Россиянка Мария К. родилась и выросла в Москве, а в 2007 году переехала в Черногорию. В рамках цикла материалов «Газеты.Ru» про обустроившихся за границей россиян она рассказала о жизни в маленьком прибрежном городе Бар, непростом черногорском менталитете, отношении местных к женщинам и иностранцам, а также объяснила, почему несмотря на произошедшие в стране за 20 лет перемены время здесь как будто остановилось.
Жизнь в России.
Я родилась и выросла в Москве, закончила Московский Государственный Лингвистический Университет имени Мориса Тореза. С 1995-го по 2005-й работала старшим преподавателем английского языка в РГГУ, занималась синхронными переводами для маркетинговых кампаний и была автором и переводчиком в таких изданиях, как «Ровесник» и «Штучка».
Наша любовь с Черногорией началась со статьи в «Афише»: журналистка писала о том, какая это замечательная страна, как там хорошо с детьми. И в целом — как там все дешево и прекрасно. Я тогда была беременна и подумала, что было бы здорово снимать там домик на лето (по словам автора статьи, снять его в 2005-м году можно было за €100 в месяц). Потом я начала смотреть предложения и обнаружила, что дом в Черногории можно не только дешево снимать, но и дешево купить. Так у нас с мужем зародилась мысль о покупке дома в Черногории.
Покупка дома в Черногории.
Муж работал в крупной строительной компании и хорошо разбирался в вопросе, поэтому я осталась в Москве, а он поехал смотреть дома. Надо сказать, что в нулевых стоящего жилья в Черногории было довольно мало, муж долго ездил по стране, но ему ничего не нравилось. В какой-то момент он написал мне: «Я купил дом в Баре». А потом прислал фотографии какой-то чудовищной развалюхи, в которой, наверное, жил сам Граф Дракула. Часть этой развалюхи пострадала от пожара, но хозяева ничего не восстанавливали. И вот я смотрю на эти каменные серые руины в черных подпалинах, заросшие плющом… А рядом развалины еще одного дома, который был полностью разрушен во время землетрясения 1979 года. Стоило это «богатство», конечно, копейки. Но я, когда все это увидела, пришла в абсолютный ужас. Я-то себе представляла, что у нас будет маленький аккуратный домик на берегу моря с крохотным садиком, а тут здоровенная махина, которую надо было полностью перестраивать.
Но поскольку муж работал в строительстве, он достаточно бодро все это разрулил: нашел архитектора, который предложил проект по переделке дома, и начал ремонт. Соседствующие с главным домом развалины мы оставили: они оказались старой османской смотровой башней возрастом больше 200 лет. Стройка заняла почти три года, но все получилось и оказалось не так страшно. Правда, у черногорских строителей очень своеобразное представление о прекрасном, и сделали они все совсем не так, как было в проекте. Например, туалет расположили в двух шагах от обеденной зоны, а держатель для туалетной бумаги прибили на уровне двух ладоней от плинтуса. Нормальному человеку разве придет такое в голову? Причем нельзя сказать, что сделано это все было некачественно. Но у меня возникло ощущение, что ремонт делали люди с другой планеты с совершенно иными представлениями о быте.
Переезд и адаптация в Черногории.
Летом 2007 года мы приехали в Черногорию. Тут надо отметить, что переезжать насовсем мы не собирались, планировали жить там только летом. И вдруг муж заявляет мне, что его рабочий проект в Москве закончился и назад мы не возвращаемся, потому что теперь он будет работать в Баре. Сначала я была в шоке. Сербского не знала, а на английском в стране практически никто не говорил. Я оказалась фактически в изоляции. До переезда я два года сидела в декрете, и получилось, что тут я из него тоже не вышла. В Москве хотя бы общалась с подругами, в Черногории у меня никого не было, а муж работал. Но мы довольно быстро выучили сербский, а сегодня практически вся Черногория заговорила на английском.
На момент нашего переезда сыну было два года, и мы отдали его в частный детский сад. Сады были совсем дешевыми и очень удобными: ребенка можно было привести на любое время — хоть на полчаса. Сын всегда был очень общительным, поэтому быстро перешел с получаса на полный день. К пяти годам он говорил по-сербски так же, как по-русски, поэтому в школу пошел уже местную. Мне очень нравилось отношение учителей к детям. Помню, как пришла на родительское собрание и классный руководитель сказала мне: «Он у вас такой замечательный, все так здорово делает, такой талантливый. С ним только одна проблема: он очень хорошо поет. Замечательно поет, но не могли бы вы его попросить не петь на уроках? А то он выходит к доске и поет, и весь класс начинает петь вместе с ним. Поговорите с ним? Пусть он поет на переменах». Я подумала: «Господи, разве такое было бы возможно в московской школе?» Сын с удовольствием ходил в школу, ему все нравилось. В целом детство у него в этом смысле было абсолютно привольное.
Легализация в Черногории.
Когда муж работал в местной компании, вид на жительство он получал от работы, а мы с сыном — по воссоединению семьи. Но люди, которые работают в стране, не имеют права на постоянный вид на жительство. Поэтому все эти годы мы постоянно продлевали временное разрешение и постоянное так и не получили. Сейчас мы занимаемся этим вопросом, но получаем вид на жительство уже как владельцы недвижимости.
В Черногории можно легально находиться на протяжении 30 дней, потом надо делать visa run — выезжать в соседнюю Боснию или Албанию, чтобы «обнулиться» и вернуться. Многие люди живут тут по этой схеме до сих пор, потому что это намного дешевле и удобнее, чем покупать недвижимость и оформлять постоянный вид на жительство. А вот гражданство Черногории получить безмерно сложно. Здесь делается все для того, что иностранцы гражданство не получали. Моя подруга, которая живет в стране больше 20 лет, замужем за черногорцем и родила троих детей, подала на гражданство два года назад. До сих пор ни ответа, ни привета.
Работа в Черногории.
Работы как таковой в Черногории нет. Либо ты занимаешься недвижимостью, либо строительством. Есть люди, которые приехали сюда с капиталом и пытаются что-то здесь открыть. Правда, часто бывает, что они очень быстро закрывают все дела и уезжают из страны. Мой муж убежден, что заниматься здесь бизнесом невыгодно. Он очень долго работал в большой девелоперской компании, которая вкладывала деньги в черногорскую землю. Причем в компании он занимался примерно всем: оформлял документы, оказывал юридическое сопровождение, нанимал строителей, следил за процессом и так далее. А потом случился коронавирус и локдаун, компания быстро свернула бизнес, продала активы, и работа закончилась.
Я много лет переводила книги для русских издательств, но это было очень невыгодно из-за налогового законодательства. Сейчас я удаленно работаю в онлайн-школе: учу детей-билингвов русскому языку — чтению и письму. В какой-то момент мне стало казаться, что это очень важное занятие — обучать детей, живущих в нерусскоязычном окружении, родному языку. Мне эта работа очень нравится.
Высшее образование в Черногории.
После средней школы здесь несколько вариантов: продолжить обучение по общей программе в гимназии, пойти учиться на ветеринара или агронома, либо пойти в мореходку. В Черногории есть высшие учебные заведения, но их немного — и готовят там не очень хорошо. Поэтому люди, которые стремятся получить качественное высшее образование, часто уезжают в Белград.
Сын окончил среднюю школу и сказал, что продолжать учебу здесь он не хочет, нашел школу в Белграде, сдал государственный экзамен и переехал в Сербию. Там он отучился на театральном отделении, после чего поступил на факультет маркетинга в частный университет. Сейчас он переехал в Париж и продолжает учиться онлайн, приезжает в Белград, только чтобы сдать экзамены, которые нельзя сдать удаленно.
Медицина в Черногории.
Государственная медицина в Черногории — чудовищная. Как-то ко мне приезжала подруга, которая умудрилась попасть в местную больницу с воспалением легких. Сбежала она оттуда очень быстро, потому что никто не занимался ее лечением, а медбрат, ставивший капельницу, чуть не проткнул ей вену. Скорая приезжает, только если человек при смерти. Во всех остальных случаях — хочешь на машине, хочешь на такси — добираешься до приемного отделения срочной медицинской помощи сам. Там тебя осматривают и дают направление к специалисту. И ты с этим направлением — опять же, как хочешь — добираешься до другого конца Бара, где ищешь врача, к которому тебя отправили. Умереть, конечно, не дадут, но лучше особо не болеть. Поэтому каждый раз, когда я приезжаю в Москву, стараюсь пройти всех врачей. Конечно, можно найти хороших врачей и здесь, но это будут частные клиники, приемы в которых стоят недешево. Сейчас в Баре появились хорошие русскоязычные врачи, которые прошли здесь повторное обучение, сдали экзамен на язык, получили лицензию и работают. Но их мало, один по каждой специализации.
Менталитет черногорцев.
Черногорцы очень горделивые, я бы даже сказала, немного высокомерные. При этом они очень эмоциональные и экспрессивные: радушие здесь немного показное, а дружелюбие — с надрывом. Последнее, кстати, очень быстро может перейти в агрессию. Если вдруг чем-то не понравишься, тебе сразу напомнят, что ты иностранец, и тут же перейдут на достаточно высокие тона. Может дойти и до оскорблений. Хотя в целом народ дружелюбный, общаться с ними бывает очень забавно и весело. Но скажу так: в какие-то семейственные отношения с черногорцами мне было бы входить сложно. Слишком большая разница менталитетов.
Отношение к женщинам в Черногории.
В чем-то общество здесь очень патриархальное, неразвитое и достаточно мизогинистическое: к женщинам относятся свысока и порой агрессивно. Приведу простой пример: я паркуюсь в довольно узком месте, делаю это медленно и аккуратно, чтобы нормально поставить машину, и обязательно какой-нибудь мужчина, даже не водитель, прокомментирует мои действия. Причем в достаточно оскорбительном тоне. А в кафе или магазине тебя могут в лоб спросить: «А муж твой где?» Такое вот патриархальное традиционалистское общество. Еще в начале нулевых девушка в Черногории не могла одна пойти никуда — это считалось крайне неприличным. В кафе сидели одни мужчины, девушки сидели дома, а если выходили куда-то, то в сопровождении старших женщин или мужчин.
У меня есть русская подруга, которая много лет замужем за черногорцем. Однако для местных она все равно «рускиня» — русская. Хотя, в некотором смысле это ей даже на руку: когда родственницы мужа начинают ее «строить», она им отвечает: «Я иностранка, ваши правила меня не касаются». Они соглашаются и оставляют ее в покое. Этот брак был для моей подруги вторым, хотя традиционно местные на разведенных женщинах никогда не женятся. Тем более если у них есть дети. И подруга мне рассказывала, что родные мужа осуждали его выбор: «Как же так, женился на разведенной, еще и с детьми».
А когда она выходила замуж, я была на свадьбе «кумой» — и вышла забавная ситуация. Мы должны были встретиться со всеми в кафе, но шел дождь, и муж высадил меня около входа, а сам поехал ставить машину. И вот я жду одна в кафе и вижу, что сидящая за соседним столиком сестра будущего мужа моей подруги обеспокоенно на меня поглядывает. В какой-то момент она подсаживается ко мне и спрашивает: «А почему ты сидишь одна? Где твой муж?» Как я уже говорила, традиционный вопрос для Черногории тех лет. Я объяснила, что он ставит машину и сейчас придет. На что она предложила мне сесть к ним за столик, пока мужа нет. Я поблагодарила за заботу, но отказалась. Через несколько минут она вновь подошла и сказала: «Знаешь, пока он не приехал, может, ты все-таки сядешь к нам за столик? Ты же кума, и все об этом знают. Нехорошо, что ты одна сидишь». Тут я вспомнила все, чему меня учила подруга, и ответила ей: «Дорогая, я иностранка, и ко мне ваши правила не относятся. Давай я сама решу, как мне удобно». Отмечу, что мне было 42 года, ей не больше 20, а моего мужа не было рядом не более 15 минут.
Отношение к детям в Черногории.
К детям, особенно маленьким, в Черногории относятся с пиететом: их любят, уважают и всячески с ними носятся. Причем очень чадолюбивые здесь именно мужчины — они везде ходят со своими детьми, а по выходным на детской площадке пап чуть ли не больше, чем мам. Вообще, здесь принято гулять всей семьей. В Баре есть набережная, где по выходным настоящие народные гуляния. Жена на этот променад обязательно одевается красиво, с таким местным балканским шиком, но всегда в уггах — их тут носят с сентября по май. В 2007-м в Черногории народ одевался абсолютно по-сельски, но тоже нарядно: спортивный костюм и обязательно дорогие кроссовки. Сейчас все одеты совсем иначе, стало очень много модной молодежи.
Отношение к иностранцам в Черногории.
Когда мы только переехали, общение с местными вызывало у меня культурный шок, я не представляла, что существует такая степень невежества. Мне казалось, что у черногорцев крайне ограниченный взгляд на мир, все новое вызывало у них полный ступор, а порой и отторжение. Сейчас такого уже нет, но я бы сказала, что к иностранцам черногорцы по-прежнему относятся с опаской. С тобой могут дружить годами, но своим считать все равно никогда не будут. Они почему-то уверены, что иностранцы — априори люди богатые. И воспринимают их как источник денег. Я живу в стране почти 20 лет, знаю язык, но для местных все равно иностранка. Меня видно, я не такая, не так говорю, не так одеваюсь, недостает мне этого балканского шика! Даже в магазине, хотя я говорю на сербском, мне обязательно отвечают на английском.
Цены в Черногории.
В 2007 году в Черногории все было максимально дешево. Правда, и не было ничего: инфраструктура — плохая, а ассортимент в магазинах — скудный. Деревня деревней, но все очень дешево. Сейчас цены на все гораздо выше, чем в Москве. Заметно подорожали продукты. Местных продуктов очень мало. Черногорцы делают прошутто и сыр, но все дорого — 200-граммовая упаковка сыра стоит от €4. Делают вино, но мне оно не нравится. Хотя сами они считают его самым лучшим. Вино лучше брать македонское. С приездом большого количества русскоязычных появился магазин с русскими продуктами.
Цены на жилье тоже заметно выросли. Если 10 лет назад трехкомнатную квартиру в Баре можно было снять за €350 в месяц, то сейчас это уже €550. Аренда такой квартиры в высокий сезон — от €150 в день. Но сейчас цены стали немного откатываться назад: видела в местном чате, что студию можно снять за €200−250. Но это студия, не квартира.
Сегодня для комфортной жизни в Черногории на семью из двух взрослых и ребенка нужно закладывать около €2000-€2500. Это с учетом аренды жилья, питания и обслуживания машины, потому что без нее в Черногории очень тяжело. Общественного транспорта как такового здесь нет, автобус, который приезжает раз в полчаса, не в счет. Бензин дорогой — около €1,5 за литр. Продуктовая корзина без излишеств — где-то €500 в месяц. Конечно, можно поджаться и прожить на €1500. Но это будет уже не очень комфортно.
Еда в Черногории.
Черногорская пища — не очень разнообразная. В основном это мясные и молочные продукты. При этом вся еда у них довольно жирная и тяжелая. Как ни странно, черногорцы рыбу особо не едят и не очень любят. Рыбные рестораны, конечно, в изобилии, но это для туристов. Было забавно, когда наши архитекторы узнали, что такое селедка. Они схватились за голову, узнав, что мы едим «сырую» рыбу. Я объяснила, что она не совсем сырая, но их это не переубедило. К еде относятся очень консервативно. За почти 20 лет, что мы здесь живем, столько ресторанов открылось и закрылось, потому что со стороны местных был полный игнор. Никакие новые блюда и продукты в Черногории не приживаются.
Наплыв иностранцев в Черногории.
В 2007 году иностранцев в Черногории было немного. Сейчас все иначе: маленькая закрытая страна, в которую мы когда-то приехали, превратилась в международный курорт. Особенно летом, когда ты постоянно слышишь на улицах микс из разных языков. Жизнь в Баре за последние три-четыре года тоже резко поменялась. Я сама уже не понимаю, где я, собственно, живу — все стало совсем другим. Приехало очень много иностранцев, особенно немцев, которые открывают здесь кафе, рестораны, коворкинги. В первую очередь — для своих, но и местные тоже заходят. Весной 2022 года была большая волна иммигрантов из России. Сегодня многие уехали, но русских, точнее русскоязычных, все равно много. Устраивают вечеринки, концерты, караоке, показы документальных фильмов на русском языке. Недавно открылась большая школа для русских детей, и сейчас в ней очень много учеников. Район рядом с этой школой буквально наводнен русскоязычными.
Свои 200-летние развалины мы после пандемии коронавируса продали молодому немцу, который построил там бар. В основном в нем собираются немцы и — как ни странно — русские. Иногда владелец бара устраивает вечера «под гитару» — гости собираются у костра и поют песни. Русские — «ДДТ», «ЧИЖа», «Наутилус», Гарика Сукачева. Но чаще всего поют группу «Кино», как они затянут «Пачку сигарет», так хоть уходи. Я всегда очень хорошо относилась к Цою, но сейчас меня начинает трясти от одного упоминания. А немцы поют классический старый рок, какие-то баллады типа «Dust In The Wind». Вроде бы все меняется, но иногда есть ощущение, будто время здесь остановилось.
Так что той сельской жизни, которая была в нулевых, уже нет. Появился какой-то постоянный движ. Хотя если сравнивать с большими городами, то в Баре — тихая провинциальная жизнь, где народ законсервирован в своем мирке и живет своими взлетами и падениями мелкопоместного масштаба. А вот ощущение времени здесь все равно осталось очень странным. Сын, когда прилетает к нам, говорит, что чувствует, будто попадает в какую-то временную воронку. Как будто все здесь замерло. И это несмотря на перемены.
О жизни в Черногории и отсутствии тоски по России.
Даже с учетом всех сложностей и недостатков местной жизни по Москве я не скучаю. Я не человек большого города. Мне очень нравится здесь жить, очень нравится этот, как сейчас его называют, «балканский вайб», очень нравится природа и тишина. Нашу волну иммиграции называют климатической. Многие из переехавших в начале нулевых остались здесь из-за солнца, моря и красивой природы. Плюс здесь прекрасная экология — в Черногории нет никаких производств, кроме консервного завода. В Москве я была человеком довольно болезненным, постоянно страдавшим от гриппов, бронхитов и аллергий. Сегодня, после почти 20 лет жизни здесь, я об этих проблемах забыла. А вот в большом городе мне уже крайне некомфортно, я очень быстро начинаю сходить там с ума. «Русские дали», которые так манили Довлатова, меня не манят.
