Согласно Asia Times, факты свидетельствуют о том, что империи часто реагируют на периоды своего собственного упадка чрезмерным расширением своих механизмов выживания. Военные действия, проблемы с инфраструктурой и требования социального обеспечения могут вести к росту издержек и негативным последствиям, с которыми приходящая в упадок империя уже не в силах справиться.
Политика, направленная на укрепление империи, которая раньше работала, теперь, напротив, подрывает ее. Социальные проблемы внутри империи также могут отрицаться, преуменьшаться или возлагаться на удобных козлов отпущения — иммигрантов, иностранные державы или этнические меньшинства. Современные социальные изменения могут ускорить, затормозить или обратить вспять падение империи.
Подъем империи США совпал с упадком Британской империи. Советский союз представлял ограниченные политические и военные проблемы, но никогда не представлял серьезной экономической конкуренции или угрозы, пишет Ричард Вольф.
Холодная войны была однобоким состязанием, исход которого был запрограммирован с самого начала.
В последующие годы Европа теряла свои колонии. А уникальное мировое положение США того времени, с непропорциональной долей в мировой торговле и инвестициях, было аномальным и, вероятно, неустойчивым. Позиция отрицания в то время, когда упадок уже был неизбежен, слишком быстро трансформировалась в нынешнюю позицию отрицания, когда упадок уже идет полным ходом.
США не смогли одержать военную победу над Кореей в войне 1950−1953 годов. США проиграли последующие войны во Вьетнаме, Афганистане и Ираке. Альянса НАТО было недостаточно, чтобы изменить результаты в любом из этих конфликтов.
Санкции США против Кубы, Ирана и Китая провалились.
Тем временем альянс БРИКС с возрастающей эффективностью противодействует США, защищаясь в санкционной войне.
В сфере торговли, финансов и инвестиций можно по-разному оценивать упадок Американской империи. С одной стороны, это упадок доллара как резервной валюты центробанков, с другой — его упадок как средства торговли, кредитов и инвестиций.
И наконец, упадок доллара — наряду с падением стоимости активов, номинированных в американской валюте, — как востребованного на международном уровне средства сохранения богатства. Страны Глобального Юга, отрасли и фирмы в поисках торговых сделок, кредитов и инвестиций десятилетиями обращались в Лондон, Вашингтон или Париж.
До Первой мировой войны циркулировали теории о том, что превращение мегакорпораций в транснациональные корпорации положит конец войнам или снизит их риски. Якобы владельцы и директора глобальных корпораций будут противодействовать войнам между странами, что будет логическим продолжением стратегий максимизации прибыли.
Однако две мировые войны прошлого столетия подорвали эти теории. Конкуренция между капиталистами определяла государственную политику в той же мере, что и государственная политика действия капиталистов. В результате их взаимодействия начались войны XXI века в Афганистане, Ираке, Сирии, Газе и на Украине. Аналогичным образом в результате их взаимодействия возникла растущая напряженность между США и Китаем вокруг Тайваня и Южно-Китайского моря.
Упадок любой империи открывает возможности для конкурирующих империй. Китай — это уникальная аналитическая проблема.
Частная капиталистическая половина его гибридной экономической системы демонстрирует императивы роста, аналогичные тем, что наблюдаются в развивающихся экономиках, где 90−100% предприятий является частными.
Другую половину китайской экономики составляют государственные предприятия, которые демонстрируют иные стремления и мотивы. Прибыль для них не самоцель, как для частных компаний.
Аналогичным образом управление Коммунистической партией Китая государством, включая государственное регулирование всей национальной экономики, ставит другие цели, помимо прибыли, которые тоже влияют на решения предприятий.
Поскольку Китай и его основные экономические союзники (БРИКС) представляют субъект, конкурирующий с приходящей в упадок Американской империей и ее экономическими союзниками («Большая семерка»), уникальность Китая может привести к результату, отличному от тех, что были при прошлых столкновениях империй.
В прошлом одна империя часто вытесняла другую.
Однако в истории Китая уже были империи, которые поднимались и падали, и это еще одно его уникальное качество.
Может ли прошлое Китая и его нынешняя гибридная экономика повлиять на то, чтобы Китай не стал очередной империей, а вместо этого превратился бы в действительно многополярную глобальную организацию? Могут ли мечты, стоящие за Лигой Наций и ООН, стать реальностью? Или Китаю суждено быть следующим мировым гегемоном, несмотря на возросшее сопротивление США?
Могут ли вообще империи мирно сосуществовать при определенном совместном планировании и коллективном решении глобальных задач? Когда-то Британия, отказавшись от новых войн с США, уступила свой имперский размах имперской мощи США. Почему бы не предложить аналогичную траекторию для отношений между США и Китаем в следующем поколении? За исключением отдельных идеологов, оторванных от реальности, мир бы точно ее предпочел ядерной альтернативе.
