Начальник поисково-спасательного отряда управления гражданской защиты Уфы Александр Григорьев не мог остаться в стороне и не поехать в составе добровольцев-спасателей в Турцию для ликвидации последствий землетрясения. В беседе с журналистом «Башинформа» Александр Владимирович рассказал о специфике работы на завалах, трудностях в поисках живых и погибших.
— Узнав о трагедии в Турции, думали ли вы, что будете участвовать в спасательной операции?
— Именно в день нашего отправления смотрел новости, как раз президент России поручил наращивать группировку сил и средств МЧС. Надежда была, что туда попадем. И буквально через полчаса пришла информация, что набирают спасателей для отправки в Турцию.
— Как именно вы оказалась в рядах добровольцев-спасателей? Много было желающих?
— Так как набирали добровольцев из моего отряда, я не мог остаться в стороне. Должен был быть как минимум один руководитель, который отвечал бы за весь личный состав. Хотели поехать чуть ли не все, но сдержал фактор наличия загранпаспорта. И, кстати, когда мы уехали, многие стали подавать документы, надеясь поехать вторым эшелоном.
— К чему были готовы, и что никак не могли предугадать во время своей миссии в Кахраманмараш? С какими трудностями столкнулись?
— Примерно обстановку знали, были готовы к масштабным разрушениям, к массовой гибели людей в плотной застройке. К этому были морально, психологически готовы. Все же произошло ночью, большинство граждан находились дома, спали. Первоначально были трудности в общении, с переводом. Люди в основном говорили либо на турецком, либо на английском языке. Мы одновременно работали несколькими группами на нескольких объектах. У нас было два спасателя, кто понимал язык, они бегали от завала к завалу, переводили. Потом с турками более-менее сработались, стали друг друга понимать с помощью жестов. Жили в спартанских условиях. Мы приходили с завалов, умывались бутилированной водой и ложились на несколько часов спать.
— Как была построена ваша работа? Был ли определенный план действий?
— Работали на износ, потерявшись в реалиях времени. Утром вставали, пока личный состав спал, мы, два начальника от отрядов (УГЗ Уфы и госкомитета РБ по ЧС) и представитель Башкирии в Турции, шли в штаб, получали оперативную информацию. Нам ставили задачу, давали адрес, после завтрака все выезжали и работали непосредственно на объектах. Разделялись на группы и отрабатывали объект вкруговую. Поздно вечером — снова в штаб, докладывали о проведенной работе, о количестве извлеченных погибших, спасенных и прочее. Когда работы на одном объекте завершались, нам предварительно ставили задачу на следующий день, говорили, куда будет выезжать, какие сооружения обследовать, сколько там предварительно людей. Я отвечал за личный состав моего отряда, еще один начальник — за отряд от госкомитета РБ по ЧС, распределял обязанности и сам непосредственно участвовал в поисковых работах.
— Расскажите непосредственно о поиске людей под завалами. Что помогало и, наоборот, мешало?
— Когда мы приезжали на поиски, у разрушенных домов находились родственники, встречающая сторона — турецкие спасатели, которые примерно знали местоположение и количество людей, находившихся в этом здании на момент трагедии. Начинали работать. Запускали собаку — Торина, он искал живых, потом приступали к работам. Как вручную, так и с помощью спецтехники, вскрывали пустоты, визуально осматривали их, пускали туда собаку. Использовали акустические средства поиска пострадавших и тепловизоры. Родственники по вещам близких могли сказать, что за квартира, какой этаж. Это немного помогало, ускоряло нашу работу. Затруднения были в некоторых религиозных моментах: поиски замедлялись, когда в завалах находили, например, Коран, или когда обнаруживали погибшего верующего — его узнавали, закрывали все части тела, оборачивали в саван, проводили все обряды, читали молитвы. Работа тормозилась, но такое было не везде.
— Первый день работы, второй, третий… Какие были результаты?
— Сначала нашли нескольких погибших, затем была выжившая семья с сыном. Турецкие спасатели обращались за помощью — забирали нашу собаку и увозили на другие объекты. Так, Торин указал место, и там обнаружили двух выживших. Мы нашли живой женщину, которая провела под завалами девять суток. Но, соответственно, между этими выжившими, постоянно доставали погибших.
— В СМИ сообщали и о случаях спасения животных из-под руин, у вас такое было?
— Был случай на одном из последних объектов. Работали с турецкими коллегами, убрали очередные плиты. Турецкие спасатели пробрались внутрь, а вернулись уже с котом, таким жирным, упитанным, но испуганным, зашуганным. Он шарахался от людей и шума техники — дней девять-десять провел под завалами.
— Взаимодействовали со спасателями из других стран?
— Работали бок о бок со спасателями из Турции, Таджикистана, Азербайджана, Киргизии. Задача у всех была одна — найти, по возможности, выживших, и извлечь погибших.
— Есть ощущение, что вы сделали все, что было в ваших силах?
— Мы выложились максимально. Все наши добровольцы-спасатели впервые в таких масштабных работах принимали участие. То, что отрабатывается на учениях, тренировках, конечно, несопоставимо. Но мы показали свой профессионализм и психологическую устойчивость.
Напомним, за неделю нашим волонтерам удалось найти шестерых выживших и достать тела 54 погибших. Отряд волонтеров был создан по поручению Главы Башкирии Радия Хабирова для оказания помощи пострадавшим, поиска погребенных заживо людей и устранения последствий сокрушительного землетрясения на территории Кахраманмараша.
По последним данным, число погибших при землетрясениях в Турции превысило 41 тысячу человек. Накануне в турецкой провинции Хатай вновь произошло два землетрясения и, по информации местных СМИ, в результате происшествий погибли шесть человек, около 300 с травмами были госпитализированы.
