C началом российской специальной военной операции (СВО) на Украине стратегическая значимость Молдовы в контексте европейской безопасности значительно выросла. Страна, по сути, оказалась на линии самой мощной конфронтации между Россией и Западом после завершения «холодной войны».
Политические итоги года в Молдове для Sputnik подвел Сергей Маркедонов, ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД РФ, главный редактор журнала «Международная аналитика» —.
Разделительные линии Молдовы: не только геополитика
На парижской конференции стране-доноров для Молдовы 21 ноября президент Франции Эммануэль Макрон, глава МИД Германии Анналена Бербок и другие высокопоставленные представители европейских стран особо подчеркивали, что Кишинев — надежный партнер Евросоюза, проявляющий солидарность с Киевом и обеспечивающий безопасность ЕС.
Между тем, подобный взгляд, выглядит, как минимум, серьезным упрощенчеством. Действительно, президентская команда Майи Санду проводит последовательный курс по сближению с США и «объединенной Европой». Однако говорить о том, что такой выбор однозначно поддерживает все население страны, не представляется возможным.
По словам генсека французского аналитического центра Cevipof Флорана Парментье, ноябрьские соцопросы фиксируют уровень поддержки курса по сближению с Евросоюзом в 30%, тогда как летом 2021 года он превышал показатель в 50%. В стране уже не первый месяц идут массовые протестные акции, которые европейские наблюдатели склонны рассматривать как пророссийские. В западных СМИ постоянно муссируется тема о «руке Москвы».
Но как бы кто ни писал про эти выступления, не стоит забывать, что в них участвуют такие же граждане Молдовы, как и те, кто связывает перспективы с западным вектором. И возглавляют их лидеры политических партий, которые уже не первый год осуществляют свою деятельность в рамках молдавского законодательного поля. Их право определять будущее своей страны не менее ценно, чем позиции сторонников проевропейских сил.
Не будем забывать и о неразрешенном приднестровском конфликте. Эта история тянется уже не первый год. 21 июля исполнилось тридцать лет с момента подписания Соглашения о принципах мирного урегулирования вооруженного противостояния на Днестре. И до 2022 года вокруг подходов к его окончательному разрешению сталкивались интересы Москвы, Киева, Кишинева. Но сегодня возросла геополитическая значимость этого конфликта. Оно трактуется, прежде всего, не как спор об определении статуса непризнанной республики, а как одна из площадок конфронтации между Россией и Западом. Приднестровье в этом контексте рассматривается и как островок «русского мира», и как возможный плацдарм для военно-политического давления на Украину, и одновременно как «ахиллесова пята» Москвы в европейской части постсоветского пространства.
Между тем, на левом берегу Днестра, как и на правом, проживают молдавские граждане. Заинтересованные не в безоговорочной победе коллективного Запада, а в установлении такой системы безопасности, которая учитывала бы их заботы, и опасения.
Таким образом, разделительные линии выстраиваются не только между официальным Кишиневом и Москвой. Они пролегают и внутри самой Молдовы, где далеко не все ее граждане готовы единым фронтом поддержать действия Украины, США и Евросоюза.
Перезагрузка политической системы РМ: внешнеполитические последствия
В отличие от своего предшественника Игоря Додона, президент Майя Санду — не сторонник логики внешнеполитического маневрирования и многовекторности. Она считает, что поддержки Запада будет достаточно для достижения своих целей как во внешней, так и во внутренней политике.
Это, конечно, снижает возможности России на молдавском направлении в целом и на приднестровском треке, в частности. И, напротив, дополнительно усиливает влияние Запада.
Приоритеты Санду во внешней политике однозначны: она убежденная сторонница сближения с ЕС, Румынией и США. Своей целью она видит минимизацию российского влияния в процессе приднестровского урегулирования. Идеальным для нее вариантом был бы вывод российских войск и миротворцев. В окружении президента активно говорят о том, что никакого мандата у военных из ОГРВ, в отличие от миротворцев, нет. Как следствие, — педалирование этой темы в СМИ, а также попытка укрепить союзнические связи с Украиной, имеющей общий участок с непризнанной Приднестровской Молдавской Республикой, для решения этой проблемы.
Российская СВО на Украине не открыла ничего принципиально нового в политическом поведении команды Санду. Она лишь радикализировала его. Напомню, что к началу 2022 года ее команда фактически осуществила гомогенизацию управленческого поля, поставив под свой контроль парламент, правительство и силовые структуры. Уголовное преследован Игоря Додона в нынешнем году стало логическим продолжением курса на политическую санацию. В этом же ряду можно рассматривать и стигматизацию оппозиции (партия «Шор», социалисты, Компартия), которая рассматривается не как внутриполитический оппонент, а как «агент влияния» Кремля.
Решив проблему внутривластной консолидации, команда Санду взялась за более активную ревизию внешнеполитических приоритетов страны. По факту дискуссия о возможном вступлении страны в НАТО заметно активизировалась. Выступления первых лиц страны с критической оценкой молдавского нейтралитета стали лейтмотивом в последние, как минимум, полгода. Так, президент Молдовы в интервью изданию The Economist 3 мая 2022 года констатировала: «Нейтралитет не дает стопроцентной защиты».
В июне в ходе одного из своих телевыступлений спикер парламента Игорь Гросу заявил: «Нейтралитет нужно защищать. Нейтралитет — это не иммунитет, который появляется после вакцины. Нейтралитет нужно поддерживать, а для этого нужны инвестиции». Скорее всего, спикер имел в виду экономическую поддержку со стороны западных государств.
В конце сентября 2022 года президентский советник по вопросам обороны и безопасности Дорин Речан сказал, что «полагаться на нейтральный статус республики больше нельзя».
А 5 декабря в интервью японскому телеканалу NHK Майя Санду открыто заявила о намерении ее страны вступить в НАТО. По ее словам, членство в Североатлантическом альянсе осложняется присутствием российских миротворцев и военных в Приднестровье. Наряду с НАТО безопасность страны молдавский президент также связывает с присоединением к Евросоюзу.
Естественно, публичные сомнения руководства Молдовы в эффективности нейтралитета получают благодарных слушателей среди политиков и лиц, принимающих решения, в натовских государствах. Идею поставок западного вооружения для нужд молдавской армии активно поддерживает председатель комитета Палаты представителей США по иностранным делам Грегори Микс. На эту же тему не раз высказывались представители британского МИД.
Приднестровье: новые риски
В истории Приднестровья 2022 году будет уделено особое внимание. Долгое время сохранение статус-кво на Днестре рассматривалось экспертами как едва ли не образцовый пример «замороженного» постсоветского конфликта.
Но весной 2022 года положение дел резко изменилось. На территории непризнанной республики произошла серия вооруженных инцидентов и провокаций. Власти ПМР были вынуждены даже ввести на некоторое время «красный» уровень террористической опасности. Самые пессимистические прогнозы, к счастью, не оправдались, вооруженной «разморозки» конфликта не произошло.
Однако осенью в отношениях между Кишиневом и Тирасполем актуализировалась проблема энергетической безопасности. По словам вице-премьера молдавского правительства Олега Серебряна, «никогда еще не было такой необходимости в большем понимании и координации действий Кишинева и Тирасполя».
На приднестровском направлении политика молдавских властей крайне противоречивая и непоследовательная. С одной стороны, Майя Санду последовательно повторяет тезис о выводе российских военных и миротворцев с приднестровской территории. Так, 16 марта 2022 года, после того, как ПАСЕ (Парламентская Ассамблея Совета Европы) объявила Приднестровье регионом, «оккупированным Российской Федерацией», она заявила, что ключевая ответственность за перспективы урегулирования конфликта остается за Россией, а также потребовала скорейшей «демилитаризации». Под таковой понимался форсированный вывод частей Оперативной группы российских войск (ОГРВ) на Днестре.
В то же самое время Кишинев стремится воздержаться от военно-политической эскалации. Например, после серии апрельских и майских инцидентов нынешнего года, представители молдавских властей предпочли говорить об ответственности «партии войны», заинтересованной в дестабилизации приднестровского региона, уходя от персональных выпадов в чей-либо адрес.
Несмотря на все имеющиеся проблемы в выстраивании двусторонних контактов, сохраняются связи между представителями Молдовы и непризнанной ПМР. Так было в конце апреля, когда состоялись совместные переговоры по поводу недопущения вооруженной эскалации, и в начале декабря, когда обсуждались пути совместного преодоления энергетического кризиса. Гуманитарные вопросы по-прежнему объединяют Кишинев и Тирасполь поверх имеющихся геополитических разногласий.
Тем не менее, в обозримой перспективе крайне проблематично прогнозировать существенные подвижки в деле приднестровского урегулирования. Формат «5+2», где гарантами являются Россия и Украина, а США и ЕС — наблюдателями, на фоне продолжающейся СВО вряд ли будет эффективным. Даже если представить себе очередной переговорный раунд, то, скорее всего, он превратится в площадку для жестких споров, чем для обсуждения имеющихся проблем. При таких исходных данных обсуждать статус ПМР молдавская сторона не будет. В лучшем случае она возьмет паузу до окончания СВО и определения ее результатов.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
