Католическая церковь спустя более чем неделю отреагировала на сцену с открытия Олимпийских Игр в Париже, которая пародировала картину Леонардо да Винчи «Тайная вечеря» и подверглась критике. Ватикан в своем заявлении назвал ее «оскорблением верующих».
«Святой Престол был опечален определенными сценами на церемонии открытия Олимпийских игр в Париже и не может не присоединиться к голосам, прозвучавшим в последние дни, чтобы выразить сожаление по поводу оскорбления, нанесенного многим христианам и верующим других религий», — сказано в сообщении (цитата по Reuters).
Открытие Олимпиады состоялось 26 июля. Церемония включала постановку, похожую на «Тайную вечерю», в которой вместо Иисуса и его учеников были бородатая женщина и мужчины, переодетые в женщин. В конце номера на сцене появился практически голый мужчина в голубой краске, изображающий древнегреческого бога Диониса.
Сцена вызвала критику со многих сторон. Конференция епископов Франции заявила, что церемония включала в себя моменты «насмешек и издевательства над христианами», и отметила, что верующие были «возмущены провокационностью определенных сцен» во время открытия.
В РПЦ выразили солидарность с «миллионами христиан, которые почувствовали себя оскорбленными» из-за элементов церемонии. «Режиссеры открытия Олимпиады продемонстрировали свое презрение к европейской цивилизации и христианству как его основе. Можно лишь сожалеть о том, что в центре Европы выросла контркультура безбожия, пародирующая христианство примерно так, как обезьяна пародирует человека», — заявил РБК замглавы синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Вахтанг Кипшидзе.
В оргкомитете Олимпиады сообщили, что режиссер открытия Тома Жолли и другие организаторы не хотели никого оскорбить отдельными сценами церемонии. В комитете отметили, что «Жолли хотел отпраздновать толерантность общества» и выразили сожаление по поводу того, что кого-то это оскорбило.
В поддержку авторов сцены выступили некоторые французские политики. Например, глава МВД Франции Жеральд Дарманен сказал, что церемония открытия стала «посланием свободы».
