Согласно Bloomberg, после изнурительного 27-часового перелета на Самоа Кир Стармер получил право на несколько часов отдыха на торжественном ужине в тропической обстановке. К сожалению, начался ливень, который в тот вечер так и не прекратился. И это была не единственная неприятность для британского премьер-министра: его «приветствовал» хор карибских лидеров, требовавших возмещения ущерба за участие Великобритании в работорговле двести лет назад.
Главы ЮАР и Индии проигнорировали приглашение на встречу стран Содружества и предпочли ей саммит БРИКС в Казани. Ужин с Владимиром Путиным, в отношении которого Международный уголовный суд выдал ордер на арест, и Си Цзиньпином был признан более выгодным и значимым. Российский лидер заявил, что это мероприятие ознаменовало «новый мировой порядок», который бросит вызов старой западной системе.
Президент Джозеф Байден — «хромая утка», президент Франции Эммануэль Макрон пытается справиться с последствиями по сдерживанию ультраправых, а коалиция СДПГ, возглавляемая канцлером Германии Олафом Шольцем, безвозвратно распадается.
Несмотря на то что рейтинги партии Стармера в Британии резко упали, его правительство остается на плаву: он возглавляет парламентское большинство, которое гарантирует ему целых пять лет пребывания на посту премьера с перспективой переизбрания на второй срок. Таким образом, голос британского лидера имеет вес в критический момент для Запада.
По натуре Стармер — осторожный сторонник многосторонних отношений, склонный рассматривать внешнюю политику через призму международного права. Он не разделяет энтузиазма Тони Блэра по продвижению демократии за рубежом с помощью штыка.
К тому же Стармер является убежденным проевропейцем, приверженным восстановлению связей с континентальными союзниками Великобритании после Brexit.
Два предприимчивых консерватора — Борис Джонсон и его министр обороны Бен Уоллес — в свое время возглавили процесс перевооружения Украины, когда это было далеко не очевидным обязательством Великобритании. Хотя в этом вопросе Стармер пока соглашался следовать примеру Вашингтона, ему предстоит сыграть свою роль в укреплении обороноспособности Европы в долгосрочной перспективе. Сегодня Великобритания, как и ее континентальный военный союзник Франция, озабочена балансированием финансовых показателей.
На прошлой неделе министр обороны Джон Хили, убежденный атлантист из партии, которая при предыдущих администрациях «заигрывала» с пацифизмом, заявил, что вооруженные силы Великобритании не готовы к войне. Хили подписал оборонный пакт со своим немецким коллегой, аналогичный тому, что ранее был подписан между Великобританией и Францией. Оптимисты, стремящиеся к сближению с Берлином, воспримут это как предвестие создания европейской оборонной промышленности. Но ни один из двух министров не заявил о предоставлении Украине доступа к ракетам большой дальности — немецким Taurus или британским Storm Shadow, — которые могли бы нанести удар по российским войскам в тылу и оказать серьезное влияние на ситуацию на фронте.
Стармер потратил дипломатический капитал на убеждение Шольца. Но вскоре ему, по всей видимости, придется налаживать отношения с лидером правоцентристских христианских демократов Фридрихом Мерцем, который в последнее время стал более решительным критиком Путина, чем нынешний канцлер.
По ту сторону Атлантики Стармер уже мудро обратился к Трампу. Во время своего недавнего визита в Нью-Йорк премьер-министр устроил ужин с кандидатом от республиканцев. А тем временем британский министр иностранных дел Дэвид Лэмми, заглаживая свою оплошность, допущенную несколько лет назад, когда он в Twitter назвал Трампа «тираном в парике», изо всех сил пытался завязать отношения с Джей Ди Вэнсом — напарником Трампа по предвыборной гонке.
Но у двусторонних отношений есть пределы. Лейбористское правительство Британии не подходит для администрации MAGA. У Трампа тоже есть нюх на слабости. Если Стармер будет не готов увеличить расходы на оборону, обнаружится, что по ту сторону Атлантики к нему относятся с презрением.
Более того, ему придется взять на себя ведущую роль в Европе, усилив военный потенциал Великобритании и сконцентрировав ее ресурсы на обороне континента, где лежат интересы Британии.