняться своим продвижением.
— В публикациях было много черного юмора. Сейчас также?
— Как человек, у которого нет никакого морального груза, я позволяю себе вести себя как хочу. Я не признаю свою вину. Черный юмор, на мой взгляд — маркер здоровой психики. Люди, которые сильно волнуются на этот счет, слишком серьезно относятся ко всему.
— Вероятно, многое изменилось в вашей жизни. Как думаете, изменился ли Владивосток?
— Да, в лучшую сторону. Надо полагать, это общая работа и федеральной, и местной власти. Безусловно, есть еще над чем работать — имеются места с плохим асфальтом и благоустройство не на высоте.
Когда ты долго не был в городе, в общественной среде, все улучшения бросаются в глаза. Например, когда я садился, таких мест, как «Нагорный парк», не было даже в проекте. Мне кажется, что идею здорово воплотили в жизнь, очень качественная заливка. Я позитивно отношусь к изменениям, цифровизация мне тоже по душе, мне нравится сервис платных парковок во Владивостоке (знаю, что многие не одобрили). С некоторыми людьми из этой сферы я познакомился еще до отбывания срока.
— А кто-то из людей «на слуху» отбывал наказание вместе с вами?
— В колонии сидят разные личности. Общался и с местными депутатами, с чиновниками. Артем Самсонов, например, показал себя как отличный библиотекарь [осужденный по статье об иных действиях сексуального характера — политик и общественный деятель, депутат КПРФ]: рассортировал все книги, привел в порядок учетную систему, разобрался в карточках. Было приятно там находиться. Сейчас он учится на разнорабочего. Встречался также с одним из экс-мэров Владивостока в карантинной зоне.
— Понадобилось ли осваивать жаргон? Как выстроили коммуникацию?
— Люди, которые меня пытали во время расследования дела [официально эту информацию «КП» не подтвердили. — Прим. ред.], сразу сказали: «Витя, ты впишешься, не переживай».
Я с большим скепсисом смотрю на романтизацию тюремной жизни. За счет кастовой системы присутствует обстановка агрессии. Борьба с АУЕ (запрещенным в России экстремистским движением) во всех учреждениях ФСИН ведется.
Но везде по-разному. В ИК-27 была более агрессивная среда, чем в ИК-33. Мрачная обстановка. <…> Но «вписаться» получилось. Сидят абсолютно разные люди, не все используют тюремный сленг и понятия. Чиновники там в том числе, как упомянул. Иногда меня называли «ну этот, который странно разговаривает». На деле я просто говорил на чистом русском.
Вспоминается забавный момент: пока меня переводили из колонии в колонию, распространились слухи, что меня посадили якобы за экстрасенсорные способности. Возможно, эта версия пошла как раз из-за выпуска 16 сезона «Битвы экстрасенсов». Ко мне подходили соседи и спрашивали: «Ну, давай, предскажи мое будущее». А я отвечал что-то в духе: «Вижу… ты посидишь-посидишь — и выйдешь». Потом приставать с этим перестали.
— Есть табуированные темы?
— Есть правила и нюансы. Например, «мужики не обижаются», «челка — у телки» и так далее. Когда знаешь правила игры, можно позволить себе что угодно. Журналисты задавали мне вопрос «Боюсь ли я вопросов о своем уголовном деле?» Я десять лет об этом разговаривал.
— Но вы не отвечаете на часть вопросов?
— Да, детали уголовно-процессуального дела я раскрою в своем блоге. На своих площадках, либо каналах моих знакомых и товарищей.
— Что бы вы сказали себе в юности?
— Отмечу, что сел я не в 16, а в 26, то есть был достаточно взрослым, чтобы не допускать каких-то откровенных глупостей и вести себя инфантильно. Не скажу, что жалею о своих словах в то время. Единственная ошибка, которую совершил — пришел в следственный кабинет без адвоката. Если тебя вызывают второй раз в следственный комитет, особенно по причине «уточнения показаний», бери адвоката.
— В вашем блоге подпись: история по «мотивам “Исчезнувшей” Дэвида Финчера (18+). В чем аллегория?
— Она не буквальная. Истории похожи в части исчезновения. У меня нет никаких оснований считать, что Галина поступила, как злодей, подобно героине упомянутого фильма. Быть может, в меня проникла юридическая модель мышления, но сейчас я уверен, что следует считать человека добросовестным, если нет оснований полагать обратное. Поэтому я все-таки полагаю, что случилось что-то иное.
— Когда успели посмотреть фильм?
— В тюрьме.
— Показывают?
— Насколько помню, это было еще в СИЗО. Хороший фильм. Устроить себе киносеанс в местах лишения свободы вполне реально.
— Спасибо.
Приговор Виктору Коэну вынесли в августе 2015 года. Он составил 9 лет и 10 месяцев колонии. После апелляции решение суда отменили, однако в июле 2016-го его вновь признали виновным, срок отбывания наказания уменьшился на месяц. До приговора в сети появилось видео оперативной беседы с Коэном, где он признает вину и в деталях объясняет, как убил Галину и избавился от тела. Сам Виктор настаивает, что разговор состоялся после пыток и под угрозой полового насилия в отношении его первой жены. Во время интервью Виктор сообщил, что эта запись была признана недопустимым доказательством. Позже появилось видео оперативной беседы с Татьяной, на котором она в слезах сознается, что Виктор рассказывал ей об убийстве. Позднее женщина опровергла сказанное.
