Вместе с кооперативами в СССР зародился и рэкет. В погоне за быстрым заработком молодые люди брались за оружие, обкладывая данью первых бизнесменов. Они не признавали авторитетов — даже воры в законе называли их отморозками и беспредельщиками. Одним из лидеров столичных гангстеров был Сергей Тимофеев, известный как Сильвестр. Угодив за решетку в 1989-м, всего через три года он вновь оказался на свободе. Как его банда стала лидером преступного мира Москвы — в материале «Газеты.Ru».
Главарь шулеров.
Сергей Тимофеев родился 18 июля 1955 года в деревне Клин Новгородской области. Еще в школе работал в колхозе трактористом, потом пошел в армию, а в 1975-м перебрался в Москву.
В столице 20-летний Тимофеев устроился в управление ЖКХ Главмосстроя и прописался в одном из общежитий Орехово-Борисово. Как и многие его сверстники, изрядную часть времени Сергей проводил в спортзале — тягал железо, занимался каратэ и тренировал молодых спортсменов.
Заработать на этом большие деньги было сложно, и новгородец стал задумываться о дополнительных источниках дохода. Золотой жилой оказались азартные игры.
В 1980-х у вокзалов, рынков и станций прохожим все чаще предлагали «легкий» заработок — сыграть в наперстки. На картонке перед зазывалой стояли маленькие стаканы, под одним из которых был спрятан шарик.
Задача казалась элементарной — внимательно смотреть за наперстками. О том, что мастерство рук, а точнее обмана, водящий оттачивали часами, прохожие не догадывались и охотно соглашались уделить мошенникам несколько минут. Тем более, за победу им обещали от 5 до 20 советских рублей, и на их глазах «везучий» клиент действительно забирал свой выигрыш. Правда, чаще всего это был подельник водящего.
Азартная игра приносила стабильный доход, поэтому конкуренция за лучшие места была высокой. Здесь на сцену и вышли спортсмены.
Сильный, жесткий и уверенный в себе тренер Тимофеев быстро собрал вокруг себя преданных молодых людей. Их объединяла не только любовь к залу, но и жажда красивой жизни. По месту жительства его бригада стала известна как ореховская, а сам ~новгородец получил прозвище Сильвестр — с отсылкой к Рэмбо и Рокки, в исполнении Сталлоне~.
За вознаграждение люди Тимофеева предлагали наперсточникам защиту. «Крыша» не только могла отстоять точку кулаками, но и помогала «договориться» с негодующими проигравшими.
Под их опекой вскоре оказались самые прибыльные участки — у магазинов «Польская мода», «Лейпциг», «Электроника», «Белград».
«Против них работала не только вся милиция».
Дела шли в гору, участники бригады все чаще приезжали на разборки на собственных «девятках», приходили в кафе и рестораны в фирменной одежде.
К 1988-му году, когда в СССР приняли закон «О кооперации», и в стране официально появились частные производства, за спиной «орехов» был изрядный опыт крышевания. Подмять под себя зарождающийся бизнес оказалось для них несложной задачей.
Банда курировала кооперативы по ремонту автомобилей и продаже запчастей, рестораны и кафе.
«Шутили, что в каждом дворе теперь есть своя бригада. Примерно так и было, — вспоминал в своей книге “Славные парни” Сергей Буторин (Ося), участник, а после смерти Сильвестра и лидер Ореховской ОПГ. — Но мелким бригадам было сложно выжить самостоятельно, и они, как правило, присоединялись к более сильным группировкам или уничтожались. К началу 90-х некоторые группировки по своей численности достигали огромных размеров. Например, “сильвестровская” ОПГ насчитывала порядка 600 бойцов».
Дополнительным стимулом к объединению для разрозненных бригад стало противостояние с кавказскими бандитами, которые все чаще приезжали в Москву в погоне за деньгами. Их не жаловали ни милиционеры, которые фиксировали рост тяжких преступлений, ни «славянские бандиты», на чей бизнес кавказцы посягали.
«Шла нешуточная война — чеченские, дагестанские, азербайджанские, банды пытались подмять под себя всю Москву. Они создавали серьезную криминогенную обстановку своей жестокостью, — рассказывает в беседе с “Газетой.Ru” экс-оперативник РУОП МВД России по Москве Михаил Игнатов. — Если случались массовые расстрелы, резонансные убийства, то везде фигурировали кавказцы. Против них работала не только вся милиция, но и славянские группировки. Одним из лидеров этой борьбы был и Сильвестр».
Летом 1989 года такой конфликт впервые привел Сильвестра в милицию. На подконтрольной ему территории перед универмагом «Белград» проигравший азербайджанец отказался платить его наперсточникам. Завязалась драка, в которую вмешался Тимофеев.
Его оппонент с серьезной травмой головы попал в больницу, а к пяти часам вечера сотни земляков пострадавшего стянулись к магазину, чтобы отомстить.
Избежать расправы Сильвестру удалось, перемахнув через забор местного отделения милиции. Не догадываясь, что жертва уже скрылась, азербайджанцы принялись штурмовать участок.
«[Они] устроили во внутреннем дворе отделения настоящий погром, — описывал события Николай Модестов, редактор отдела происшествий газеты “Вечерняя Москва” и автор книги “Москва бандитская”. — Дело получило серьезную огласку и приобретало формы массовых беспорядков. Конечно, квалифицировать таким образом случившееся милицейское начальство не решилось, дело возбудили по фактам нанесения телесных повреждений и хулиганства».
Уважаемые отморозки.
Через несколько дней милиционеры установили, где живет Сильвестр и пришли к нему домой.
На допросе он заявил, что просто увидел как азербайджанцы избивают русских и бросился их разнимать. Никакой агрессии к стражам закона, в отличие от криминалитета старой школы, Тимофеев не проявлял. Напротив, спокойно отвечал на все вопросы, поддерживал беседу о ситуации в столице и даже предлагал помощь в наведении порядка у «Белграда».
«Сильвестр вел себя очень дипломатично. С ним можно было общаться, ему можно было донести информацию, он мог даже принять ее к сведению, но выслушает, а сделает все по-своему. Он был своенравным и своевольным», — говорит экс-оперативник Михаил Игнатов.
Через трое суток Сильвестра отпустили. Пострадавший давать показаний на обидчика уже не спешил, и оснований для привлечения к ответственности милиционеры не нашли.
Позиция в войне с «кавказскими» бандами сделала Тимофееву имя и среди криминальных авторитетов. Воры в законе Андрей Исаев (Роспись), Вячеслав Иваньков (Япончик), Алексей Суворов (Петрик) называли «молодежь», не признающую воровских понятий и устраивающую кровопролитие на улице, беспредельщиками и отморозками.
Теперь законники увидели в ореховских еще и мощного союзника, с которым приходилось считаться.
Имя Сильвестра гремело на всю Москву. Среди его «подопечных» были и крупные заводы, и банки. Главарь бандитов завел свой офис, рядом с которым парковались новые иномарки.
Игнорировать такую активность криминалитета милиция не могла. В декабре 1989 года Тимофеев вновь попал на Петровку, 38. На этот раз вместе с коллегами по цеху, главарями солнцевской ОПГ — Сергеем Михайловым (Михась) и братьями Виктором и Александром Авериными.
Тогда встретиться с главарем ореховских в изоляторе на Петровке, 38 удалось журналистке Ларисе Кислинской. В то время легендарный Сильвестр выглядел как простой парень за кружкой пива, писала она в 2002 году для издания «Совершенно секретно».
«А вам, девушка, нравится, что в любом ресторане — куда ни зайди — одни кавказцы? Вам нравится, что чечены распустились и диктуют тут свою волю? Если меня опера отпустят на время, я вам устрою прогулку по кавказской Москве», — пообещал Тимофеев", — вспоминала их диалог Кислинская.
Устраивать журналистке прогулку Сильвестру так и не пришлось. На время следствия его перевели в Бутырскую тюрьму, а после приговора — в Тверскую колонию. Бразды правления в группировке взял на себя амбициозный соратник Тимофеева — Сергей Круглов (Борода).
«Примерно раз в месяц под предводительством Бороды и “борцов” мы ездили навестить Сергея Ивановича, — писал Сергей Буторин.— Как правило, к нам присоединялись представители других бригад, желающие выразить уважение и оказать поддержку Сильвестру. Иной раз собиралась кавалькада до восемнадцати машин “гостей”. В ограждении выходило отделение солдатиков, охранявших периметр, и как муравьи тащили в лагерь кучу громадных сумок с привезенным нами гостинцами».
«Своего он добивался в любом случае».
В то же время, ряд мелких группировок, ранее примкнувшие к Сильвестру за помощью, теперь ощутили самостоятельность и все больше отдалялись от ореховских. Удержать в руках разрозненные группы Бороде, несмотря на авторитет в криминальном мире, было не под силу.
Тогда на первый план стали выходить медведковская бригада Григория Гусятинского (Гриня) и Андрея Пылева и бригада Сергея Ананьевского (Культик) и Сергея Буторина (Ося).
Отстаивать свои финансовые интересы они были готовы не только кулаками, но и оружием, которое к началу 1990-х шло в ход все чаще. В сентябре 1992-го Сильвестр вышел на свободу, и эти навыки подчиненных пришлись кстати.
В кратчайшие сроки он вернул под свой контроль все утраченные точки и ряд новых, начал активно заниматься легальным бизнесом, зарегистрировал сеть офшорных компаний на Кипре, вложил деньги в нефтедобывающие предприятия.
С конкурентами расправлялся жестоко, даже если среди них оказывались бывшие соратники. В борьбе за ночной клуб «Арлекино» был застрелен вор в законе Валерий Длугач, известный в криминальных кругах как Глобус.
Три дня спустя, 13 апреля 1993 года, был убит авторитет Виктор Коган (Моня), крышевавший залы игровых автоматов в Южном округе столицы. В ноябре того же года по указанию Сильвестра Буторин задушил Круглова (Борода). В городе шла настоящая бандитская война.
Сильвестр стал королем криминального мира. Не считаться с его мнением значило расстаться с жизнью. Ему ответили теми же методами. 13 сентября 1994 года ~его автомобиль Mercedes-Benz 600SEC был взорван в центре Москвы~. Опознать главаря ореховской ОПГ смогли лишь по зубам. Следователи связались с проживающем в США дантистом Сильвестра, описали пломбы погибшего, и врач признал свою работу.
Версий, кто стоял за его убийством, множество, но точного ответа нет до сих пор. Дело так и осталось нераскрытым. Вскоре после этого во главе империи, построенной на крови, оказался Сергей Буторин.
На счету Ореховский ОПГ — несколько десятков жизней лишь по доказанным эпизодам, а задержанные участники банды получили тюремные сроки, по совокупности превышающие ~800 лет~.
