10 вопросов об омикрон-штамме — отвечает биолог Константин Северинов

Приводит ли этот вариант вируса к более тяжелому течению болезни, большему количеству госпитализаций и в конечном счете смертей, пока неизвестно. На основании тех данных, что есть сейчас, делать такие выводы рано. «Омикрон» стремительно распространился сначала в Великобритании, потом в континентальной Европе и в США. Сейчас начинается вспышка в России, связанная как раз с тем, что «омикрон» вытесняет «дельту». Сам факт того, что один штамм вытесняет другой, означает, что он более приспособлен в дарвиновском смысле и что «дельта» потихоньку уйдет, а «омикрон» станет доминирующим, как это уже произошло во многих странах.

Цифры заражаемости бьют все рекорды: в США миллионы людей в день получают положительные результаты тестов. Несмотря на это, количество смертей не увеличивается, а остается на том же уровне, то есть вероятность летального исхода при «омикроне» составляет где-то 0,1−0,2% (то есть одна смерть на тысячу заболевших). У «дельты» такая вероятность была ближе к 1% в мире, а в России, если верить официальной статистике, — к 3%.

Согласно некоторым данным, полученным в лабораториях, есть вероятность того, что этот штамм не способен глубоко проникать в легкие. Но именно по этой причине, раз возбудители находятся на поверхности, в носоглотке, мы чаще его выдыхаем и заражаем большее количество людей.

Однако утверждать что-то наверняка достаточно трудно, потому что меняются не только штаммы, но и люди: меняется количество вакцинированных, что напрямую влияет на «успешность» вируса и на количество летальных исходов. Сейчас вакцинированных гораздо больше, чем было в начале распространения «дельты», поэтому сравнивать цифры «в лоб» нецелесообразно.

На конец января 2022 года уже есть некоторые данные от врачей из госпиталей, то есть от тех, кто находится на передовой борьбы с вирусом, и они показывают, что вероятность заражения «омикроном» вакцинированных и переболевших в 3−4 раза меньше. Но надо понимать, что все люди разные, а кроме того, отличается степень защиты у тех, кто вакцинировался в начале 2021 года, и у тех, кто летом или осенью сделал бустер. То же самое справедливо и для переболевших.

Также важно учитывать условия заражения. Вирус — это крохотная частица, она переходит по воздуху, который мы выдыхаем при общении, и само заражение происходит после того, как мы эту крохотную частицу вдыхаем от человека рядом. Конечно, вирусу труднее будет заразить человека, у которого уже есть иммунитет. Но даже человек с иммунитетом, находясь рядом с переносчиком вируса в непроветриваемом помещении в течение долгого времени, получает слишком большую дозу вируса и может заболеть.

Есть данные, которые показывают, что «омикрон» более эффективно, чем предыдущие штаммы, заражает молодых людей и детей. В ряде европейских стран и в США педиатрические реанимации переполнены малышами с «омикроном». Это может быть связано с тем, что процент вакцинированных среди них меньше, а если прибавить к этому большую заразность «омикрона», то мы получаем то, чего раньше не было: дети начинают болеть.

Почему это происходит? Всякий раз, когда мы задаемся этим вопросом, полезно представлять себе, что вы и есть вирус, которому очень хочется жить. Понятно, что вирус не обладает желаниями, это физико-химический объект, но чтобы существовать, ему необходимо оставить потомство, а значит — заразить кого-то из нас.

Вирусы отличаются друг от друга гораздо больше, чем, например, мы отличаемся от растений, дрожжей, грибов и даже бактерий. Это действительно абсолютно разные сущности. Но омикрон-штамм не отличается от «дельты» или от исходного уханьского варианта принципиальным образом. Если мы представим, что геном коронавируса SARS-CoV-2 составляет около 30 тыс. букв, то «омикрон» отличается от первоначального генома всего на 52 или 53 буквы.

Патогенез принципиально не отличается, но «омикрон» вынужден был столкнуться с уже защищенной популяцией людей, поэтому он слегка, но не принципиальным образом, изменил способ, с помощью которого входит в наши клетки. Если вирус не попадает в легкие, скорее всего, он не будет вызывать пневмонию. Это не означает, что патогенез другой — это скорее связано с тем, как изменились мы сами.

Многих волнует, что штаммов стало слишком много: греческий алфавит скоро закончится, но победили ли мы предыдущие варианты коронавируса?

Вирусов вообще может быть множество: в одном организме могут уживаться ВИЧ, грипп и коронавирус (или любые другие комбинации разных вирусов). Возникает опасение, что так же могут сосуществовать и несколько штаммов одного вируса, однако это неверный вывод. ВИЧ, грипп и коронавирус поражают разные клетки, каждый из них занят своим делом и абсолютно не мешает остальным, но у разных вариантов одного и того же коронавируса «рабочий процесс» выглядит одинаково, поэтому они должны конкурировать не только за разных людей, которых могут заразить, но и внутри одного зараженного человека друг с другом.

Жизненный цикл новых штаммов выглядит именно как волны, когда есть доминирующий вариант, обладающий преимуществами по сравнению с предыдущими, но потом возникает новый, более хитрый штамм, который и занимает главенствующее место. Длительное сосуществование разных вариантов невозможно, поэтому не стоит бояться того, что вокруг вас «летает» одновременно много штаммов.

После того, как выяснилось, что «омикрон», с одной стороны, гораздо более заразен, а с другой стороны, приводит к более легкому течению заболевания, у целого ряда людей появилось мнение, что омикрон-штамм — это «живая вакцина», которая всех нас в конечном счете спасет. Логика этих людей примерно такая: если мы все быстро заразимся и переболеем, то следующему штамму некого будет заражать — не этого ли все хотели добиться с помощью вакцинации?

Разобраться с этой теорией поможет статистика смертности. Несмотря на то, что в социальных сетях некоторые пишут о большом количестве тяжелых побочных эффектов, которые иногда включают летальный исход, факт остается фактом: в случае применения вакцины с доказанной эффективностью летальные исходы исчисляются единичными случаями на 1 млн вакцинаций (и даже реже). То есть, на 1 млн вакцинированных умрет два человека или один человек в результате анафилактического шока или других побочных эффектов (а может быть, не умрет никто).

Это означает, что, если бы омикрон-штамм был вакциной, он был бы ровно в тысячу раз худшей и более опасной вакциной.

Сценарий, при котором все жители Земли должны переболеть «омикроном», немного людоедский, потому что если каждый тысячный умрет (а это 8 млн человек), это означает, что может умереть кто-то рядом с вами, кто-то из ваших близких или вы сами. Поэтому те люди, которые боялись применения вакцин из соображений безопасности и теперь утверждают, что «омикрон» — хорошая новость и «живая вакцина», либо не обладают реальными данными, либо не осознают последствий такой «вакцинации».

С постоянным появлением новых штаммов у многих возникает «вакцинная усталость». Возникают вопросы: неужели теперь придется каждые шесть месяцев вакцинироваться? Надо понимать, что точного магического числа ревакцинаций нет. Все рекомендации даются в результате эволюции вируса, которую ученые предсказать не могут.

Мы действительно не знаем, будет ли новый штамм после «омикрона». Поэтому с вакцинацией и ревакцинацией ситуация тоже динамическая.

В данном случае стало понятно, что за счет многочисленных изменений в S-белке коронавируса, против которого и сделано большинство вакцин, антитела менее эффективно действуют против «омикрона»: они хуже с ним связываются, а следовательно, хуже его нейтрализуют. С другой стороны, выяснилось, что бустеры повышают эффективность вакцинации — пусть не до 100%, но до вполне приемлемых значений — около 75%. Отсюда следует вывод, что бустироваться надо чаще. В Израиле, например, в связи со вспышкой «омикрона» перешли на трехмесячный перерыв между последней вакцинацией или болезнью и бустированием.

Да, сегодняшние вакцины слабее по отношению к «омикрону», но их постоянное использование и обновление помогает. Это похоже на ситуацию с ремнями безопасности: они не гарантируют, что вы выживете в аварии, но пристегиваясь каждый раз, вы значительно повышаете собственные шансы на выживание.

Ученые думают о том, как сделать вакцины, которые будут защищать нас от любых вариантов коронавируса, которые могут возникнуть в будущем, но эту задачу, скорее всего, невозможно решить. Это очень похоже, например, на решение проблемы устойчивости бактерий к антибиотикам: люди придумывают новые антибиотики, а бактерии в свою очередь адаптируются и к ним, и возникает бесконечная гонка.

Вероятно, это должны быть вакцины, которые вызывают клеточный иммунитет. Несмотря на то, что «омикрон» довольно эффективно уходит от антител, клеточный иммунитет — вторая ветвь нашей защитной системы — против этого штамма работает очень хорошо. Проблема в том, что клеточный иммунитет дольше развивается, необходимо больше времени для того, чтобы он заработал.

Второй вариант — это продолжать работать с S-белком. Белок — это огромная молекулярная структура, состоящая из более чем тысячи аминокислотных остатков. И у всех вариантов коронавируса меняется буквально 10−15 этих остатков. Возможно, нужно создать вакцину, которая будет выборочно работать по постоянным участкам, в частности, S-белка и, может быть, других поверхностных структур.

Учитывая скорость распространения «омикрона» и то, что он существует всего пару месяцев, говорить о долгосрочных последствиях, сравнивать их с последствиями от дельты, предполагать, будет ли постковид, будут ли неврологические нарушения, пока невозможно. Сам феномен постковида — не вполне еще изученное явление как в биологическом, так и в социальном смысле.

Сейчас вспышка «омикрона» в России только начинается. Возможно, что через месяц какие-то из этих данных станут неактуальными, а какие-то подтвердятся — поэтому важно следить за новостями.