В начале 90-х годов 20-го века Сергей Дудник успел поруководить предвестником нынешних российских особых налоговых режимов, таких как ТОР и СПВ. Первой в Советском союзе «Свободной экономической зоной Находка». В том, что СЭЗ закрыли черз 10 лет после открытия, он винит менталитет столичных чиновников. А сегодня благодарит президента, предупреждает о дружбе РФ и КНР, рассказывает, как в Приморье растет поголовье свиней и почему Находка — это генератор идей.
В разговоре с корр. ИА Nakhodka.Media член краевого экспортного совета при губернаторе Приморского края, директор ООО «Агрофонд-П» рассуждает о прорыве в сельском хозяйстве региона, отношениях Москвы и Дальнего Востока и вспоминает о «пятиэтажной Находке» и китайских рабочих с алюминиевыми тазиками.
СПРАВКА. Сергей Александрович Дудник в 1982—1992 годах был депутатом Находкинского Совета народных депутатов. В 1994—1997 годах — председатель административного комитета СЭЗ «Находка». В 1995—1997 годах — депутат Приморской краевой Думы. 7 декабря 1997 года избран председателем Думы Приморского края второго созыва. Член Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации от Приморского края с января 1998 по апрель 2000. С февраля 1998 по январь 2000 — член Комитета СФ по бюджету, финансовому, валютному и кредитному регулированию, денежной эмиссии, налоговой политике и таможенному регулированию, с января 2000 — член Комитета СФ по вопросам безопасности и обороны.
Мобилизация должна быть в головах
— Сейчас на первое место надо ставить именно состояние мировой политики, колоссальнейшее давление Соединенных Штатов и всего Запада на Россию. Нас хотят уничтожить! Надо переворачивать свое мировоззрение, отношение к работе. Беда ведь идет: люди гибнут, колоссальные затраты, экономика разворачивается. Но пока этого недостаточно. Я на западе страны недавно побывал, в Краснодаре: на улицах увеличилось количество военных, но общий фон в России таков, что пока не видно, что страна встала на рельсы мобилизации. А надо подниматься, потому что страшная сила — 50 стран — против нас. Сегодня надо отбросить второстепенные беды, вопросы, и заняться главным: укреплением экономики, политическим сплочением, думать о переходе на новые рельсы, потому что запад от нас закрылся на долго. Пора мобилизоваться у себя в головах, а не только по повестке.
Хотя подвижки есть. Мы уже сейчас колоссальных вещей достигли, особенно в сельском хозяйстве. В том числе и в Приморском крае — мне все-таки 70 с лишним лет, я вижу изменения.
— Как вы считаете, за 30 лет у нас не упустили вопрос воспитания молодежи?
— Я как старорежимный скажу: был октябренком, пионером, комсомольцем, членом КПСС. В 20 лет вступил в компартию, прошел срочную службу на флоте. И скажу, что система воспитания тогда была на порядок выше, и мы гордились своей Родиной, более того, мы готовы были отдать свою жизнь.
Я вот срочную с 1966 по 1969 служил, и когда в марте 1969 года случился Даманский (Советско-китайский пограничный конфликт на острове Даманском — вооружённые столкновения между СССР и КНР 2 и 15 марта 1969 года — прим. ред.), нас подняли ночью по боевой тревоге, вооружили, потом распустили, а потом опять построение, что дальше делать?
Нам привезли фотографии с Даманского и показали, как они порезали и постреляли наших пограничников, а потом сказали: «Кто желает, в Ленинскую комнату идите, напишите». И все до единого пошли. Вот сегодня, если соберут условно 100 с лишним человек, то все ли пойдут?
Мы патриотическое воспитание упустили, чувство единого коллектива и самой идеологии, к чему мы стремились. Была мечта построить коммунизм, правильная или неправильная, но была. А сегодня что строим? Расслоение общества?
— В чем главная опасность для России: внешняя или внутренняя?
— Думаю, что 50 на 50, потому что внутренняя опасность существует в виде сильного расслоения общества. Это неправильно, нужно сглаживать, больше заниматься распределением пропорциональных материальных благ. К примеру, я работал управляющим трестом, у меня в подчинении было четыре тысячи человек, многие в коллективе зарабатывали намного больше, чем я. У специалиста на Komatsu (спецтехника — прим. ред.) были громадные заработки. Но он и работал много… При этом жили примерно на равных, кто-то больше, кто-то меньше, но не было такого расслоения, как сегодня в отдельных организациях, где люди получают миллион в день. Разве это правильно? А в то же время есть люди, которые критически нуждаются в деньгах. Я говорю не о прожиточном минимуме, а о равномерном распределении материальных благ. Нашей стране это необходимо.
К Азии лицом
— Россия разворачивается на Восток, активно разиваются отношения не только с Китаем, но и Индией и другими странами АТР. Поворот на восток принесет что-то России?
— Если брать нашу планету, то она развивается неравномерно. Где 300 лет назад были США? Вообще нигде, а сегодня они считают себя исключительной нацией и командуют миром. Истории же Китая 6 тысяч лет, а история Египта и арабов? Это нации, которые тысячелетиями развивались на своих ошибках, но сохранили идентичность. И развитие экономики по-разному идет.
Сегодня центр экономического развития переходит с Европы на Азиатско-Тихоокеанский Регион. Вспомните, как 30 лет назад рванули Япония, Южная Корея, Тайвань. Сейчас пошел в рост Вьетнам, Индонезия.
Мы, например, в конце 80-х годов первые взяли себе в трест 250 китайских строителей. Трест, которым я управлял, был огромный, порядка 600 объектов построили в Находке и в Приморском крае. Китайцы нам помогали детский сад БАМРа и два жилых дома строить. Эти китайские строители обошлись нам в три вагона карбамида (карбамид или мочевина — это водорастворимое минеральное удобрение — прим. ред.). Можно сказать, что бесплатно, потому что тогда Китай был колоссально бедной страной, они покупали здесь шинели, алюминиевые тазики и были очень рады этому.
Мы приезжали в гости в Суйфэньхэ, в гостиницу, которая еще при Царской России была построена, номер люкс на шесть человек, удобства в конце коридора.
И что сегодня Китай представляет? Хай-тек, скоростные магистрали, колоссальнейшие города… Европа и Америка недопонимают значение Китая.
Безусловно, у России только два союзника, как говорили еще наши цари — армия и флот. Но всегда можно находить разумное сочетание интересов и компромиссы. С Китаем нужно находить определенные точки соприкосновения, которые интересны им и нам. Если мы торговали с Европой почти на 150−200 миллиардов, почему мы на эту же сумму не можем торговать с Китаем?
Японцы запретили экспорт грузовых машин. И посмотрите, в Находке какая строительная техника идет? Вместо японцев пошли китайцы, тяжелые грузовики, давно зашли самосвалы и работают ничем не хуже.
Поэтому в тех областях, где можно и нужно сотрудничать, это великолепно. Так что поворот на восток неизбежен. Но рассчитывать надо только на себя.
И вот здесь я возвращаюсь к сельскому хозяйству. Самое главное — обеспечение нужд населения. У людей должны быть крыша над головой и питание.
Как Леонид Ильич Брежнев писал, «будет хлеб — будет и песня». То есть будет нормальное питание — меньше будет вероятности волнений. И Россия за последние 20 лет колоссально продвинулась в аграрном секторе, такого не было даже при СССР. Это заслуга нашего президента. Допущено много ошибок в других областях, да и в сельском хозяйстве тоже, но то, что сделали с аграрной отраслью, заслуживает громадного внимания.
Дальний Восток — в фокусе внимания Москвы
— Последние годы федеральный центр внутри страны декларирует разворот на Дальний Восток. Говорят, что надо развивать эут территорию, чтобы сюда ехали люди. Интерес государства к Дальнему Востоку продолжится?
— Безусловно. Я коренной житель Дальнего Востока. Регион всегда развивался. Значимый поворот случился, когда Никита Сергеевич Хрущев прилетел из Сан-Франциско во Владивосток. По его команде потом во Владивосток приехало около сотни архитекторов, был создан «Главвладивостокстрой», один из первой десятки заводов по панельному домостроению был как раз во Владивостоке, тогда произошел громадный скачок.
Потом Дальний Восток был уже как военный форпост. Помните, сколько было гарнизонов везде? Владивосток был военно-морской базой, иностранцев не пускали. Весь Дальний Восток воспринимался как военный гарнизон в Азии. С приходом Путина Дальний Восток начал развиваться экономически, как часть государства, а не форпост. Конечно, медленнее, чем хотелось бы.
Хотя при подготовке к саммиту АТЭС-2012 года рывок в развитии Владивостока сделали колоссальнейший. Последние два года по строительству дорог и мостов тоже движение есть. Но хотелось бы больше, потому что мы до сих пор здорово отстаем от европейской части и в инфраструктуре, и в социальной сфере. И я понимаю, почему из Приморье в прошлом году отток населения в 20 тысяч был. Там лучше живут — это объективный факт.
— С чем связано внимание Москвы к Дальнему Востоку?
— Тут действительно очень интересная ситуация. Посмотрите на экономические форумы (Санкт-Петербургский международный экономический форум и ВЭФ — прим. ред.) и Саммит АТЭС. Сравните Санкт-Петербург и Владивосток. Санкт-Петербург — вторая столица России, город-миллионник. И Владивосток с 600 тысячами населения. Небо и земля! Тем не менее, международные форумы тут провели, под них преобразили остров Русский. Мосты поставили. Я, честно говоря, не верил, что за это время могут сделать, хотя мы сами поучаствовали в строительстве 150 метров Золотого моста.
А еще снимаю шляпу перед теми, кто строил ДВФУ. Там первоначально все было запланировано в традиционном бетонном варианте, а когда сроки стали поджимать, перешли на металл. Да, это удорожание, но это резко сократило срок индустриализации. В итоге получили конкретные конструкции и такую научную вещь, что у студентов глаза горят. Ведь главный капитал человека — это образование. Деньги, вложенные в образование, всегда окупаются. И появление такого современного университета — это главная заслуга конкретно Москвы.
— А дальше?
— Все планы всегда кажутся громадными. Как говорили наши отцы: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». На практике планы никогда стопроцентно не выполняются. Это зависит от качества самого плана, от объективности планирования. Планы, которые сегодня есть по развитию края, они вполне реальные. Если говорить конкретно о Находке… Безусловно, в моем понимании Находка очень много потеряла из-за того, что не был принят закон о свободных экономических зонах, и мы потеряли тот импульс, который набрали в 90-х годах.
Мы были на передовой с точки зрения привлечения иностранного капитала. Мы же тогда первые станцию спутниковой связи на Дальнем Востоке поставили, первый оптоволоконный кабель бросили. Мы были первыми по многим направлениям, но, к сожалению, Москва не решилась. Хотя СЭЗ в Калининграде работает, а у них документы наши, я им привозил все постановления, но в Москве сказали: «У них анклав, им можно, а вы тут чего-нибудь наворотите, вам нельзя».
Магаданская СЭЗ на весь Магадан существовала и существует, более того, к ней сейчас Курилы подвязывают, то есть этот момент имел право на жизнь, но, к сожалению, в Находке не захотели продолжать.
— А как не позволили СЭЗ?
— Тут я могу камень в адрес Москвы кинуть. У них там тогда менталитет царьков был. Да и сейчас, наверное, не легче. Одной из причин, почему Свободная экономическая зона Находка не пошла дальше, стал менталитет московских начальников: «Вы что, хотите в какой-то там Находке жить лучше, чем в Москве?» Это прямо в лоб мне говорили. Закон о СЭЗ три раза принимался Госдумой, три раза утверждался в Совете Федерации, и три раза администрация президента накладывала вето.
— Наверное, это неизбежно, потому что все централизовано?
— Ну, я бы не сказал… Деньги — зло, когда они ставятся во главу угла и неравномерно распределяются по территории страны. Как было в 90-е годы? Паритет сохранялся, налоги формировались на территории, 50% оставлялись на местах, 50 уходили в центр. А в последние годы тренд изменился, львиная доля идет в федеральный центр, а потом уже оттуда распределяется.
— Вы говорите, что сильно развился аграрный сектор, дальше какие перспективы?
— Я 15 лет занимаюсь этим вопросом. Мы создали компанию «Агрофонд», тысячу гектаров земли имеем, на пять тысяч голов свиноферм с нуля построили, создали агрокомпанию. Сегодня Приморский край полностью закрыл себя кормовой базой, зерновыми, только в прошлом году выращено почти миллион тонн кукурузы, сои и зерновых. Такого не было даже при СССР. Кормовая база Приморского края избыточна, и половину продаем за рубеж. Плохо только, что продаем в чистом зерне, а надо бы продавать с добавленной стоимостью, второй передел делать.
Теперь животноводство: допустим, птица. Еще при СССР в Приморье построили две птицефабрики. Сейчас край держит вопрос на контроле. По мясу птицы, яйцам вопросов практически нет. Если что, Сибирь и Амурская область добавляют.
Главный рывок был сделан в свиноводстве. Я застал СССР, мяса не было, а если и было, то страшное. Я тогда работал в восьмом тресте во Владивостоке, в конце 70-х мы построили в поселке Новом (под Надеждинском) комплекс на 108 тысяч голов. И это был самый крупный комплекс на Дальнем Востоке. Сегодня в Приморье только «Русагро» имеет 600 тысяч голов, «Мерси Трейд» почти 300 тысяч голов, то есть уже почти миллион.
Сегодня свинины избыток, зайдите в магазин, свинина стоит дешевле помидоров.
Пока отставание по молоку идет. По сравнению с СССР резко упало поголовье крупнорогатого скота. Но! Сегодня надой молока в тех комплексах, которые работают в Приморье, в среднем от 6 до 8 тысяч на корову. При СССР за 6 тысяч литров героя соцтруда давали!
Закрыт вопрос по овощам. Два года назад проблема была с картофелем. Мгновенно администрация, министерство сельского хозяйства отреагировали, дали дополнительные стимулирующие тем, кто будет выращивать картошку, финансы дополнительные запланировали. Результат? За прошлый год у нас избыток картошки, ее девать некуда, не знают, куда продать.
— А тайфуны? Разве не смыло урожай?
— Это Находку притопило и окрестности, а по другим территориям края все нормально. У нас край рискованного земледелия, тайфуны были, есть и будут, это неизбежно. Исходя из этого площадь посадки картофеля распределяется равномерно по всему краю, если в прошлом году залило Ольгинский и Партизанский районы, другие районы вытащили.
В предыдущие годы их залило, мы вытаскивали, то есть сегодня картофель — не проблема.
Сейчас правительство края взяло курс на овощи, даются стимулирующие надбавки для того, чтобы увеличить объем выращиваемых овощей. Чтобы понять, о чем речь, достаточно посетить фермерское хозяйство Морозова во Фроловке. Он начинал с трех гектаров, а сейчас что он сделал… Слов нет! Какая механизация, технологии! Мы в свое время картошку убирали не так. У Морозова картофелеуборочный комбайн и производительность в сотни раз выше. Это пример того, как надо работать. И то, что сейчас минсельхоз взял курс на овощи, через несколько лет принесет результат.
Находке нужна своя фишка
— Сейчас существуют план социально-экономического развития Находки. Этот план себя оправдывает, он работает? Его не ждет судьба СЭЗ?
— Если ничего не делать, не составлять планы, то это будет анархия, поэтому, чтобы иметь какую-то систему, нужно обязательно планирование.
План социально-экономического развития Находки абсолютно правильный, он нужен, более того, идет его обсуждение. И то, что у Находки появился якорный проект в лице НЗМУ, это очень хорошо, это громадный толчок для экономического развития. Люди, которые пришли в этот проект, и археологические раскопки сделали, и со школьниками работают, и образованию начали помогать. Это проект с человеческим лицом. В связи с тем, что сегодня перекос по потреблению газа, а в России избыток газа, Европа отказалась и газ девать некуда, то, что мы поставим завод и будем продавать метанол и карбамид, это совершенно другая добавленная стоимость, которая будет оставаться в РФ, то есть это очень нужный проект.
— Конкретно Находке это даст развитие?
— Безусловно. 1 300 рабочих мест, то есть 1 300 семей будут иметь гарантированную работу и заработок. Они говорят, что там средняя зарплата 100 тысяч, эти же деньги будут оставаться на территории, под это дело начнет расти социальная сфера, будут строить жилье, школы и сады.
— В чем видите главную беду Находки сейчас?
— В отсутствии инженеров и специалистов среднего звена. Прежнее поколение ушло, а в 90-е мы вырастили массу экономистов, менеджеров, юристов.
Другая беда Находки — уголь. Конечно, строящиеся два гигантских порта «Суходол» и «Порт “Вера” основные потоки должны перехватить. Тогда большая часть угля из Находки уйдет, и город станет чище. А малые стивидоры переключатся на генеральные и контейнерные перевозки.
— На экономике Находки это как скажется?
— Перевалка генеральных грузов и контейнеров более рентабельна, так что с точки зрения экономики перевалка этих продуктов маржинальнее, чем просто перевалка угля.
А я, как житель Находки, хочу, чтобы угольные терминалы как можно быстрее ушли из города.
— Какие отрасли с вашей точки зрения наиболее перспективны?
— В целом не только в Находке, но и в стране не хватает малого и среднего бизнеса. Объясню на примере судоверфи «Звезда» в Большом Камне. Там нужны тысячи комплектующих, и не все их делают на заводе. Надо создать десятки, сотни малых предприятий, чтобы они здесь же делали условно вентиляцию, иллюминаторы, болты.
У НЗМУ тоже потребность в малом бизнесе будет расти. Поэтому помимо строительства любого гиганта, который является скелетом, на него должно нарастать мясо малого и среднего бизнеса. Такую программу надо создавать и целенаправленно поддерживать, вплоть до того, что на вложенный рубль давать такой же рубль государственный.
— Находка для инвестиций привлекательна?
— Портовые города всегда были и есть для инвестиций привлекательными. В Америке спрашивают, что нужно сделать, чтоб магазин хорошо работал? Три вещи: место, место и место. То есть, если есть проходимость, у тебя всегда будет выручка. Находка расположена в идеальном месте: незамерзающий порт, хорошие глубины и железная дорога. Поэтому она и при СССР была торговым портом.
Когда Владивосток открыли, он какой-то поток грузов забрал. Но с точки зрения географии Находка — идеальное место для вложений. Цена продукта из чего состоит? Себестоимость и доставка. Низкую себестоимость ты можешь в Сибири сделать, а доставить? Поэтому делать товар в логистической точке намного выгоднее. С этой точки зрения Находка была и остается привлекательной для любых производств.
— Какая Находка сейчас? Вы здесь с 1982 года и можете судить о том, какая она изменилась?
— Когда я в 1982 году приехал в Находку, она была пятиэтажной, строили с учетом сейсмоустойчивости. Потом из пятиэтажной стала девяти—, а потом восемнадцатиэтажной. Мы первую девятиэтажку построили в Северном микрорайоне в конце 80-х.
Заказали проект с геологией, доказали, что нет сейсмики, и построили первую девятиэтажку 83-й серии. После этого резко изменилась этажность Находки.
Монолитные дома первые на Дальнем Востоке тоже мы с Прибалтики притащили, поставили, и сегодня в архитектурном плане Находка смотрится намного лучше и красивее, чем была.
— Чего Находке не хватает для рывка? Или все нормально?
— Давайте так, под лежачий камень вода не течет. Надо ставить перед собой амбициозные цели. В свое время для Находки таковой явился молодежный жилой комплекс. Что он дал Находке? Тысячи людей, молодых специалистов БАМРа, НСРЗ, Торгового порта получили досрочно квартиры.
Поэтому нужны амбициозные задачи. Это первое.
Вторая идея — это аналог идеи создания СЭЗ, ведь Находка талантливая, отсюда вышли три союзных министра: министр рыбного хозяйства Николай Котляр, министр морского флота Юрий Вольмер и министр транспортного строительства Владимир Брежнев.
Вот такой городок в масштабах СССР дал трех министров, то есть здесь люди неординарные. Нужно собрать инициативных людей, устроить мозговой штурм и двинуть идею по типу СЭЗ. Мы же были флагманами, сегодня по этим лекалам работает Калининград, по этим лекалам работает Магадан, ТОРы взяли часть наработок, которые мы создавали.
Сегодня нужна новая идея. И тогда одну-две стратегических идеи именно для Находки можно и нужно выдвинуть. Что это будет? Экология, туризм, органическое питание или еще что-то. Находке нужно иметь свою фишку, это должны делать неравнодушные люди, живущие здесь.
